— Я думала, мы доверяем друг другу, — произнесла девушка возмущëнно, когда поняла, что договаривать Соëн не станет. — Я чувствовала, что ты отдаляешься, но не думала, что дело в каком-то парне, о котором ты даже не хочешь рассказать.

«Она опозорилась сама и опозорила группу и компанию. Мы не должны это игнорировать.»

Соëн молчала, и голос неожиданно подала Инëн:

— Знаем мы или нет, это ничего не меняет. Всë уже решено, правильно я понимаю?

Поддержка там, где Соëн еë не ждала, заставила улыбнуться краешком губ. Она почувствовала, как манне положила руку ей на колено, ободряя.

— Мне бы хотелось узнать об отношениях от самой Соëн, — начала Чанмин и запнулась. — Но если этого не случилось… Не стоит ли нам проявить уважение к тому, что она честна с нами сейчас? Не бросила нас в неведении, не оставила неприятную новость оппе. А честно сказала, что отстранена.

— Ты приходила на репетиции, зная, что не будешь танцевать с нами, — осторожно вставила Хоа.

— Даже так, она помогала с расстановкой и объясняла движения, — перебила Инëн.

— У тебя будет операция? — спросила Чанмин, и Соëн схватилась за вопрос, как за спасательный круг.

— Да.

— Когда?

Чанмин, часто посещавшая врача, не понаслышке знала, что значит «операция». И в еë вопросе не было угрозы, только волнение и поддержка. Джиын внимательно смотрела, заставляя Соëн нервничать.

— Даты пока нет. Но…

— Всë будет хорошо. Мы будем тебя ждать.

Соëн не сказала, что покидает участниц навсегда, и все старательно избегали этой мысли. Мемберки желали здоровья и требовали вернуться как можно скорее. Соён знала, что этого никогда не случится.

«Для меня Imprint это группа из шести участников.»

Девушка думала, участницы возненавидят её. Заклеймят слабой. И, может, за спиной так и будет. Но сейчас Инëн держала за руку, Ханыль приобнимала за плечи, Чанмин успокаивающе шептала, что Соëн всегда может ей позвонить. Давон, Джиын и Хоа стояли рядом, хотя и выглядели отстранëнными. Соëн не в праве их винить: за чередой лжи недоверие закономерно. Что бы они не думали, для неë этот день останется позади.

— Онни, ты должна со всем справиться. — Инëн крепко обняла Соëн, а когда отпустила, погрозила пальцем. — Лечись. Активно.

Соён пообещала приложить все усилия к выздоровлению. Они попрощались, и девушка оставила группу репетировать, а сама поднялась в офис к директору Паку. Нужно было сообщить, что участницы Imprint знают, что их теперь шестеро. А ещё попросить держать заявление о её болезни и уходе неподалёку. Директор пребывал в хорошем настроении и даже пошутил: спросил, чем Соён заболела, и выразил соболезнования.

— Активность на наших страницах выросла. Это удивительно удачная сделка, — сказал он, когда смех отступил. Соён только неловко улыбнулась.

— Люди пытаются понять, которая занята?

— Негодуют, что компания это допустила. Перераспределяют партии старых песен на шестерых. Я бы предложил самой взглянуть, но тебе лучше не залазить в комментарии в хорошем расположении духа. Много нового о себе узнаешь.

Директор Пак говорил воодушевлённо. Кажется, фиктивные отношения действительно сыграли им на руку. Им — то есть OK entertainment. Сама Соён чувствовала себя выжатой. Ноября она ждала едва ли не больше, чем нового камбэка в начале карьеры. Единственное, что в этой сделке радовало, — знакомство с Джемином.

— Представляю, что будет, когда Хонсу начнёт выпускать тизеры. Тебя сожрут, но у него будет хороший актив. Он симпатичный парень.

Соён бы хотелось, чтобы директор Пак встал на еë сторону, а не восхвалял Хонсу, которого видел разве что со спины. Но она была не в силах изменить чужое мнение о себе. Каждый отвечал только за свои слова и поступки. Для Соён даже это бывало непростым испытанием. Тем не менее, в ней проснулась гордость: хотелось, чтобы на неё обратил внимание человек, чьё мнение когда-то было самым важным.

— Следующая неделя, понедельник. Выложите официальное заявление о том, что я состою в отношениях, пожалуйста. И… не указывайте его имя.

Девушка просила не ради того, чтобы унизить Хонсу. Разве что немного позлить. Но она была в своём праве: предписаний по формулировке стейтмента ей никто не давал. Это была последняя ложь во имя Imprint. И она надеялась, что люди, желающие смерти ей, не накинутся с той же агрессией на дебютанта. Пусть будут не уверены на сто процентов. Соëн не могла защитить всех, но пыталась. Ложь во благо оборачивалась болью и презрением, но теперь она сама делала этот выбор.

Директор Пак улыбнулся почти хищно.

«Вот она, моя девочка. Наконец-то поняла, что есть бизнес. Играет по-крупному», — так и читалось во взгляде.

Соён попрощалась и вышла из кабинета поникшей.

В лифте она набрала сообщение менеджеру Паку — короткое «Они знают. Спасибо за сотрудничество». Затем Джемину сообщила о дате, когда выйдет стейтмент. Девушка не могла не спросить, как быть с кадром от Dispatch. Менеджер Хан уверил, что они найдут, как это обернуть в свою пользу.

«У Хонсу были тëмные волосы до окрашивания. Заявим, что это старое фото.»

Интернет раскачивало на волнах. Нельзя сказать, что о Соён и таинственном парне писали все — не та степень популярности. Но из двадцати статей как минимум в двух пару упоминали, а вовремя появляющиеся фотографии только подогревали интерес к теме. Люди пытались предсказать, когда OK entertainment ответит на слухи. В комментариях под постами Imprint обсуждали поведение Соëн.

«Она правда встречается с кем-то? Сумасшедшая!»

«Я как бы ждал её два года! Соён, бросай его.»

«Просто оставь в покое группу. Если тебе плевать, зачем портить их репутацию?»

Соён не хотела знать, что пишут люди. Она не заходила в аккаунт Imprint, но всё равно получала уведомления о новых сообщениях и отметках. От личного аккаунта тоже хотелось избавиться, но нужно было продолжать рекламную кампанию. Сейчас нельзя было сбиваться с графика. Соён публиковала полученные от Джемина фотографии с утверждёнными подписями.

«Дождливо.» И серое пасмурное небо.

«Скоро станет темно.» И городской пейзаж, на который попадал угол здания ToU.

«Спи, красавица.» И россыпь яблок.

Ничего конкретного, кроме цитат из песни Хонсу. Соëн не знала и не хотела знать, о чëм именно эти строки.

На каждой истории висела отметка о просмотре её аккаунтом Imprint. Видел ли кадры менеджер Пак или кто-то из девочек, Соён не знала до вечера воскресенья.

Позвонила Джиын. Было уже довольно поздно, и Соён почувствовала неладное. Джиын была из тех, кто предпочитает слать сообщения, ночные звонки ей были не характерны. Последний раз она звонила так поздно, когда они с Хоа попали в аварию из-за гололедицы. Машина не сильно пострадала, все отделались испугом, но Джиын долго плакала и зарекалась снова садиться в автомобили. Правда, уже на следующий день поехала сниматься для рекламы парфюма, хотя от еë желания это зависело в последнюю очередь.

Соён ответила не задумываясь. Джиын потребовала сейчас же к ней приехать, чтобы серьёзно поговорить. Судя по голосу, она была сильно пьяна. Геолокация указывала на палатку, где продавали соджу и жареное мясо. Соён знала, что Джиын не ходила в такие места: здесь не было туалета, где можно было бы привести себя в порядок методом V. Но зато рядом был небольшой парк с широкими скамейками. Джиын иногда приходила туда, чтобы выпить. Соён вызвала такси и уже через пятнадцать минут была на месте.

Девушка вышла на парковую аллею. В сумерках голые ветки выглядели устрашающе. Напоминали дикую мëртвую изгородь возле отеля, где снимался Хонсу. Неприятная ассоциация.

Соëн шла по освещëнной фонарями дорожке и искала Джиын. Пройдя три скамьи, девушка увидела айдолку. В джинсах и полупрозрачной белой кофточке с открытыми плечами, она сидела на скамейке, опираясь рукой на спинку и даже не думая прятаться. Словно не знала, что теперь, когда число подписчиков стало шестизначным, следовало оберегать имидж. Хрупкие фанатские сердца не выдержат реальных несовершенств. Им и одной Соëн хватит. Джиын, не чувствующая меры в алкоголе, была слишком красива, слишком любима InMe.