«Мы встречались пару месяцев. Она вдохновляла меня на работу. Но, кажется, мы поспешили сообщить об отношениях. Расхождения в графиках, сложный характер. Думаю, мы правильно сделали, что разошлись. Я надеюсь, что расставание не повлияет на моё выступление на MCount. Теперь, когда я её отпустил, будет сложнее петь. Но вы все очень быстро заполняете моё сердце новой любовью, мне теперь даже дышится легче.»

— Сложный характер? У меня?!

Соён выругалась и закрыла трансляцию. Менеджер Хан в контактах нашёлся быстро и сообщений от него не приходило. Она решительно нажала на кнопку вызова и приложила телефон к уху. Сейчас он не казался ей таким горячим, как раньше.

— Я требую объяснений!

— Добрый вечер. Объяснений?

Чужой голос звучал сонно. Видимо, Соён впервые поймала Джемина спящим. Но сейчас ей было всё равно. Вопрос требовал немедленного ответа.

— Хонсу только что бросил меня в прямом эфире?

— Хонсу… что?

Соён услышала шорохи, подождала, пока они утихнут. А затем повторила вопрос. Джемин, очевидно, внезапно проснувшийся, простонал.

— Что б его… Я разберусь с этим сейчас же. Спасибо, что сообщили. — После небольшой паузы он осторожно спросил. — Вы… сами присутствовали на эфире?..

— Хотите, можете и вы поприсутствовать. Он ещё не удалил запись. Повезло.

Сарказм в её словах услышал бы кто угодно. Джемин пообещал разобраться и отключился. И Соён осталась наедине с собой.

Пустая голова казалась тяжёлой. Соён чувствовала себя преданной. Обида душила. Девушка лежала на кровати и буквально заставляла себя вдыхать глубоко и медленно. Спокойствие не приходило, как и сообщение от Джемина. Писала Джиын, уведомления с почты и соцсетей висели бесконечным списком. Соён просто заблокировала экран. О неё вытирали ноги, в который раз ни во что не ставя. Радовало только, что Джемин об этом не знал. Если бы это было частью его плана, сердце точно не выдержало бы.

Она почти не спала в этот день. Ворочалась, просыпалась от судорог.

Соён посмотрела на экран, только чтобы убедиться, что время больше шести утра. Было почти восемь. Девушка разблокировала телефон и первым делом открыла страничку Хонсу. Трансляция удалена, как того и стоило ожидать. Но чего Соëн не ожидала, так это поста-стейтмента о расставании. Представители агентства писали, что пара поторопилась сообщить об отношениях и не выдержала давления общества. Хонсу просил оказать ему поддержку после трудного решения и пообещал уйти в работу и радовать поклонников новыми песнями. В конце небольшой припиской шла фраза: «Прошу также выразить понимание и прекратить распространение слухов о Соён. Для неё это расставание также оказалось болезненным». Девушка знала, что это точно не слова Хонсу. Вот уж кому было плевать, что будет с Соён. Она подозревала, что заявление мог составить Джемин. Даже если это было неправдой, Соён хотелось в это верить. Мысль, что менеджер Хан думал о ней, согревала остатки сердца.

Едкие комментарии сыпались из всех щелей, но счастливых девушек, претендующих на свободного теперь оппу, оказалось намного больше. Они восторгались волевым решением Хонсу, писали поддерживающие пожелания и злорадствовали над Соён. Очевидно, никакого понимания выражать никто не планировал.

«Она не нужна даже собственному парню. Почему мне не должно быть пофигу? Если увижу еë в группе, буду разочарована выбором OK.»

Соён позвонила директору Паку и попросила выложить в общий доступ заявление о расставании, а затем прислать ей документы и счёт по неустойке. Директор Пак только поздравил её с завершением контракта с ToU и незамедлительно распорядился о публикации стейтмента. Соён даже обрадовалась тому, насколько коротким получился их диалог.

Уже через две минуты — сорок четыре обновления страницы — на аккаунте Imprint вышел пост о том, что в связи с проблемами со здоровьем, вызванными переживаниями в личной жизни, Соён не будет продвигаться с группой. Точнее и правильнее не выразился бы никто. Мастерство директора Пака в составлении подобных формулировок не оспорить. Даже InMe оценили. Уже знакомые хештеги заполонили комментарии. Расстроившихся оказалось настолько мало, что ни одно подобное сообщение не попалось девушке на глаза.

В мессенджере тоже были новости. Менеджер Пак коротко поздравил с окончанием дела. Джиын прислала двадцать четыре сообщения, общий смысл которых упирался в обиду айдолки на теперь уже бывшую подругу. Соён не ответила, просто открыла следующий чат. Аин написала, что в любую минуту может приехать, если это потребуется. Дальше шëл перечень вкусностей, которые она может привести. Соëн тошнило от одних только названий. Отправив девушке благодарный стикер, девушка переключилась на следующее сообщение. Менеджер Хан просил позвонить сразу, как у девушки появится возможность. Она вздохнула: не знала, как сложится разговор теперь, когда фиктивные отношения были закончены, и не могла придумать убедительной причины не звонить. Минуту она торговалась с собой, и всё-таки нажала на кнопку вызова. Ей нужно было услышать его голос немедленно.

Два длинных гудка, и Джемин взял трубку. Ей не пришлось думать, что сказать: всю инициативу взял на себя парень. Заговорил быстро и спокойно, цитируя сухие официальные формулировки. Он извинился от своего лица, от имени Хонсу и компании. Попросил пару дней ничего не публиковать. Пообещал в ближайшее время перевести последний платёж, включая неустойку за досрочное расторжение, а ещё поблагодарил за терпение и сотрудничество в целом.

Соён не дослушала и сбросила звонок. Он не спросил её, в порядке ли она, а она была не в порядке. Вежливость и извинения ничего не значили, оказываясь лишь формальностью, принятой в рамках деловых отношений. Соён вдруг заплакала от переизбытка эмоций. Её снова предали. Она отдавала себе полный отчёт в том, что за контрактом не может быть чувств. Знала, что миром правит коммерция и холодный расчёт. Но влюбилась и ничего не могла с собой поделать.

Джемин звонил ещё пару раз, но она не отвечала больше. И он прекратил попытки.

Соён бежала по беговой дорожке так быстро, как только могла. Дыхание сбилось, босые ноги с тяжёлым стуком приземлялись на чёрную ленту. Плевать на внешний вид. Плевать на колющую боль в ногах. На всё плевать.

Вокруг оказалось столько проблем, а Соён всё бежала на месте. Задолженность компании нужно было оплатить в течение десяти дней. У девушки на счету было чуть больше, чем две трети. И она ждала последний платёж по договору, но знала, что его не хватит. Помимо неустойки приближался день оплаты коммунальных услуг и аренды квартиры. Тысячи людей ненавидели её. Хотя она уже не состояла в отношениях с Хонсу, угрозы и оскорбления продолжали копиться. Никто ничего не забыл, многие даже не отошли от шаблонного сообщения, содержавшего весь букет обвинений и оскорблений и заканчивающегося, словно вишенкой на торте, пожеланием смерти. Хотелось удалить социальные сети и забыть, что они существовали, но пока она не могла этого сделать. Джемин… С ним было сложней всего. Парень просто выполнял свою работу, причём хорошо. Нет его вины в том, что Соён влюбилась. И она понимала это, но не могла принять чужого безразличия. Это казалось самой большой несправедливостью.

Выдохнувшись, девушка остановилась и облокотилась на перила дорожки. Чанмин сделала ей потрясающий подарок. До сих пор он спасал Соён, но сейчас не мог справиться. Жаль, нельзя было бежать и получать за это деньги. Или хотя бы вырабатывать электроэнергию, чтобы не платить за свет. Убежать от переживаний в последние месяцы тоже не выходило: апатия утягивала Соён назад, даже когда девушка прибавляла скорости. А липкие мысли бежали рядом с ней, не отпуская ни на минуту.

Звонок отвлёк от самокопаний. Чьё бы имя там не высветилось, брать трубку девушка не желала. В списке её контактов не было ни единого человека, с которым она хотела бы поговорить. Соён была выжата, как лимон. Но за первым проигнорированным звонком пришёл второй, затем третий. На четвертый она ответила.