— Ты видел фото? — произнесла, но ответа не получила. Классика. Но в этот раз ожидаемо, так что и не больно совсем. — Ладно, давай сразу к делу. Что у нас в планах? Ждём репортера? Я не хочу с этим тянуть.

Его молчание подстегнуло Соëн. Девушка решила, что больше не будет милой вне камер. Нет, она будет поддерживать нейтральные рабочие отношения, за которые ей и платят. На этом всё. На камеру будет улыбаться и хлопать глазами, смотря на айдола восторжено. Может, сама возьмёт Хонсу за руку. И сильно сожмëт, если он попробует сопротивляться еë любви.

— Нам нужно фото, ближе. Чтобы нас точно узнали.

Соён мысленно хмыкнула: её-то должны узнать. А вот его… сравнивая с фото, где ему шестнадцать, сложно было поверить, что это один и тот же человек. Перед ней сидел совершенно другой Хонсу. Светлые волосы, выступающий кадык, рельеф мышц, виднеющийся даже через футболку. Он опёрся локтями на стол и положил голову на длинные пальцы, перегородив грудь, на которую Соён засмотрелась.

— У тебя с собой есть сменные вещи?

— Да. — Она тут же перевела взгляд на спортивную сумку. — Меня предупредил менеджер Хан.

— Джемин? Отлично. Переодевайся.

Соён оглянулась. Не то чтобы девушка нуждалась в гримёрке или помощнике, просто совершенно не понимала, почему бы не начать с того, в чём она уже была. Хонсу смотрел почти в упор, и взгляд у него был колкий, неприятный. Он словно издевался, но и тени шутки в глазах прочитать было невозможно.

Соён опëрлась рукой на столик и поднялась с места, попросила официантку проводить её до туалета. Девушка в льняном фартуке показала, куда идти. Отсутствие посетителей немного напрягало. Здесь остро не хватало фона, хотя бы «Друзей». Очевидно, что обычно эта кафешка пользовалась популярностью: здесь было уютно и готовили неплохо. Сейчас же атмосфера была гнетущей. Обычно не слышное жужжание люминесцентных ламп нервировало.

В кафе оказалась единственная уборная: небольшая кабинка, в которой сидя на унитазе можно было дотянуться до раковины. Компактно, но совершенно не удобно, когда нужно быстро переодеться. У Соён ушло около трëх минут. Она торопилась, потому что чувствовала, как кончается терпение Хонсу. Девушке казалось, что он не из тех, кто способен долго ждать.

Возвращалась спешно, на ходу поправляя рукава белой хлопковой рубашки, надетой поверх чёрного топа. Хонсу поднял глаза, когда Соён подошла к столу вплотную.

— Ты собираешься так идти? — спросил парень, оценивающе оглядев открытый живот и разрез на длинной юбке.

Это свидание обещало стать худшим.

— Идти? Посвяти меня, что мы делаем? — Соён хмыкнула, сложив руки на груди, и уселась напротив Хонсу. Обычно черная юбка придавала ей уверенности. Соён чувствовала себя элегантной, разрез доходил только до колена и скорее интриговал, чем показывал её тело. Но Хонсу одним своим пренебрежительным взглядом разрушил любовь девушки к юбке. Захотелось вернуться к тренировочным штанам.

— Фотограф подойдёт с минуты на минуту. И мы пойдём на улицу, чтобы сделать пару случайных кадров. Затем ты переоденешься, и мы сделаем это снова.

Соён вскинула брови. Надо же, её удостоили чести получить длинный ответ. Даже показалось, что лёд тронулся. Только Хонсу вдруг добавил:

— Волосы поправь. И маску надень, если краситься не собираешься. Возможно, крупный план понадобится.

Возмущение тут же перекрыло доступ ко всем словам. Соён просто не знала, как ответить, чтобы не испортить весь вечер. Хонсу уставился в телефон, пока девушка мысленно считала до десяти и дышала. Казалось, концы волос стали ещё розовее от злости.

«Я люблю его. Люблю», — думала Соëн, стараясь не смотреть на айдола.

Она поставила телефон в упор к вазочке, так, чтобы видеть в тёмном экране отражение. Вытащила из кармана сумки заколку и зажала губами. Девушка подцепила пряди у лица и убрала назад, фиксируя маленький хвостик. Несмотря на то, что Соëн и так была накрашена, освежить макияж было делом двух минут. Девушка разблокировала экран и открыла фронтальную камеру. Пудра невесомо ложилась поверх тонального крема. Стрелки рисовать Соëн не стала, — не хотела, чтобы Хонсу видел, сколько трудностей это вызывает, — но подчеркнула мешочки под глазами белым карандашом.

Всë должно закончиться скоро. Нужно только потерпеть.

Фотографом оказался друг Хонсу, и выглядел он знакомо, но Соён никак не могла понять, почему. Парень поздоровался, на этом их взаимодействие кончилось. Пришедший молодой человек убедил Хонсу сделать несколько кадров в помещении, прежде чем выйти на улицу. И Соён только закатила глаза, когда Хонсу согласился.

«Я люблю его. Как бы он не раздражал, я люблю его.»

Было некомфортно. Она сидела за столом, на котором стояла наполовину пустая чашка. В кадре создавалось впечатление, что её угостили. Но на самом деле под взглядом Хонсу Соён боялась даже прикоснуться к чужому кофе. В этот раз это был американо, без пенки и молока. Видимо, местный капучино айдола не устроил.

Чонсок, так и не представившийся фотограф, чье имя Соён случайно услышала в разговоре, снимал уверенно. Он сел за соседний столик и имитировал тайную съëмку, сразу же просматривал готовые кадры. Парень ни слова не сказал о том, насколько уместно выглядела одежда Соён. Это только подтверждало, что Хонсу хотел поддеть. У него не вышло. Соëн собиралась быть влюблëнной до конца.

— Хён, поправь ей волосы, пожалуйста.

Хонсу посмотрел на девушку укоризненно, она самостоятельно уложила пряди, чтобы розовые концы были хорошо видны. Фотограф поблагодарил Соён, второй раз за вечер обращаясь к ней лично, и сделал ещё несколько снимков. Затем подошёл к столику и показал материал. Хонсу потянул чужую руку к себе и первым уставился в дисплей фотоаппарата. Соён смотрела кадры вверх ногами.

— Иди, переодевайся.

Наверное, это стоило перевести как «удачные фотографии есть». Только девушку даже взглядом не удостоили. Соëн, решившая сегодня забыть о собственном достоинстве, пролепетала:

— Я быстро. — Встала и ушла в туалетную комнату. Переодевание не заняло много времени, но те две минуты в туалете свою мантру Соëн тихо бормотала вслух. Надела серые прямые джинсы и толстовку, поправила макияж и уверенно вышла к парням.

Чонсок посмотрел на девушку с сочувствием: для такой тëплой толстовки погода была неподходящая. К вечеру, конечно, становилось прохладно, но не настолько, чтобы одежда с флисовым подкладом была оправдана.

— Давайте поспешим. Раньше начнём — раньше закончим, — произнёс фотограф, хлопнув и пройдя прямо к выходу из кафе.

Хонсу и Соён шли по тротуару, а Чонсок преследовал их, снимая. Через три метра они останавливались и возвращались, чтобы посмотреть результат.

Это было ужасно муторно. Соён каждый раз поправляла одежду и волосы, пока Хонсу и Чонсок обсуждали, как улучшить следующие фотографии. Говорили о ней, словно её не было рядом. И, надо сказать, девушка действительно быстро ушла в работу. Со спины было не видно, что она чувствует. А айдолу плевать, нравится ли ей, как он держит за руку. Соëн каждую секунду была включена в процесс. Главное, чтобы было видно, что они с Хонсу близки.

Артист на всех фотографиях был практически одинаковым: акцент делали на Соён. Именно она должна была стать человеком, чью личность легко определить. К Хонсу подводили социальные сети — сейчас в профиле стали появляться личные фото и кусочки тизеров. Джемин скинул девушке строчки из песни айдола, цветовую гамму тизеров и важные символы. Всё для того, чтобы она могла делать на него отсылки. Только пока их никто не считывал. Но это до первых слухов. Соён знала, что детективная жилка просыпалась в InMe быстро.

За два часа они сделали больше пятисот фотографий. И съёмки — это буквально единственное, чем они занимались. Никто не предложил Соён поесть или выпить кофе. Хонсу не попытался завязать разговор или создать дружескую атмосферу. Всё их свидание было испытанием для Соён. Тест её терпения, актёрских навыков, знания удачных ракурсов. Хонсу, может, и смотрел на неё влюбленными глазами, но слов больше сказал фотограф. Чонсок скоро стал подсказывать, как лучше встать, и отвечать на вопросы рабочего характера.