— Не представляю, как ты согласился на это.

«Кто вообще пустил их на сцену?»

Усмешка. Конечно, для Соëн это больший риск. Но Хонсу мог хотя бы ответить, что-то в стиле: «Сцена — моя мечта, и я пойду на что угодно». Айдол не сделал даже этого, только отпил немного кофе.

— Вы сейчас к дебюту готовитесь? — девушка снова задала очевидный вопрос. Хонсу поставил кружку на стол и посмотрел на Соëн внимательно.

— Слушай, мы не встречаемся. Ты же в курсе? А в друзьях и знакомых я не нуждаюсь.

Казалось бы, точка поставлена. Но Соён задело, как резко Хонсу обозначил границу между ними. Она возмущённо вздохнула. Неужели только ей предписывалось соблюдать условия контракта?

— Мне бы хотелось знать хоть что-нибудь о том, во что я ввязалась. Я не пытаюсь подмазаться. Просто, если ты хочешь, чтобы реклама работала и люди верили в отношения, ты тоже должен подкидывать поленья в костëр.

Когда айдол сделал свою страничку публичной, Соëн не увидела ничего. Девушка помнила, что раньше, когда Джемин показывал ей профиль Хонсу, там были фото. Но, видимо, желая дебютировать как самостоятельный артист, парень зачистил страничку, прежде чем допускать к ней людей. У Хонсу теперь не было публикаций, только истории. Фотографии еды из разных мест, закаты — всë это существовало только двадцать четыре часа. Обязательно кадр из студии, если он там, из зала, если была тренировка. Минимум подписей, а фото с лицом Соëн вообще не видела ни разу. Он и сейчас сидел в кепке, очевидно, скрывая новую стрижку и окрашивание. Ладно хоть Джемин тогда показал свежее фото: Соëн обратила внимание на светлые виски.

И всë же она совершенно ничего не знала о собственном парне и делать выводы могла только из слухов и коротких диалогов с менеджером.

— У меня пункт о неразглашении был. Только вот информацию, которую нельзя разглашать, я не получила. Что это будет? Что-то в стиле Swaggers? Я должна знать, что спойлерить.

Хонсу посмотрел время на экране телефона, а затем вздохнул.

— Хочешь, дам послушать кусочек?

— Хочу.

— Хочешь, дам послушать кусочек?

— Хочу.

Соëн наклонилась чуть вперёд, пока айдол вытаскивал из кармана джинсовки спутанные наушники. Провода были похожи на красную вермишель. Хонсу быстро вытянул длинный конец и протянул Соён наушник. Девушка тут же вставила его в ухо и посмотрела на экран, но парень уменьшил яркость, и разглядеть ничего не удалось.

Начало у песни было ритмичным. Бас неприятно фонил, как будто трек был записан на диктофон в пустом помещении, вроде танцевального зала. Конечно, она и не ожидала, что Хонсу даст ей услышать чистую версию. И то, что она получила, было неплохим вариантом. Во всяком случае приятнее игнорирования.

Соён покачивала головой в такт ударам барабанов. Вокал не отличался особыми изысками, мелизмов Хонсу не делал. Но читал рэп вполне уверенно. Слова разбирались с трудом, качество записи не способствовало, но Соён чувствовала, что это песня в стиле Swaggers. Она бы не удивилась, узнав, что еë готовили им ещё тогда, семь лет назад.

Текста было много и спеть всю песню вживую было бы сложно. К середине трека Соён стала отчетливо различать бэк вокал. Видимо, Хонсу напевал поверх воспроизведения, когда делал запись на диктофон. Вдруг девушка услышала неплохой мелизм. Простой, но стабильный и довольно высокий для парня.

Соён подняла глаза на айдола. Хонсу смотрел на экран и выглядел сосредоточенным, даже не взглянул на девушку.

— У тебя будет много фанаток, — прошептала она, протягивая ему наушник, когда запись закончилась.

Хонсу был непробиваем. Но Соён делала комплимент не потому что хотела, чтобы он его принял. Просто она не могла промолчать, услышав результат чужой работы. Так, как это сделал менеджер Пак, когда она показала ему свои демо для дебюта Imprint. Потому что эти записи все ещё лежали в столе, отвергнутые и ненужные.

— Я знаю, что это второй твой дебют. Но этот выстрелит.

— Потому что ты рекламируешь? — Хонсу вскинул бровь и поправил маску на подбородке.

— Потому что ты стал старше. Потому что песня хорошая. Потому что ты готовился. Ну и потому что агенство уже распланировало твою популярность.

Он улыбнулся впервые за это время и опустил голову. Соён успела заметить, как ему идёт улыбка. Хонсу правда стал симпатичным парнем, лучше своей шестнадцатилетней версии.

— Это точно. Они такие.

— Мне кажется, сегодняшняя встреча тоже была запланирована очень давно.

— Мне тоже.

Соён была рада, что ей удалось сдвинуть их общение с мёртвой точки. Людей, с которыми можно было напряжённо помолчать, в жизни сейчас хватало.

— Второй раз сложнее?

Хонсу понял с полуслова.

— Сложнее.

Соён ждала продолжения фразы, но парень не был настроен на беседу. Впрочем, она и сама понимала, в чëм заключалась сложность. В первый раз боишься неизвестности. Во второй раз у тебя уже есть ярлыки ожиданий, груз ответственности и страх повторения. Стараешься всё проконтролировать и не допустить прошлых ошибок. Боишься, что не ты один помнишь, чем всё кончилось тогда. Соëн боялась. Она не знала, чем кончится еë продвижение, что будет с Imprint. А Swaggers не давали никаких надежд.

— Я читала о твоей первой группе. Не знаю, можно ли этому доверять, но если можно, твоей вины тут нет точно. Просчётов было достаточно, но вы работали усердно.

Он кивнул. Они снова замолчали, а Хонсу всё смотрел на время. Соён забеспокоилась. Не потому что слова из этого парня приходилось вытаскивать клещами поштучно. Нет, это как раз было предсказуемо. Он явно ждал чего-то, хотя и не говорил об этом. И это заставляло Соён переживать.

— Что-то не так?

— Опоздал на двадцать минут, — нахмурился Хонсу. Но уже через пару секунд увидел то, что хотел. — Ты же из актёрского агентства? Смотри на меня влюблённым взглядом.

Соён сразу поняла, почему Хонсу вдруг выдал всю дневную норму слов на одну фразу. Она бросила взгляд в сторону витринного стекла и увидела человека с телефоном. Их фотографировали. Они всë это время ждали журналиста со смартфоном? Хотелось закатить глаза. Но она повернулась к Хонсу и постаралась изобразить влюблённость. В голову тут же полезли ненужные мысли: девушка вспомнила, что актриса она никудышная и глаза у неё пустые. Неожиданно Хонсу положил руку поверх её.

— Подумай о чëм-нибудь приятном. Я, например, представляю огромный кусок жаренной курицы, — сказал он вполголоса, и Соён нервно усмехнулась. Дежавю.

— Или пибимпаб?

— Пибимпаб — это потрясающе, да. Но вот курица… мечта всех трейни!

Он был лучшим актëром, чем она. То, как потеплел его взгляд, можно было признать за влюблённость. Конечно, в курицу. Но журналистам об этом знать не обязательно, а Соён переживет. Как будто её в первый раз сравнивали с курицей.

— Как на счëт парочки непринуждённых глотков кофе? — спросил, и Соëн послушно отпила из своего стаканчика. Горячий напиток обжëг нëбо (второй раз на те же грабли!), но она не отвела взгляда от Хонсу. Он кивнул, словно одобрил, и тоже сделал глоток.

— И, наверно, стоит немного поговорить. Можешь сказать что-нибудь? Что угодно.

Соëн ненавидела этот вопрос ещё со времён стажировки. Как только кто-нибудь узнавал, что она говорит на английском, еë тут же просили что-нибудь сказать. Обычно все мысли в этот момент рассыпались пазлами, а способность соединять слова друг с другом исчезала. Девушка и сейчас испытала это ощущение внезапной опустошенности. Но через пару секунд вытащила из себя первое, что пришло в голову.

— Мы герои дешëвой комедии.

Хонсу рассмеялся. Соëн не была уверена в его искренности, но тоже улыбнулась и чуть наклонила голову. Мелькнувшая мысль — «с Джемином было бы проще», — смутила.

— А теперь нам надо уйти. Правдоподобно. Хочешь сделать вид, что ты его заметила?

Когда Хонсу смотрел на неё так тепло, хотелось согласиться на любую авантюру. Будто это действительно было свиданием, и он, как джентльмен, предлагал ей заметить репортёра первой. Это было по-своему очаровательно. Главное, не поверить, что ему есть до этого дело. Вовремя вернуться в реальность, где пустым глазам Соён ещё долго предстоит соревноваться с курицей.