— Манне придётся тащить на руках! — рассмеялась Чанмин, поддевая белым носком кроссовки бок Инён.

Манне медленно поднялась на ноги.

— Не надо на нас перекладывать! Когда такое было вообще?! Я всегда держу всё под контролем.

Давон махнула рукой и легла на бок, подкладывая ладонь под щёку. Она была старше Инён всего на месяц. Им обеим только исполнилось пятнадцать. На правах младших участниц они часто позволяли себе чуть больше. Например, спать прямо в зале минимум дважды в неделю.

— Нет, не-а. А если придет Ёнхва-оппа? Он нам сделает такой втык, мало не покажется. Подъём. Всё равно до дома ехать десять минут, давайте-давайте!

Ханыль не просто так была лидером, хотя и прибегала к аргументу в виде возраста. Мамочка группы, иначе не скажешь, она всегда старалась следить за всем, до чего дотягивалась. В свои двадцать девушка уже могла похвастаться умением держать настрой и порядок в коллективе. Иногда это было очень непросто. Например, сейчас. Давон ведь правда уснула, не шутила.

— Ладно тебе, онни, пусть сегодня останутся тут. Я принесу коврики.

— Соён-онни лучшая!

Соён положила руку на плечо лидера всего на пару секунд и, прихрамывая, пошла за ковриками. Они были в соседнем зале и предназначались для гимнастических упражнений, но никто не запрещал на них спать. Да, коврики тонкие и не заменяли ортопедического матраса, но усталость делала их в тысячу раз удобнее. Стоило только положить такой рядом с Давон и чуть её подтолкнуть, девушка сквозь дрёму перекатилась на голубую резину и пробормотала тихое подобие благодарности, не забыв сложить большой и указательный пальцы в сердечко. Рядом устроилась Инён, накрыв себя и подругу кофтой.

Соён хотела остаться на ночь тоже, но теперь не могла решиться: музыка не помешала бы манне спать, но одно их присутствие, даже за стенкой, заставляло бы Соён пугаться каждого шороха. Раньше ночами она учила и танцевала кусочки из чужих хореографий, предпочитая мужские. Это должно было стать фишкой для любого шоу: люди любили смотреть, как айдолы танцуют под рандомные популярные песни. Но Imprint пока на телешоу не звали, а в социальные сети такой контент выкладывать менеджер запрещал. Последние полгода Соён всё реже учила что-то новое, со временем желание делать это иссякло совсем. А сегодня закончилась и сила воли, на которой девушка продолжала бесполезные занятия этой весной.

— Как быть с кондиционером? — Ханыль посмотрела вверх, а затем на лежащих девушек. Переживала, как бы младших не продуло.

— Убавим.

— А душ?

— Не думаю, что они сейчас дойдут до ванны. — Чанмин усмехнулась.

— А Ëнхва-оппа? Если ему понадобится зал…

— Конечно, в семь утра. Он же так часто тут бывает! Пошли.

— Отдыхайте! — махнула рукой Хоа, подхватывая обеспокоенного лидера под руку.

— Спите спокойно!

Инён осталась с Давон, так что девушки погасили свет и вышли из зала впятером. Шагали молча, слишком вымотанные, чтобы поддерживать диалог. Тишина не была давящей. Наоборот, у каждой было время обдумать свою работу, достижения и дальнейшие действия. Как именно отбросить волосы, каким глазом подмигнуть, как показать сердечко в конце. Фея концовки — Джиын — вряд ли думала об этом меньше остальных участниц, хотя еë жесты выглядели органично почти всегда. Она даже в лифте что-то высматривала в своëм отражении, мягко улыбаясь.

Соён открыла общий чат, чтобы просмотреть последнее видео ещё раз. У неё был тяжёлый взгляд, и над этим предстояло поработать. Да, болели суставы. Но почему кого-то должно это волновать? Нельзя это показывать. Если мемберки не обращали внимание, потому что привыкли, то человеку со стороны это могло броситься в глаза.

Менеджер написал ответ как раз в момент, когда Соён отсматривала партию с прыжком. Выглядело приемлемо, но совершенно не устраивало девушку. Хотелось достичь идеала, не меньше.

— «Отличная работа! Завтра утром занесу обувь. В среду, как и планировалось, снимаемся. Куплю вам чего-нибудь вкусного. Предлагайте варианты». — Прочитала Хоа вслух, как будто все они не увидели пять поочерёдно всплывающих в шторке уведомлений сообщений.

— Курицу! — тут же заявила Джиын. Чанмин не осталась в стороне:

— Говядину!

Соён не участвовала ни разговоре, ни в переписке. Она отматывала видео и снова пересматривала фрагмент с прыжком. Опять и опять. И каждый раз ей казалось, что что-то не так. Но уловить причину смутного чувства девушка не могла, так что оставалось отдельно проверять каждый аспект, чтобы добраться до истины. Хотя их с Инён ноги и перекрывала выходящая в центр Хоа, Соён заметила, как подвернулась её лодыжка при приземлении. До сих пор где-то под высокими гольфами ныла голень. Девушка пошевелила пальцами, и тут же зажмурилась.

А ведь завтра придёт Ёнхва и нужно будет встать на каблук…

Участницы Imprint жили в общежитии недолго. Соён помнила, как их поселили вместе после дебюта. Директор Пак хотел снять реалити-шоу, но идея оказалась сомнительной. Тренировки и репетиции съедали все силы, и дома девочки буквально только спали. Такие записи ничего не стоили и не были никому интересны. Все это понимали.

Тогда Imprint разрешили разъехаться. Оказалось, что у троих девушек есть квартиры в Сеуле. Чанмин вообще располагала целым двухэтажным домом. Тем, кому повезло меньше, предложили снимать жильё поближе к компании, чтобы не ездить через весь город. Так Соён переехала в студию в пяти кварталах от зала.

OK entertainment предоставляло автомобиль, который развозил участниц по домам. Это был серебристый минивэн, не новый, но вполне комфортный. Менеджер всегда заботился о том, чтобы девушек ждал водитель — один и тот же — и развозил по домам. И сейчас, собравшись и спустившись на стоянку, мемберки увидели знакомого им мужчину лет пятидесяти.

— Доброй ночи, водитель Ким!

— Доброй ночи! Сегодня впятером?

Ханыль коротко объяснила, что младшие участницы уже спят, и мужчина добродушно рассмеялся. Он был очень понимающим и не докучал лишними вопросами. Вёл аккуратно, хотя и спешно, и, высаживая девушек, ночью желал им хорошенько отдохнуть, а днём — удачно выступить. Участницы прониклись к нему куда большим уважением, чем к предыдущему водителю. Чанмин даже смогла задремать в дороге, чего в последнее время все участницы негласно старались не допускать.

Спустя пятнадцать минут Соён вышла из машины, попрощалась с Джиын и Ханыль, живущими дальше всех, и уважительно поклонилась водителю. Съёмная квартира была теперь совсем близко, но дорога казалась бесконечной. Двадцать метров тёмного асфальта и лестничные площадки вместо двадцати секунд на лифте могли бы стать последней каплей. Но Соëн всегда была воином.

«Кажется, она из тех, кто не заботится о том, чтобы всегда содержать своё тело в порядке.»

Соён поднялась в квартиру пешком. Проклинала каждую ступеньку, запоминая, в каком именно месте болела подвёрнутая нога. У входной двери избавилась от обуви и носков. Пришлось немного подождать, прежде чем прикосновения к пальцам перестали приносить дискомфорт. Мозоли давно уже не болели, да и кровоточили редко. Но внешний их вид заставлял Соён поморщиться. Ноги отекали, покраснения давно уже не проходили. Девушка надела чистые носки, чтобы спрятать неприглядную картину от себя же.

«Восхищаюсь. Это или самоуверенность, или огромная смелость, или непрошибаемая тупость — выглядеть так и любить себя. Возможно, никто не говорил, что килограммы правда видно…»

Первым делом — заминка. Ханыль знала, о чём говорила, когда предлагала сделать её после последнего дубля. Соён уже выучила, что без заминок травмы могут обостряться. И хотя ни один врач так и не подтвердил тезиса, девушка жила в этой парадигме достаточно долго, чтобы убедиться, что она работает. Небольшая растяжка, согревающая мазь для пострадавшей ноги. В лекарстве был обезболивающий компонент, так что уже через десять минут Соён забыла, где и что её беспокоило. Снять острый приступ — дальше остаточное, эхо боли, можно и не замечать.