А вот теперь она его ударила. Так больно и так подло. И, как тогда, в последнем разговоре с Чернобыльниковым, он забыл обо всём, кроме жажды ответить ударом на удар.
— А разве тебя не именно это во мне и интересовало больше всего? Или ты мне врала всегда? И когда гуляли по Меридиану, и вообще? Врала, да? А на "Альтаир" пойти ты сама первая и предложила!
— Хва — тит! — рявкнула на обоих Лина, — Вы сейчас такого друг другу наговорите, что после этого только стреляться останется! А потом будете жалеть. Оксана, Рэйден не меньше твоего переживает! Рэйден, будь любезен стержни держать внизу! Если, конечно, не хочешь погубить всю операцию окончательно.
— Ещё одна! — зло прошипела Оксана, — Операцию она погубить боится. А что вы погубили человека, тебе всё равно, да?
Лина шагнула к ней, сгребла за плечи и с силой встряхнула.
— Да, операцию. Ради которой твой отец жизнью рисковал. И погиб, чтобы она состоялась! А ты готова сейчас свихнуться от горя, рассориться со всеми и гарантированно всё дело завалить! Лучший памятник герою от любящей доченьки — сделать его смерть напрасной!
Глаза у Феи Озера сейчас были страшные. Не искристо-серые, как всегда, а будто тяжëлая свинцовая туча. Мëртвые и безжалостные совсем. Рэю на миг показалось, что ИАЭС сейчас человеческую девчонку убьëт. Вот просто возьмëт и убьëт. Электричеством, радиацией. Или вообще испепелит на месте своим жутким взглядом. А Игналинская продолжала больно сжимать оксанины плечи и говорить, вонзая каждое слово, как нож.
— Юрий Петрович сам придумал этот план. Сам вызвался нам помочь. Сам предложил машину разогнать в экстремальном режиме. Он что, по-твоему — дитë малое? В игрушки захотел поиграть? Не осознавал последствий своего предложения?
Окси что-то сдавленно пискнула, но перебить всё-таки не посмела.
— Юрий Петрович — взрослый человек. И он — мужественный человек. Он сам выбрал. Или по-твоему, он не имел права? Вот скажи мне, Оксаночка, имел или нет?
Окси снова ничего не ответила.
— А если имел, так какой йодной ямы вы с Рэем его сейчас позорите, а? Ведëте себя так, будто мы не героя провожаем, а придурка какого-то. Который глупость сделал и по глупости сдох! А орден Ленина ему посмертно тоже за глупость вручить собираются, да?
— Лина! — умоляюще протянул Рэй, но ИАЭС только отмахнулась.
— Ты, Оксана тоже не на помойке, вроде бы, себя нашла. В сталкеры собралась, помощь предложила. Ведь не игра же это для тебя была! Да и на дуру ты непохожа…
— Может и игра! — еле слышно проговорила Оксана, — Мне просто… Просто хотелось хоть чем-то Рэю помочь. Я же не знала… что так получится! А теперь я это всё ненавижу!
Она снова разрыдалась, совсем по-детски, громко и безутешно. ИАЭС размахнулась и… Звонкий звук пощëчины в гулком коридоре показался Рэю невыносимо громким.
— Я сказала: прекрати истерику! — рявкнула она, — Иначе уже и я за себя тоже не отвечаю. А у меня, между прочим, даже не гигаватт мощности, а полтора. И если я пойду вразнос, мало уж точно никому не покажется.
Оксана и Сэнед смотрели на Фею Озера одинаково испуганными глазами. А сам Рэй помимо воли думал о том, что это, наверное и есть совершенство. Когда у кого-то получается благородным и красивым даже то, что у других выглядит мерзко. Мало кому идëт быть разъярëнным, но Лине шло. Ей вообще всё шло, она не умела ничего делать плохо, она прекрасна, потому что она ИАЭС, единственная во вселенной ИАЭС…
— Понимаешь ли, — заговорила Лина снова, — Хочешь нас ненавидеть, можешь ненавидеть. Хочешь уйти — уходи. Но — так, чтобы памяти твоего отца не было за тебя стыдно! Если он по-настоящему тебе дорог, ты это сможешь.
— Да что ты понимаешь? — голос Оксаны некрасиво сорвался на визг, — Что ты вообще можешь в этом понимать? У тебя-то никто не умирал!
Игналинская активити подчëркнуто равнодушным жестом поправила чуть сбившийся траурный шарф.
— Ты права, у меня ещё никто не умер. Только я сама на родной параллели мира в две тысячи девятом году. Раньше, чем в вот таком виде родилась.
Рэй метнулся к своей принцессе. Взять за руку и уж тем более, обнять, конечно, не посмел. Тихонечко потрогал за рукав — "я здесь, я с тобой". О том, что произошло с Игналинской Атомной Электростанцией, Фея Озера почти никогда вслух не говорила. И никто другой не решался с ней об этом первым заговорить. Но все всё знали. Оксана тоже.
Бедный Эрик растерянно переводил взгляд то на дочку инженера, то она Лину с Рэем.
— Ребят… Ну, действительно, не надо! Пожалуйста!
Оксана несколько раз шумно вдохнула и выдохнула. Поправила волосы. Расстегнула верхнюю пуговицу на чëрной блузке. Смахнула с лица слëзы. Ещё раз поправила волосы.
— Извините… И… Рэй, отдельно извини!
— Это ты меня извини, — с облегчением выдохнул он, — Ты же знаешь, у меня характер поганый. Взрываюсь с пол-пинка. И Лина мне вечно САОР устраивает.
— Что устраивает?
— САОР — это Система Аварийного Охлаждения Реактора.
— То-есть, по-человечески говоря, головомойку! — Оксана нашла в себе силы улыбнуться.
— Ну, да! — Рэй соорудил на лице улыбку в ответ.
— А всё-таки странные вы, — Оксана вздохнула, — То нормальные, обычные, как всё, а то вдруг мудрецы какие-то. А потом оп! — и вообще, как маленькие дети. Я никогда, наверно, не привыкну.
— Ну, понимаешь, это потому что возраст активити условен. И неопределим по большому счëту, — принялся объяснять Рэй, радуясь, что Оксана хоть немножечко отвлеклась от своего горя, — Наши личности формируются постепенно на основе ноосферы, накопленной станцией. Прикинь, сколько мне должно быть лет, если Светлоярскую АЭС начали строить в 1969-м году!
— А вот личный опыт, непосредственный — другое дело, — подхватила Лина, — Он начинает копиться с момента эээ… вочеловечивания. Когда появляется именно активити, как таковой. И с этой точки зрения Рэю три года. И нам всем тоже. А внешне мы, когда только что появились, выглядели как двенадцатилетние, поэтому в документах для школы для простоты так и записали. Вот и считай, как знаешь. Большинству людей это просто мозги в бантик завязывает.
— Мне не завязывает, — успокоила Оксана, — Мне наоборот, так интереснее. Кстати, можно, я ещё спрошу?
— Давай! — Рэй и Лина нечаянно сказали это хором.
— А почему именно атомные станции? Нет, если вопрос совсем бестактный, не отвечайте! Просто любопытно. Почему только АЭС, А не какие-нибудь старинные соборы? Или вокзалы, например?
— Или египетские пирамиды! — подхватил Рэй, — В разных параллельных мирах. А если серьёзно, учëные ещё не нашли толком ответ на это. Известно только — из наблюдений, что если какая-то АЭС — пробуждëнная, то-есть уже обладающая аномальной силой, то она постепенно как бы заражает ею ещё одну или несколько. На ближайших координатах. Так как раз Эрик появился, кстати. "Эпи-Центровцы" захотели проследить, куда определëнной конфигурации импульсы с нашей Светлоярской постоянно уходят. Поручили нам с Линой поискать эту координату. Я и нашёл. ЛАЭС на параллельной Земле.
— И какой там год?
— Две тысячи двадцатый. Но наши всерьёз там ситуацию не изучали — ресурсов не было. И к тому же там эпидемия какая-то. Так что Эрика забрали — и всё.
— Эпидемия? — переспросила Оксана, — И наши власти ничем не захотели помочь той другой Земле?
— Говорю же — тогда ресурсов не было! Про эпидемию наши настучали в Аришму, у вельгенцев опыта было побольше, вот они и помогали. Так что теперь это их сектор.
Разговор потихоньку становился их обычным разговором. Обо всём на свете. Будто и не было ни страшной ночи на "Альтаире", ни их с Оксаной недавнего обмена ударами. Родившееся было недоверие таяло, как снег в печке. Ну ведь действительно — от боли и люди и альты чего только не наговорят. Что, всë принимать к сведению и в дальнейшем исходить именно из этого, что ли? Оксана — по-прежнему своя родная Оксана. И она даже извинилась! Вот с Чернобыльниковым вот так просто не помириться, у него, как выяснилось, принципы, с рэевскими несовместимые.
