И ведь, к счастью, у Рэя получилось!

Значит, может быть, в нём действительно есть что-то особенное? Не такое, как у всех? Что-то, что действительно позволит ему стать Всезащитником Станций, или как там в итоге этот феномен будут называть? В конце концов, зря он что ли даже сны почти исключительно на атомные темы видит? И "эфирщик" хороший, вон, хоть Михаил Константинович, хоть наставники из Храма наперебой признаются, чтово всём, что касается выкачивания информации напрямую из Вселенной, Рэя и учить-то, кроме терминологии, толком нечему. Всё интуитивно на лету схватывает…

Или это всё же слишком самонадеянно — думать, что один активити может изменить мир? А даже если и может, то почему именно Рэйден должен быть этим активити? Фукусима Дайичи гораздо лучше на такую роль подходит, просто потому что у него вообще всё получается лучше! Или прекрасная Фея Озера с её безупречным хладнокровием, аккуратностью и талантом аналитика…

Весëлую синеву опять затянули тучи. На руку капнуло. Пожалуй, пора уже и к Оксане этой идти, Тошка же изведëтся, если Рэй опоздает! Или не пора? Активити поглядел на часы и даже удивился, осознав, что все воспоминания о Риенке и Розе промелькнули у него в мозгу минуты за две-за три. Так что ещё явно надо ещё немножечко посидеть.

Интересно, кстати, что он узнает, если вот прямо сейчас в пресловутую ноосферу заглянуть? Не в чью-то личную, не в какую-то конкретную, а просто? На что его разум сумеет автоматически настроиться? Рэйден отхлебнул колы, устроился поудобнее и для лучшего сосредоточения прикрыл глаза.

Сначала "увиделась" всякая ерунда. Обрывки мыслей, скорее всего, жителей ближайшего дома. Фрагмент детской передачи по телевизору — на сцене, декорированной под лужайку, скакали какие-то зайцы, ну, то-есть, не зайцы, конечно, а актëры в костюмах. Потом косые исчезли, и вместо них появился чëткий и ясный образ Мастера Плутониума.

Храмовник непривычно нервно расхаживал по просторному светлому кабинету и с жаром кому-то говорил:

— Во имя Двух Сбывшихся и Одного Грядущего! По-вашему, мы не сможем сделать вообще ничего? Знать, что это произойдёт — и ничего?

— Говорю же, мы пока ещё не знаем, что можем, — Рэй узнал тихий голос Арсения Никитича Хрусталëва, а через мгновение увидел его самого. Да и кабинет узнал — правильно, директорский.

Вид у бессменного руководителя "Эпи-Центра" был усталый, печальный и какой-то непривычно виноватый. И очки он снял, а без очков его голубые глаза казались совсем беззащитными. Как у больного котëнка.

— Вот именно! Информации ноль без палочки, что мы можем? — был сейчас в кабинете и майор Костров. Постукивал ручкой по столу, дëргал себя за прядь тëмных волос на виске, — Если конкретно? Если на практике?

— На практике нужно прежде всего доверять Зоне, — голос Плутониума был твëрд, — Как и в теории, и вообще прежде всего!

Рэй весь превратился в слух, если конечно так можно сказать о ноосфере и телепатии. Разговор явно шёл о Сэнеде и Иссе.

— Я Зоне доверяю, — Арсений Никитич вытащил из кармана пиджака очки и водрузил на нос, — Не меньше вашего доверяю. Но кроме Зоны, есть ещё и люди в ней. А они иногда, к сожалению, занимаются политикой.

Последнее слово директор произнёс так брезгливо, будто речь шла о чём-то навроде слизняков.

— Вот именно! — поддержал Хрусталëва майор, — Мальчишку могли просто использовать. Подсунуть нам в качестве слепого агента. Всё, что угодно возможно тут на самом деле, всё, что угодно может за этим стоять! Повторяю, мы ни черта не знаем об Иссе…

— Поэтому я лично буду заниматься восстановлением памяти Сэнеда, — глава "Эпи-Центра" нашёл в себе силы чуть улыбнуться и стал немного похож на привычного Рэю — уверенного, спокойного и знающего всё обо всех, — А рработу с соответствующим пластом ноосферы санкционировал Рэйдену и его группе. Но о чём-то, большем, чем сбор данных, речи быть не может, во всяком случае, пока.

Глаза воителя Риенки сердито сузились.

— Сияющий Благословенный соберëт данные, вы пропустите их через десяток анализаторов, распечатаете и положите в архив, да, уважаемый директор? А шестеро, ну, ладно, пусть пятеро… Пятеро Детей Станций кивнут, улыбнутся и пойдут делать школьные уроки, ни разу не плюнув вам в лицо? Вы правда так и думаете? Серьёзно?

— Почему же сразу в архивы? — Хрусталëв встал, опираясь руками о стол, — Исходя из собранной информации, когда она будет, мы примем решение. Но пока что я никому и ничего обещать не имею права!

— Мне всё-таки кажется, что начинать подготовку к операции надо уже сейчас, — чуть повысил голос мериарец, — Без разницы, получим ли мы разрешение ваших властей, которого скорее всего, в любом случае не будет!

— Его, разумеется, не будет- директор "Эпи-Центра" досадливо скривился, — Для властей это развязывание вооружëнного конфликта с другой планетой на минуточку так. Правительству вообще лучше узнать об этом самый минимум и уже постфактум. Все действия придётся оформлять как эксперимент. Но, как я уже говорил: я не собираюсь спасать Сиарнар ценой Светлояра

— А я могу попросить вас подробнее пояснить ваши слова?

— Если подробнее, для опасных экспериментов собирают добровольческие группы, — ответил вместо Хрусталëва майор, — Каждый участник подписывает документ, гласящий, что ответственности за его жизнь и здоровье ни "Эпи-Центр", ни какая угодно другая организация и структура не несëт, это обычное правило. Сталкер, понимаете ли, профессия опасная, в экспедициях всякое бывает, стандартная процедура. Другое дело, что вряд ли хоть одна душа согласится прозакладывать голову ради чужой станции. Да ещё, учитывая, что нам самим могут нанести потом ответный удар.

— Мы, Воины Храма, готовы.

— Вас, Воинов Храма здесь мало! — отрезал чекист, — Если хотите, можете, конечно, попробовать обойтись исключительно своими силами. Но у вас тоже нет пока ни информации, ни даже нужной координаты! На дурака туда сунетесь? Уповая только на волю Зоны?

— Уповая на решение Сияющего Благословенного, — холодно сказал Плутониум, — Ибо верю, что его ведëт именно воля Зоны. Вы правы, нас здесь мало, а значит, мало и шансов на успех. Вместе мы сделали бы больше. Лично вы, майор, с вашими-то связями и опытом…

— Лично я с моими связями и опытом суну голову в петлю только, если действительно нет другого выхода, — Михаил Константинович хлопнул ладонью по столу, — Особенно, если это не моя собственная голова.

Рэйден напряг все силы, пытаясь заполучить что-нибудь ещё, но секунду назад чëткая и яркая картинка размазалась, рассыпалась на отдельные фрагменты. То ли активити устал, то ли, пусть с опозданием, сработала какая-то защита. В оба виска вонзилось по гранёной ледяной иголке — мигрень ему и тоже на сегодня обеспечена. Да и плевать на неё! Какое значение может иметь эта ерунда? Болит у Рэйдена голова, не болит у Рэйдена голова… Какая разница?

Собственное тело показалось ему неподъëмным, словно каменный памятник, неспособным ни к какому движению. Время рассыпалось на осколки, на отдельные обесцвеченные бессильные и бесполезные секунды, безнадёжно серое небо легло на плечи всей непомерной тяжестью. Будто Рэй — усталый атлант, у которого подломились колени. Глупое сравнение, Атланты, они ведь стоят, а Рэйден сидит, а сидя небосвод не удержишь. Но почему-то именно такое пришло в голову.

Он, конечно, подслушал только крошечный кусочек из большого и сложного разговора. Но даже этого кусочка достаточно, чтобы мысль, которую он изо всех сил не подпускал к себе, вырвалась из плена и явилась во всей своей огромности и безжалостности. Очень простая и очень страшная мысль: чтобы спасти Майтирэн, понадобятся боевые действия. А значит, неизбежно будут и жертвы.

Рэй отлично понимал, что именно в просторном светлом кабинете обсуждалось. Ни директор "Эпи-Центра", ни Михаил Константинович не хотят этих жертв. Осторожничают, медлят, до последнего не хотят обещать мастеру Плутониуму, что спасательная операция состоится. Да ведь и он, Рэйден, никаких жертв тоже не хочет! Это Храмовники привыкли к войне и всерьёз готовы в любой момент умереть ради своей чести и своей веры. Он сам это видел, когда был на Риенке, но так и не смог к такому привыкнуть. Он жил всю жизнь среди плакатов "Миру — мир!", для него это жуть какая-то запредельная. И для всех вокруг тоже, невесть что должно произойти, чтобы люди из милого безопасного Светлояра решились отдать такой кошмарный приказ. Но если не решатся — погибнет станция Майтирэн и городок Сиарнар, тоже ведь такой же милый и безопасный, в лучшем случае опустеет, как тошкина Припять! Бэ-энчик Сэнед, большеглазое чудо с дурацким ретранслятором и такими бездонными вещими глазами, маленький принц из слишком страшной сказки, как же тебя угораздило?! И что теперь делать самому Рэю? Чего по-настоящему хотеть, какого исхода дела? Нет, своей собственной жизнью он, конечно, худо-бедно готов рискнуть, хоть и не герой совсем. А чужими? Может, вовсе не искать эту проклятую информацию, отказаться, вообще куда-нибудь временно уехать? Но это подло, и к тому же бесполезно, Арсений Никитич-то всё равно будет сэнедовской памятью заниматься. И какое-то решение, одно из двух, будет принято. А Храмовники, во всяком случае, те, которые сейчас в Светлояре, что они будут делать, если их Сияющий Благословенный просто трусливо сбежит? Отправятся в Сиарнар на свой страх и риск? А перед этим пристрелят его, Рэйдена, за то, что он такой трус и предатель?