— Давайте "Бету"! — Рэй хотел было махнуть рукой, но тело налилось свинцовой тяжестью и шевелиться не желало.

— Думай об Иссе! — скомандовал Юрий Петрович, — Включаю "Бету".

Что-то коротко пискнуло, приборы загудели громче. Рэй опять попытался думать об Иссе, представлять себе: какая она, даже попробовал мысленно нарисовать некую абстрактную, первой пришедшую в голову станцию как задний план, на фоне которого стоит Сэнед. В надежде, что он угадает, это окажется Исса, и можно будет зацепиться за образ, чтобы по нему выстраивать считку дальше. Но ноосфера, такая податливая пару минут назад, на этот раз заартачилась. Картинка "плясала", сбивалась, за спиной у воображаемого быстронейтронничка возникала то Кольская АЭС, то Чернобыльская, а то и вообще Темелин. Причём, если позволить мыслям переключиться на Темелин, Кольскую, самого Сэнеда, да хоть чëрта в ступе, вИдение мгновенно обретало прежнюю лëгкость и остроту — считывай сколько угодно. При попытке же вернуться к Иссе или к Майтирэну, всё снова беспомощно размазывалось. Будто вокруг этих двух станций зияла какая-то чëрная дыра. Но ведь не бывает чëрных дыр в информационном пространстве! Мудрая наука ноосфеооведение утверждала, что ни в коем случае!

И тем не менее, внутреннему взору Рэя был сейчас доступен весь Меридиан, вся Земля, доступен, наверное, весь Космос до самых дальних галактик. Доступно всё, кроме двух станций. С тем же успехом они могли бы вообще никогда не существовать.

Но ведь они существуют! А значит, постоянно привносят что-то в эту самую ноосферу, добавляют информацию в банк вселенской памяти. А все АЭС на Меридиане вообще живые. Пробуждëнные, как говорят в "Эпи-Центре". Даже обитель Воинов Храма Риенка, давным-давно ставшая руинами. Они излучают как живые существа, считываются как живые существа, воспринимаются как живые существа. Иногда слабые, полумëртвые, едва теплящиеся — но живые.

Родная АЭС Лины, обожжëнная великим предательством, застывшая в своей боли, словно заблудившаяся в недобром колдовском сне, не видящая и не слышащая ничего, не воспринимающая ни один импульс — она будто бы в коме, но она живая.

Раненая АЭС Тохи Чернобыльникова, все силы отдавшая на рождение активити, и поэтому не сумевшая сотворить вокруг себя сколько-нибудь ощутимой, внешне проявленной аномальной Зоны — она слабая, как кровью, истекающая страшной памятью, полуобморочная, но она живая.

Несчастная АЭС Фукусима, практически уничтоженная безжалостными стихиями — существо с переломанным хребтом, едва дышащее, ослепшее и оглохшее от страданий — она словно потеряла сознание от болевого шока, но она живая.

Что уж говорить о станциях благополучных и безаварийных! Они нанизаны на Меридиан как драгоценные камни на нить ожерелья, они сияют тëплыми разноцветными звëздочками. И сейчас Рэй легко может дотянуться мыслью до любой из них.

Кроме этих двух — Майтирэна и Иссы. Иссы и Майтирэна. Будто и в самом деле чëрная дыра какая-то. Капсула пустоты.

Он попробовал ещё раз, и ещё и ещё. Он искал пустоту, отворачиваясь ради этого от полноты и света. И успевал мимолëтно пожалеть об этом и попросить прощения у распахнутых миров, мимо которых скользил сейчас его разум, у сверкающих станций. Когда ещё у него возникнет возможность снова занять "Монолит", а без "Монолита" он вряд ли дотянется узнать, что это и где это — Кадилен, Эзэлхар, Коони, Мойрион, Олмерт. Только звонкие имена на самом краешке сознания, только доли секунд жгучей досады.

Виски уже начинало ломить, чем дальше, тем сильнее. ВИдение делалось менее чëтким, мысли путались. Серебряная нить Меридиана звенела и вибрировала в ритме сердечного стука, звëздные огни метались перед глазами…

— Рэйден, я отключаю! — словно из другого измерения долетел голос Юрия Петровича, — Аппаратура слежения рекомендует принудительный выход из транса.

Меридиан растерял с себя бусины дальних неизведанных Зон, зато оброс белым мехом и превратился в бешено виляющий хвост. Спинка кресла поднялась из лежачего положения в сидячее. Откуда-то послышался обрывок электронной мелодии. Рэй открыл глаза. Комната слегка кружилась.

— Вот, выпей! — Юрий Петрович протянул ему высокий стакан с каким-то густым жëлтым напитком. Рэй отхлебнул. Жидкость была приятной, хотя и очень сладкой.

— Восстанавливающий коктейль Вингера, — пояснил он, — Видел бы ты, Рэйден, какие богатства мнемокодер записал! Это же потрясающе!

— Ни Майтирэна, ни Иссы всё равно не записал, — буркнул Рэй, — Напрасно машину гоняли.

— Не напрасно! — с жаром возразил инженер, — Всё это имеет огромную научную ценность.

— Угу. Имеет. А вот иссовцы Майтирэн угрохают — и будет нам не такая ещё научная ценность!

— Рэй, — предостерегаще начала Лина, но светлоярский активити (Кажется, впервые в жизни) грубо перебил её.

— Что "Рэй"? Одно название я, а не ноосферщик! — зарычал он, — Ни хвоста уранового я не смог, даже с "Монолитом"!

— Потому что они там явно использовали какую-то хитрость, — попытался успокоить его Росшанский, — К сожалению, не одни мы изобретать умеем. А в обычной, нормальной ноосфере ты показал блестящий, потрясающий результат.

— Но это не есть нужественный результат, — потерянно сказал Сэнед. И часто-часто захлопал глазами.

Как же Рэйден ненавидел себя сейчас! Ну почему, почему всё-таки невозможно самому себе набить морду?

Подошёл Дайичи. Отобрал опустевший стакан, поставил на низенький белый столик.

— Рэй-кун, сейчас нет времени на отчаяние, ночь-то не бесконечная. Давайте думать, почему даже с "Монолитом" ничего не вышло?

Чудовищным усилием воли Рэй вынырнул из раскалëнного океана ненависти к себе. Подышал, как Дайичи же и учил, медленно и глубоко.

— Логика есть, — сказал бэ-энчик, — Ноосферовых чёрный дыров не может быть. Две станций живой и есть, значит, волны информаций от них идут. Так? Волнов можно читать, принимать на разум или на машин. А если до разума и машин не доходит этих волн, значит, есть какой-то экран. Так?

Все грустно покивали. И так ясен стронций, что экран есть. С самого начала было ясно. Зачем такое очевидное ещё раз озвучивать? Но быстронейтронничек не закончил.

— Меня тут предположилось сейчас только что вот, — Сэнед замолчал на секунду, окончательно собрался с мыслями и продолжил, — Все ошибка делай, задавая себе искать поиск по сразу Майтирэн или сразу Исса. Экраново не пускает! А если считать принцип экрана задай свой мозг и "Монолит"?

— Задать "Монолиту" принцип действия экрана? — уточнил Юрий Петрович, ещё не успевший научиться сходу понимать бэ-энчика.

— Анье, то-есть да! — энергично закивал Сэнед, — Экрана читать параметры ноосферовые!

— Сенюшка, а ведь ты прав! — Росшанский просиял, — Абсолютно прав! Всё, что существует, создаëт информацию. Любую информацию можно, по крайней мере, в теории, принять и расшифровать. А поняв принцип защиты, можно попробовать её обойти!

Он метнулся к пульту и начал колдовать над ним, тихонечко бормоча "Какой эксперимент! Какой прекрасный эксперимент!".

На этот раз в кресло установки полезла Лина. Снова загудели моторы и приборы, замелькали картинки на мониторе мнемокодера.

ИАЭС на своём опутанном проводами ложе казалась Рэю спящей красавицей. Сказочной принцессой Авророй. Он даже закрыл глаза, чтобы мысленно нарисовать Лине длинное пышное платье и корону и засунуть результат в свой личный мнемокодер, который на всякий случай сюда прихватил. Потом можно перегнать картинку в компьютер, отредактировать и подарить на память о сегодняшней ночи. Будет здорово!

Получилось действительно красиво. Принцесса спала и нежно улыбалась во сне, пряди серебристых волос рассыпались по постели, путались со стеблями хрупких белых цветов. Солнечные лучи золотили шёлк платья. Вот только через один образ всё время проступал другой, будто два похожих изображения накладывались друг на друга. Волосы не светлые, а медно-рыжие, и черты лица у красавицы чуть другие, и не солнечный свет пронизывает картину, а прохладно-печальный голубой… Рэй досадливо помотал головой и прогнал непрошенное дополнительное видение.