Когда лёгкое шипение прекратилось, над противоположным шлюзом зажёгся зелёный индикатор, и Марсель, отперев магнитный замок, прошёл внутрь.

Несмотря на активную вытяжку, воздух тут был влажным, с терпким запахом почвы, напоминающим погреб. Куртка отца небрежно валялась на кресле у операционного терминала системы климат-контроля — устройства, которое Ален, кажется, знал лучше, чем свою собственную машину, несмотря на настороженное отношение к автоматизированным системам. Информационная панель отражала показатели температуры, влажности и содержания углекислого газа в воздухе — параметры, которые требовали постоянного мониторинга. Отец всегда говорил, что это сердце всего комплекса.

Облегчённо выдохнув, Марсель ускорил шаг. Отец найден – значит, одной проблемой меньше.

За операторской находилось главное помещение, где располагались стеллажи с грибами, устремляющиеся на три уровня вверх. Сейчас кадки, на подвесных механизмах, пустовали, ведь семья только недавно собрала полный урожай. Вдоль стен тянулись сети труб с питательными растворами, а на каждом уровне висели лампы полного спектра, имитирующие естественное освещение. Видимо, отец решил начать приготовления к следующему циклу, хоть субстрат ещё не дозрел.

Марсель пошарил взглядом по просторному помещению и заметил Алена на втором уровне. Тот возился с одной из стоек, предназначенных для зарядки дронов-опрыскивателей. Четыре небольших автономных устройства висели на магнитных креплениях, ожидая запуска. Эти машины использовались не только для опрыскивания, но и для мониторинга — они могли автономно сканировать состояние урожая, определять влажность субстрата и даже фиксировать малейшие признаки грибковых заболеваний. Время от времени необходимо было проводить техосмотр из-за повышенной влажности, чтобы не допустить замыканий или сбоев. Вся система работала практически автономно — значительную часть задач выполнял специальный ИИ, однако в итоге всё упиралось в бесконечные осмотры и ремонты. Стоило пустить процесс на самотёк, и весь этот карточный домик автоматизации рушился, а работа замирала.

– Отец! – позвал парень.

Ален слегка дёрнулся от неожиданности, уронив инструмент, и резко обернулся, уставившись на сына:

– Марс, ты чего?

– Спускайся, – прокричал Марсель, – скорее!

Ален изобразил недовольство, но направился к лифту, предварительно подняв упавший инструмент.

Марсель оглядел пустующие кадки, которые в скором времени вновь будут заполнены субстратом, прикидывая, смогут ли они с Люком побить свой позапрошлый рекорд. В предыдущем цикле им не удалось, ведь Люк так торопился доставить тележку с субстратом, что перевернул её, врезавшись в подъёмник одного из стеллажей, чем повредил его. Это поставило весь процесс на паузу, и в итоге «засев» длился на шестнадцать часов дольше, а Ален ворчал в два раза сильнее обычного.

Ситуация осложнилась ещё и тем, что отец намеренно собирался сам доставлять сырьё. Это ставило крест на соревновании, ведь он явно не будет спешить.

– Ты чего тут, Марс? – отец шёл к нему, подозрительно глядя на сына, который вопреки запрету и больничному всё же явился на рабочее место.

– Пап, Лена звонила. Ты телефон не брал, а там… Короче, заканчивай и пошли, там что-то начинается, – не стал вываливать всё на непонимающего Алена парень.

Судя по выражению лица отца, Марсель понял, что тот действительно совершенно не в курсе происходящего. Немудрено – ведь в теплице было тепло и влажно, а полная герметичность обеспечивала такую же полную изоляцию. Даже если бы за мутноватым слегка затемнённым куполом внезапно наступило лето, Ален бы этого не заметил.

– Что произошло?

– Пойдём, сам увидишь, – поторопил его Марсель и направился к выходу.

Спустя пару минут, включающих традиционное ожидание в шлюзовой камере, отец с сыном всё же вышли на улицу.

Ален непонимающе оглянулся, будто удостоверяясь, что они действительно покинули теплицу, и восторженно протянул:

– Охренеть.

На улице было почти так же душно, как и в куполе, за исключением запаха.

– Что с погодой, Марс? Прогноз же…

– Вся метеослужба лежит, пап. Там авария. Пойдём в дом и сам увидишь.

Ален посмотрел на быстро плывущие низкие облака, что напоминали скорее паровую дымку, и резким шагом двинулся к дому. Он не бурчал – по его виду было ясно, что ситуация явно выходила за пределы рядового аленовского расстройства.

Попрощавшись с отцом и братом, Лена, прихватив Люка, отправилась в центр. Она мягко, но уверенно отвергла предложение Алена забрать их вечером — на магнитном поезде было быстрее и безопаснее, особенно с младенцем на руках и Люком в довесок.

Люк, нацепивший на грудь рюкзак-коляску с Рене, шагал с важным видом, слегка откидываясь назад, чтобы компенсировать вес. Двигался немного неуклюже, но старательно пытался это скрыть — так делают дети, которым доверили что-то по-настоящему важное. Главное — чтобы не забрали. Лена внимательно следила, чтобы он шёл осторожно. Хоть рюкзак был антиударным, но если бы Люк вдруг споткнулся… Ну уж нет. Успокаивать раскапризничавшегося малыша на морозе ей совершенно не улыбалось.

Главное — без происшествий добраться до ближайшего бизнес-центра, где работал родительский сервис — или, как говорил Люк, «камера хранения младенцев». Лена каждый раз морщилась, слыша это определение, но спорить не пыталась — деваться всё равно было некуда. Держать Рене в переноске долго было нельзя, а коляску таскать по зимнему городу — тоже не вариант. Подумав про переноску, вновь поморщилась.

Когда Дима был с ней, всё было гораздо легче, но сейчас его не было рядом. Лена старалась справляться со стойкостью — ведь они с мужем ещё только начинали. Они собирались принести в этот мир целых трёх детей, так что нынешние трудности Лена воспринимала лишь как пробу пера, мелочь, к которой она просто должна привыкнуть. Если бы она драматизировала каждое неудобство, с которым приходилось сталкиваться, то речи о втором ребёнке не было бы — а она правда хотела.

Она не стала рассказывать Диме про аварию, чтобы не нагружать его лишними переживаниями. Он и так был на грани из-за болезни отца, а Марселя уважал почти как самого Алена. Зачем добавлять ему ещё один повод для тревоги? К тому же всё обошлось. "Лишь бы он не следил за местными новостями… находясь за тысячи километров…"

— О, Лен, успеем? — Люк ткнул пальцем в стоящий на остановке трамвай.

Лена оценила расстояние, хмуро взглянула на ледяную корку под ногами и покачала головой.

— На следующем поедем. Тут скользко.

"Скорей бы уже в центр…" — вспомнив о том, что даже в посёлке, расположенном неподалёку от их фермы, где находилась школа Люка, все тротуары уже заменили на антиснежные, подумала Лена. Там она смогла бы перестать думать о том, как бы не поскользнуться.

"Если бы Марсель разбился ближе к посёлку… я могла бы даже надеть сапоги с каблуками…"

Она тряхнула головой, сбрасывая крамольные мысли.

Люк не стал спорить, только расслабил плечи — видимо, был готов припустить бегом, если бы сестра дала отмашку.

— Не устал нести?

— Не-а, — отрапортовал Люк, похлопав по рюкзаку. — К тому же скоро сдадим его в камеру хранения. Главное, чтобы потом не перепутали, как тогда.

Лена усмехнулась, вспомнив тот кошмарный день.

Её недоумение, когда в родительском сервисе ей сунули на руки чужого ребёнка. Растерянный отец, который, как выяснилось позже, по ошибке утащил Рене, не заметив подмены. И его жена, ворвавшаяся в приёмную, разъярённая, как тигрица. Она с ходу разнесла сотрудников сервиса в клочья и на всю комнату оглушительно потребовала вернуть ей ребёнка. Всё произошло за минуту, пока Лена, борясь с паникой, методично пыталась выяснить, где её малыш.

— Ой, это ваш? Возьмите, пожалуйста, — мягко протянула она Лене, но в ту же секунду её голос снова взвился: — ВЕРНИТЕ МОЕГО РЕБЁНКА!!!