Лордов медведь пригласил, полагаю, из любопытства. Вероятно, желая проверить, не тонки ли поджилки у молодой элиты. Готов ли кто-то рискнуть собственной жизнью, чтобы добраться до древнего средоточия силы?.. И нужно отдать должное оборотням, на поход согласились все. Не думаю, что для большинства причиной было желание поправить моё здоровье, скорее уж в крови мужчин клокотало тщеславие, замешанное на любопытстве и жажде лидерства.

Именно это нашёптывал разум, когда миновав лестницу и длинный коридор, я наконец-таки попала в сени. Здесь было много света, стелившегося из больших потолочных окон, пахло древесиной и скошенной травой. Дом был нагрет летним солнцем, к которому так стремилось нутро. И я, зажмурив глаза, легонько толкнула дверь, чувствуя, как дивный коктейль природных ароматов заструился в самую глубь лёгких.

На улице было тихо, если не считать странного скрежета, доносившегося с заднего двора, и по-летнему знойно. Надел старосты оказался на самом краю деревни, практически на отшибе и это было той самой чудесной особенностью, в которой так нуждалось ослабленное тело. После двух изнурительных недель, когда сознание то и дело норовило уплыть за грань, не хотелось ничего, кроме тишины, покоя и тёплой благодати леса. А ещё стянуть с себя достаточно плотное бархатное платье, казавшееся неуместным, во всём этом, дышащем свободой великолепии. Однако ничего другого у меня не было, да и оно, к слову сказать, не являлось моим. Ещё по прибытии в деревню наряд занёс лекарь, и пригодился тот лишь однажды, когда я решила спуститься в гостиную… После же, то в бреду, то в полузабытьи, то в редкие минуты пробуждений я вполне обходилась хлопковой сорочкой. Занятно, но в деревне было некое подобие водопровода, которым в Притали могли похвастаться только большие города, и потому скромная купальня нынешним утром порадовала не только тело, но и душу.

Стоять на пороге хотелось вечность, но пума требовала движения, а потому, ещё немного понежившись в объятиях тёплых ласковых лучей, я всё-таки решилась пойти на поиски источника едва различимого скрежета.

На заднем дворе, прокручивая ручку ворота над зевом широкого колодца, трудился Ратмир. Медведь стоял у каменного борта ко мне спиной в одних холщёвых штанах и, упершись коленом в обтёсанный край, накручивал на деревянный цилиндр цепь, тащившую из тёмных недр скрипучее ведро. Рядом на низенькой тележке стояла внушительных размеров бочка, куда, вероятно и сливалась добытая вода.

Площадка была открытой, и солнце с усердием поливало лучами широченные плечи и мощную спину, желая украсить дополнительным загаром и без того смуглую кожу, под которой перекатывались тяжи литых мышц. И это весьма завораживающее зрелище отчего-то заставило замереть.

Медведь не увидел меня, а скорее почувствовал, и, выхватив очередное переполненное ведро, неожиданно обернулся, наградив лукавой полуулыбкой:

- Доброго здравия, Неора!

- Доброго, - неловко кивнула, наблюдая за тем, как вода отправляется в бочку, а ведро обратно в чернеющую глубину.

- Как чувствует себя наша драгоценная гостья? – Ратмир вновь потянул ручку ворота, стараясь при этом не обделить меня своим вежливым вниманием.

- Гостья чувствует себя намного лучше, благодарю! – решила подойти ближе, дабы наша беседа не выглядела как перекличка.

- Я рад, - бодро отозвался медведь, - голодна?

- Нет, - невольно улыбнулась маленькой заботе, - Алтэй разрешил отварное мясо. Не знаю, кто готовил, но из-за дивного сочетания приправ получилось не только сытно, но и вкусно.

- Я… - пожал плечами мужчина.

- Что?

- Я готовил.

- Оу, - только и смогла изречь, глядя, как расползается в ширину белозубая улыбка косолапого.

- Рад, что понравилось.

- Да, эм… Действительно вкусно. Благодарю!

- То ли ещё будет… - промурлыкал улыбающийся искуситель, и с каким-то ироничным пристрастием оглядел мой закрытый наряд, - Не жарко?

- Жарко, - созналась в очевидном, - но другого у меня нет.

- А если бы был, носила бы?

- Не поняла?..

Медведь поставил ведро на бортик и всей широтой своего шикарного загорелого торса развернулся ко мне:

- Глянешь на тебя и становится ясно, что дева не из простых. Не знаю, как в твоём мире, а в нашем за пределами долины аристократия сарафанов не носит. Вот тебе и принесли то, что будет соответствовать. Угодить хотели. Мы редко в такое рядимся, только по необходимости, потому выбор не велик. Но не переживай, платье дорогое. Вся отделка креплений из литого золота и драгоценного камня тонкой огранки, а ткань – тяжёлый торийский бархат лучшего качества.

- Чувствую, что тяжёлый, - невольно хмыкнула, красноречиво обозначив, как отношусь ко всей этой неуместной роскоши.

На что Ратмир вдруг громко расхохотался:

- Да не уж то?.. Не уж то сменила бы всё это на сарафан?

На столь заразительный смех само собой потянуло улыбнуться:

- Ты даже не представляешь, с каким удовольствием!

- Значит, прав был Алтэй, - отсмеялся медведь.

- Прав в чём?

- В том, что нравы у вас иные, – и косолапый вновь бросил ведро в колодец.

- Может, и иные, - пожала плечами, наблюдая за тем, как махнув смоляными кудрями, мужчина вновь принялся за работу, - мне пока не ясно… А зачем столько воды? В доме ведь есть подвод и в купальню, и на кухню.

- Это-то? – кудрявый слил в бочку очередное ведро, - для бани. Туда речная вода не годится. А вот колодезная или родниковая в самый раз. Это для тебя, Неора.

Моё имя медведь произнёс особенно тепло, будто хотел отогреть замёрзшие буквы мягким дыханием, и это невольно смутило.

- Для меня?

- Алтэй говорит, что банька после такой хвори лучшее лекарство. Да и парнишку твоего пора побаловать. Они с барсом за три дня столько дров накололи, на полгода хватит.

- С барсом? – вопрос вырвался непроизвольно, но его хватило, чтобы с лица медведя стекла лучистая улыбка.

- С ним самым, - последнее ведро было плюхнуто в бочку так резко, что вода пошла краями, заставив меня отскочить в сторону.

- Похоже, перебор, - постаралась улыбнуться, пряча внезапно возникшую неловкость.

- Перебор?.. - хмыкнул кудрявый, скатив с языка забавное слово, - это верно. Показать тебе баню?

После столь неожиданной реакции Ратмира, оставалось только примирительно кивнуть и последовать за широкоплечей фигурой в сторону внутреннего двора.

Шли мы не долго, в полном молчании. Не сказать, что молчать было тяжело, но на задворки сознания уже свалился немой вопрос. «Почему?» Вряд ли медведь успел проникнуться ко мне столь сильными чувствами за пару коротких встреч, чтобы испытывать ревность… Но импульс казался весьма однозначным.

- Ратмир, - решилась спросить, когда мы остановились у добротной деревянной постройки с узким окошечком под крышей, - почему ты решил «побороться за моё расположение»?

- Вот так сразу? – вновь улыбнулся мужчина, подкатив бочку к стене у крыльца, - В лоб, без ужимок и хитростей?

- А почему нет? – шагнула в тень козырька, дабы спрятаться от теперь уже не очень дружелюбных лучей и почти уткнулась носом в широкую влажную грудь. Пришлось задрать голову. После ослепительного солнца огромные карие глаза в оправе пушистых ресниц показались практически чёрными. Медведь смотрел не мигая, широко раздув ноздри, так словно желал побольше втянуть какого-то приятного аромата. «Красив» - отстраненно отметило сознание, тронув в душе что-то тёплое и даже родное…

- И то верно, - немного помедлив, отозвался мой собеседник, стараясь справиться с лёгкой хрипотцой внезапно тронувшей голос. – Видишь ли Неора, «Медвежья долина» всегда славилась своими крепкими воинами не только потому, что матушка природа наградила нас недюжинной силой, но и потому, что тех самых воинов, здесь много… А вот женщин у нас на пересчет. Ты, наверняка, заметила, что за всё время пребывания в нашем доме к тебе не заглянула ни одна женщина. Не у каждого очага есть своя хозяйка. По численности в нашей популяции, на одну самку в среднем приходится три-четыре самца. Ты уж прости, что я так вольно, но каков вопрос, таков и ответ. Стая не приветствует полигамию. Так не принято. Пары создаются раз и на всю жизнь. Но за избранницу мы привыкли бороться. Чтобы обрести счастье семьи, мало хотеть, нужно быть достойным этого. Великая Фарао не зря направила вас в деревню. Возможно, это мой шанс. Ещё тогда, у околицы, когда твой сын привел тебя к нашему порогу, я почувствовал тонкий аромат… Твой аромат. И хочу сказать, что пахнешь ты изумительно. Мой зверь ластится к тебе, так как прежде не ластился ни к одной женщине и лишь неимоверным усилием я держу его в узде. Но не только это украло мою душу, «пришлая». Плоть, так или иначе, всё же можно обуздать. Меня покорил твой малый. Не буду расписывать достоинств этого юноши. Но если ты смогла воспитать такого, великое счастье, побороться за женщину, рядом с которой твои дети будут обретать подлинное благородство.