«Попробуй упасть, раз мухобойки нет,» — посоветовал он в мыслях.

«Чего у тебя там происходит? — в недоумении спросил Нотонир. — Впрочем, знать не хочу. Сейчас ты как раз над гротом.»

«Да будет так.»

Йору охватил бугристое тело Хозяина Ногами и потащил клинок вниз. Сталь пропарывала его кору, рана расходилась всё шире. С глубоким рыком Млерт подпрыгнул и повёл руками.

Поднялся пепельный вихрь: Йору ощутил его касание спиной и повернул голову. Вместо ствола проявилась плотная стена, укутанная матовой коркой праха. Едва она окрепла, Млерт подогнул ноги и кинулся на барьер спиной.

Йору соскочить не успел. Удар зажал его меж спиной Хозяина и преградой. Меч с хрустом вывернулся из древоподобной плоти, широкой стороной ударил сотторийца по лицу. Разрыв Укрепление пробил куртку на груди и лопатках разом выбросом розоватой энергии и мир на мгновение потух.

«Питай,» — приказал Йору Хладу.

«Открой меня,» — возразил тот, вдруг обретя голос.

«Потом…» — пообещал Йору.

«Не вздумай! — встрял Нотонир. — Вы ровно там, где должны быть.»

Зрение вернулось. Первой он заметил Висиду: девушка высвободилась из плена и теперь подкрадывалась к Хозяину. Тот стоял в паре шагов, раскинув руки. Взор он обратил к тем, кто ещё грудился у основания старого древа, будто готовый обратиться с речью. Полной мнимого милосердия, без сомнений.

Но что-то пошло не так, и Млерт опал в разочаровании.

-– Нет! Что вы наделали? — закричал он, заряжая острые дуги Иссечения между пальцами. — Они должны гореть!

Над Рощей стояла густая пелена дыма, повалились разбитые шатры. Пойло тоскливым ручьём стекало из пробитых бочек.

Окольными тропами Клеп вернулся к главной площадке Равноденствия. Тална ругалась при каждом шаге, но всё же брела следом. Они едва не застревали в потоке людей, одурманенных сонной смесью. Сельчане вяло перебирали ногами в сторону выхода, кто-то даже полз на четвереньках. Но многие уже поддались дурману и теперь похрапывали в кустах.

Пусть так, проснутся ведь. Главное — подальше от рокочущей чуть поодаль битвы.

— Сюда, сюда, — торопил Клеп.

Талну обступили два осунувшихся мужчины. Они тянули к ней руки, которые едва могли поднять до плеч, о чём-то тихо просили. Левентийка качнула головой, растолкала их и бросилась за Клепом.

Хозяин всё продвигался к священному древу. Пыль вокруг него собиралась в чёрные столбы, а над рогами его свистели прыткие щупальца из пепла. В этом чёрно-сером смешении вытанцовывал Йору. Чуть дальше Клеп увидел, как сестра остервенело молотит по неровному пню потухшим посохом.

— Быстрее!

Он надеялся, что от корней священного древа разбегутся все, кого сонный порошок не взял. Обычно ими оказывались крепкие ребята помоложе: пока старики, девушки и дети поддавались снадобью, те бродили по округе, пучили затуманенные глаза.

Но ещё с дюжину сельчан вело спор среди жертвенных столбов: куда более жаркий, чем Клеп рассчитывал. Только завидев его, выдвинулся вперёд Сиар. Взгляд старостинского сына то и дело возвращался назад, где его отец дремал на коленях седовласой спутницы.

— Вернулся! — рявкнул Сиар, напрягая выпуклую грудь. — Ты отравил нас! Убил их всех!

Стоило лишь присмотреться к ковру из нагих тел, чтобы заметить, как сельчане мерно вздыхают во сне. Но Сиар предпочёл таращиться покрасневшие глаза на Клепа.

— Они просто спят, — спешно объяснил тот. — Только на время боя…

Тална с шипением отодвинула Клепа и выставила серебристый кинжал:

— Нет у нас времени объяснять: оглянись вокруг! Видишь, что творится?

Грузный усач вытянул шею позади Сиара:

— Творится кара милосердного Хозяина Корней! Вы его расстроили! Вы сорвали праздник!

— Значит, жертвы больше не нужны, — вставил Клеп, едва тот перестал плеваться словами. — Освободим их!

Сиар скользнул взглядом по ножу в руках Талны, и всё же сделал шаг. Он сомкнул пальцы на плечах Клепсндара, подтянул его к себе. Ногти впились в свежие ожоги так, что проступили слёзы.

— Жертве быть, чтоб вас! Это приказ Хозяина!

— Твой ёбаный Хозяин сдохнет раньше, чем сядет солнце! — Тална приставил кинжал к его горлу.

— Не в первый раз, — добавил Клеп. Хватка Сиара ослабла. — Млерт стал пепельным духом, и ему всегда будет нужен свежий пепел. Живой. Только оттуда он берёт силу… На вас ему плевать.

— Делай, пиздюк, как говорят! Посланник-херанник же велел, да?! — заорал со столба Огор. Он стал краснее прежнего, но проваливаться в сон и не думал. — Похуй, что папуля скажет!

Сиар втянул губы в рот и замычал. Клепа он отпустил и тут же звучно хлопнул себя по лбу:

— И что дальше, блядь, пусть Сюзерен вернётся?

— Не похоже, что есть выбор, Сиар, — слабо сказала старушка, что придерживала голову Ронао.

— Ты хоть представляешь, что он сделает с отцом за такое, Санги?

Клеп протянул руку, осторожно коснулся вздутой вены в плече Сиара:

— Мы поговорим с ним. Обещаю.

Хорошо, что Йору не слышал. Единственное обещание, которое тот готов был дать — это что задание будет выполнено, покуда плата соответствует.

Сиар в ответ хмыкнул и обернулся на ещё бодрствующих сельчан. Слова будто пронзили его стальным наконечником:

— Отвяжите этих, пусть пока живут.

Пленники провисели так долго, что, казалось, масло уже впиталось бы в кости. Многие уже обмякли, надышавшись сонного дыма. С помощью одного из парней, что таскали бочки, Клеп начал их снимать. Тална рубила верёвки, они принимали едва дышащие тела. Сиар с коренастой подмогой начали с другого конца.

Две девушки. Такие щуплые, что толковый отец и из дома после захода не отпустил. Клеп по очереди оттащил их за древо, подальше от промасленной земли и беснующегося Хозяина. Помог спуститься ещё держащемуся парню с ковром каштановых кудрей от бороды до ступней.

— Ах, пришёл, малец ебливый, — поприветствовал его Огор, подвешенный за два слоя верёвок. — Давай уже, пусть девка рубит эти блядские верёвки! Спина ж болит!

— Я на тебя не в обиде, — зачем-то сказал Клеп, указывая на лиловую отметину во лбу.

— Ну, бляха, напьёмся в честь этого! — Огор заворочался с новой силой, будто надеялся выскользнуть из пут до того, как Тална их дорубит.

Пятым был старик. За узлами верёвки и не различить было, как вздымается его впалая грудь с веером сухих рёбер. Клепу подумал, что неосторожным движением такого и расколоть можно, точно стеклянную фигурку…

— НЕТ! — Что вы наделали? Они должны гореть!

Голос Хозяина пронзил редкие кусты, впился в Клепа. Ему вдруг стало тесно в своей коже: так хотелось снять её вместе с лицом, забиться в глубочайшую из нор, что только таила Лемия.

Хозяин Корней встал у священного древа, окинул пылким взглядом всех, кто топтал его корни. Сестра кралась сзади, но посох её не сиял — будто и на него подействовало снадобье Талны. Йору валялся чуть поодаль, едва шевелясь: не сразу Клеп разглядел его под горой пепла.

— Хозяин! Я говорил! — Сиар бросился ему навстречу.

— Заткнись! — столб пепла вырвался из-под ног Сиара и отбросил на три сажени чёрным щупальцем. — Это моя жертва! Моя жатва! Я защитил вас от Сюзерена, и что сделали вы? Пустили его шавок в мою Рощу!

Три острые волны сошли с когтей. Первая вонзилась в землю в трёх шагах от Клепа, перебила корень. Вторая досталась помощнику Сиара и разрубила его живот, попутно оттяпав руку юнца, которого они только спустили с шеста.

Третий же залп просвистел над головами и врезался в древнюю махину древа. Священная кора хрустнула, со скрежетом накренился ствол. По бороздкам меж застарелых сучьев потёк белёсый сок. И вместе с тем Рощу затопила тишина.

— Х-хозяин? — раздался тихий писк.

Млерт и сам понял, что натворил. Его руки упали вдоль тела, когти пробила дрожь. Даже угольки в закопчённом черепе на миг потускнели.

— Что вы наделали? — женщина по имени Санги дёрнулась, когда древо хрустнуло вновь. — Даже в ту бойню…