Одна из них, лысеющая смуглыми островками, принадлежала старосте Ронао:

— Чего вы творите?

— Велено так, — рабочий почесал затылок волосатой лапищей. — Пойла довезли, просили ближе к старейшинам…

— Кто велел? — из толпы взмыл ещё один мужчина, похожий на хищную птицу. — Мереб доехал, наконец?

Рабочий как раз вытянул палец и указал на лже-посланника. Клеп предусмотрительно прибился к правому краю площадки, чтобы устремившиеся к нему взгляды обошли чадящие на задах костры для закатных плясок.

— Ты не Мереб! — взвыл тот мужчина. Похоже, Хобир.

— Ты! — только и выпалил Ронао, с трудом поднявшись на ноги. — Вернулся!

— Кто это такой? — взволновано спросила сидящая возле него старушка с седым ручьём до пояса.

Ронао пошатнулся и протянул руку, чтобы подоспевший Сиар вложил в неё сучковатую трость. Пусть до Равноденствия он добрался, усыпляющее заклятие Нотонира без следа не прошло.

«А тут ещё и Тална с порошком,» — подумал Клеп, уловив беглую тень за копотью занимающихся костров.

— Это посланник Хозяина! — вскочила молодая девушка завидных форм. Клепу пришлось потрудиться, чтобы удержать взгляд на старосте селения Олони.

— Он обманщик! — завопил Сиар. — Он опоил отца и всю дружину!

— Твоя дружина — сами пропойцы ебучие! — выкрикнул Огор с жертвенного столба. — Пустите, сволочи!

«Стяни внимание, чтобы Тална пробралась к задним кострам, — звучало в разуме напутствие Йору. — Заодно и выманишь Хозяина Корней.»

Похоже, с первой задачей он справился тем, чего учили избегать отцовские наставники: наглостью. Она же и поможет со второй.

Клеп набрал воздуха в клокочущие от гари лёгкие:

— Я — посланник Хозяина этих Корней! А ваши старейшины — изменники, продавшиеся Сюзерену.

От возмущения Ронао словно разбух вдвое. Выкатились бешеные глаза Сиара, заметалась в изумлении старушка рядом с ним. Волна изумления прокатилась от задних рядов толпы до самых корней древа. Люди обернулись, сами того не зная, подставили носы под сдобренный сонным порошком дым.

А за спиной Клепа скрежетнула земля по лапой пепельного волка.

— Бодрящее зелье пересилит порошок? — с недоверием спрашивал Йору этим утром, пока рассматривал мутную склянку в руке. — Если засну посреди боя…

— Я весь запас грибов-бугренцов туда пустил, — укоризненно напоминал Нотонир. — Ты, мой друг, ещё пару дней спать едва сможешь.

Но ругань кипела, будто не было никакого сонного порошка в пропитанном дымом воздухе. Пожалуй, четыре мешочка на такую толпу: как какашка в море. Если и найдёт несчастного рыболова, то не сразу. Придётся тянуть дальше.

— Зачем ты пришёл? — рядом с Ронао возник молодой мужчина с властным взглядом и вытянутой макушкой.

— Говори! — добавил сам старейшина из Олони, покачиваясь на трости.

Толпа притихла, но не замолкла. Ворох тел продолжал шевелиться, а полные недоверия взгляды поровну разлетались к корням древа и Клепсандару. Маслом сдобрили не только пленников на заклание, так чего бы не ответить искрой?

— Ваша жертва отвергается! — заявил Клеп. — Эти люди Хозяину не нужны, отпустите их немедленно!

— Какого хера? — выпалил Ронао. — Нет, не слушать! Он сам велел, лично, а не-

Немногие его слушали, ещё меньше — слышали. Ор поднялся такой, что задёргался глаз. Пока одни рвались к жертвам на столбах, другие встали верной стеной пред старейшинами. Клеп представил, как его ноги врастают в зыбкий слой пепла, прорывают почву. Что угодно, лишь бы не выдать дрожь.

— Пропусти! — тонко визжала худая рыжеволосая женщина. — Мой брат свободен, ты сам слышал!

— Он врёт! Слушайте старосту!

— Его послал Хозяин!

— И ты ему веришь? Да Хозяин бы выбрал кого-то с хером побольше!

— Морна, опять ты о членах, сколько можно?

— Так пусть сам Хозяин явится и всё расскажет.

«Пусть,» — добавил Клеп мысленно.

Висида и Йору уже, наверное, готовы были разорвать бочки изнутри.

Напор возмущённых слабел. Снадобье ещё не столкнуло их в дрёму, но и сил бороться лишало. Перепалку они продолжали, выстроившись в две шеренги, пока старешины вяло перебирали ногами в надежде угомонить бунтарей.

О жертвах ненадолго позабыли, и даже Огор перестал брыкаться на столбе в тихой благодарности лишним мгновениям жизни.

— Клеп, сюда! — сиплый голос Талны пришёл от дальних костров. — Быстрее, не…

Увлечённый перепалкой, он не заметил, как затряслись кусты за его спиной. Слепленный из пепла волк раздвинул ветви покатым лбом и обнажил чёрные зубы. Близко — просто руку протяни и потрепли его за сыпучий загривок.

Прибывали и его сородичи: не меньше дюжины волков неспешно вошли на поляну у свящённого древа. Пустые выемки глаз они обратили на Клепсандара.

— Трус поганый! — выкрикнул он изо всех сил, метясь словами в кроны деревьев. — Чего мне твои твари? Выходи сам!

Договаривал он уже на бегу. Ближний волк лениво повёл когтями, вспорол землю там, где только что стоял Клеп. Босые ноги застревали в вязкой земле, пальцы с болью натыкались на скрытые в пепле корни.

Тална ждала в тесном проходе меж двух высоких костров. В руках — невесть где раздобытая дубинка. Уже что-то.

Уже ощущая, как бьёт по лодыжкам сзади земля, выбитая лапами чудища, Клеп оттолкнулся ногой, нырнул вперёд. Уже видел выход: он юркнет меж чадящих груд поленьев, выиграет ещё пару мгновений, если тварь застрянет. Ещё лишь, один только вздох…

Пепел под ним ожил. Времени не хватило, и чтоб моргнуть, но чёрная взвесь собралась в тонкое щупальце и взмыла вверх. Плотная, горячая хватка обвила Клепа за миг до того, как он воткнулся в землю и вздёрнула на сажень. Захрустели рёбра, выжимая остатки воздуха из груди.

— Посланник, говоришь, — потрещал голос, разламываясь на сотню отзвуков от девичьего писка до глубокого старческого рокота. — И чей же?

Хозяин Корней возник из-за пепельной взвеси. Не сухопарый старик в обносках, но рослое существо, будто явившееся с древних полотен Ковари.

Сотканный из ветвей опавшего дерева, выглядел он так, будто должен скрежетать при каждом движении, но скрипела лишь земля под плоскими стопами. Тёмная кора срасталась с обрывками зелёной ткани, покрывала его длинные когтистые руки и подступала к бугристому черепу на месте лица. Два лосиных рогах — по полсажени каждый — венчали его голову.

— Хозяин! — послышались слабые охи из строя сельчан. — Хозяин наших корней!

— Что это за хуйня с рогами? — вторили им глотки посмелее.

— Млерт, — прохрипел Клеп после них.

Даже подвешенный высоко над землёй, он едва доставал взглядом до тлеющих угольков в глубине его чёрных глазниц. Там, где правая рука крепилась к чудовищному телу, Клеп заметил трещину.

— Представься и ты, раз осмелился говорить от моего имени, — потребовали голоса Хозяина.

От каждого его слова ветви Рощи дрожали всё сильнее.

— Клеп! — зов Талны пришёл издалека, полный чего-то, похожего на страх. Страх за него.

Хозяин дёрнулся, что-то звучно перекатилось за сплетением ветвей в его груди. Он… Смеялся?

— Клеп? — переспросил Млерт. — Какой-то Клеп?

— Клепсандар, — поправил он, хватая ртом воздух. — Клепсандар-вер-Таратис-вет-Далла.

Матовый череп, конечно, не дрогнул пред полным именем второго сына церата. Но задвигались в негодовании заросшие корой руки.

— Южанин! — гаркнул Хозяин Корней под возмущённый ропот сельчан. — Южанин, лжец и щенок Сюзерена!

— Так разорвите его, Хозяин! — велел тонкий голосок из толпы.

Млерт резко обернулся на сельчан:

— Кровь? В священной земле? — картинно изумился он.

От толпы, пошатываясь, отделился горбатый мужичок:

— Значит, дочь мою жечь — это правильно, а Сюзеренову шавку порвать не можешь?

— Пепел жертвы горек и священен, — молвил Хозяин Корней. — Кровь убийства… Грязна. Она — яд таких, как Сюзерен…

Не успел он договорить, раздалась череда шлепков. Это первые каззиты поддались тягости сонного порошка и растянулись на земле. За звуком этим почти и не слышно было, как у самого подножья древа раскололась бочка.