Я смотрю вниз и вижу, как Джешеро входит в дом с моим сыном, и ворота дома закрываются за ними. Даже если бы я мог слететь туда, я бы не успел.

— Пойдем, Эйден, выберемся отсюда и вернемся с большей рабочей силой. Мы его вернем, — обещает Максим, дергая меня за руку. — Ты не можешь здесь умереть, Пахан.

Это то, что возвращает меня к реальности.

Я не могу умереть здесь. Не так.

Мы спешим обратно, чтобы присоединиться к оставшимся позади людям, но по громкому звуку выстрелов я понимаю, что на них напали.

Черт. Люди в черных масках пикируют с деревьев, как ниндзя.

Градом пуль они уничтожили пятерых людей Алехандро и двоих моих.

Мы с Максимом спешим за густое дерево, чтобы укрыться. Я вытаскиваю оба ружья и бесстрашно стреляю, уничтожая шеренгу из десяти человек, которые идут на меня.

Приходит больше, и дерево больше не служит защитой. Максим и я уходим оттуда, направляясь обратно к месту встречи, где, как мы знаем, нас ждут еще мужчины и Алехандро.

Но нас преследуют.

Мы бежим так быстро, как только можем, расстреливая все, что движется. Я прикрываю спину Максима, а он меня, пока мы не разделимся.

Я не знаю, как это произошло, просто произошло, но я его слышу.

И вдруг все, блядь, затихает. Достаточно тихо, чтобы я мог думать и удивляться, как, черт возьми, они узнали, что мы здесь.

— Эйден, спускайся, — кричит Максим, бросаясь на меня.

Раздаются два выстрела, и меня сбивают с ног.

Одна пуля вылетела из пистолета Максима и застряла в голове человека в маске, который подкрадывался ко мне сзади. Другая пуля в груди Максима.

Я бросаюсь к нему, когда он хватается за свою рану и кричит. Когда темно-красная кровь течет из его груди, я вспоминаю его слова.

Он бы принял на себя пулю за меня так же, как его отец принял на себя пулю за меня.

— Убирайся отсюда. Оставь меня, — хрипло говорит он.

— Нет, я не оставлю тебя.

Меня охватывает паника, смешанная с адреналином, и я поднимаю его, взваливая на плечо.

Я не могу его бросить. Я не оставлю.

Собрав все силы, я бегу вместе с ним по тропинке и спускаюсь туда, где находится Алехандро. Похоже, с ним случилось то же самое. Повсюду лежат мертвецы, но, похоже, он с ними справился.

Он видит, что я иду с Максимом, и бежит мне навстречу.

— Его подстрелили, — кричу я. — Это мой двоюродный брат.

— Пойдем, — отвечает он, и мы бросаемся к одному из открытых грузовиков.

Я кладу Максима на спину, а Алехандро хватает аптечку. Он срывает ткань с раны, и я вижу, что Максима ранили близко к сердцу. Ему нужна немедленная медицинская помощь, если мы надеемся, что он выживет.

Максим смотрит на меня, прерывисто выдыхает, а затем закатывает глаза.

— Нет, засыпай, — кричу я. — Просыпайся, блядь.

Сегодня слишком много напоминаний о смерти тех, кого больше нет в моей жизни. Я раньше думал о своем отце, а сейчас Максим похож на Виктора, когда он умер у меня на руках.

— Уйди с дороги, — говорит Алехандро, отстраняя меня.

— Это мой брат. — Как будто меня запрограммировали так говорить.

— А я чертов доктор, если у тебя нет таких же навыков, как у меня, то отойди.

Я двигаюсь, и Алехандро проверяет пульс на шее Максима.

Когда он начинает делать искусственное дыхание, у меня прогибается грудь.

В этот момент к нам подбегает Доминик со своими людьми, его лицо залито кровью. Он видит Максима в грузовике, и его выражение лица омрачается.

Алехандро сильно надавливает на грудь Максима и делает ему искусственное дыхание. Я знаю, как это делать, но я никогда не думал, насколько странно смотреть, как кто-то, кто что-то для тебя значит, умирает у тебя на глазах.

Пока передо мной разворачивается эта ужасная сцена, мой телефон звонит в заднем кармане. Я достаю его потому, что запрограммирован ответить на звонок. Я даже не обращаю внимания на неопознанный номер, который я обычно ненавижу.

— Эйден Романов, — раздается голос Джуда, и впервые этот человек заставил меня почувствовать, что я оказался там, куда он хотел меня направить все это время.

— Ублюдок.

— Называй меня как хочешь. Теперь я главный.

— Как, черт возьми, ты узнал, что мы здесь?

— Я играл в выжидательную игру. Я знаю правду, Эйден Романов. Я знаю, кого ты ищешь, и это не только твой сын. У тебя и твоих людей есть определенные навыки, за которые я должен отдать тебе должное. Удивительно, что тебе удалось выяснить, что Алексей жив, не говоря уже о том, где я держу Эрика Маркова.

— Ебаный ублюдок. У тебя мой сын. Я только что его видел. Верни его мне, блядь.

— Как бы мне ни хотелось избавиться от этого маленького недомерка, ты умрешь еще до конца дня, так что этого не произойдет. Теперь ты на моей территории. В моем логове, где меня поддерживают лидеры Ордена. Твоя маленькая группа, которую ты привел с собой, — ничто. Определенно пыль, когда я владею Эриком Марковым. Он — оружие, с которым никто из вас не сталкивался, и он сделает все, что я скажу, если он хочет, чтобы его мать и сестра жили. Ему не нужно знать, что я больше не владею его матерью. Я нашел тебя, потому что он может отследить любой телефон, который я ему скажу, и ты ничего, черт возьми, не можешь с этим поделать. Я знаю, где вы с Максимом. И Илья. Илья, который с Оливией.

Блядь. Нет, черт возьми. Он знает, где Оливия.

— Оставь Оливию в покое.

— Она моя. Я говорил тебе это раньше. Чего я никогда не говорил, так это то, что она была отличной заменой Габриэлле. Я трахал ее так же. Обе умоляли меня остановиться. Всегда приятнее, когда они так делают. — Он смеется, и что-то внутри меня разбивается вдребезги, как смелый человек, проходящий по тонкому льду. Еще одна часть прошлого раскрывается. Это был он. Он издевался над Габриэллой. И он сделал то же самое с Оливией.

— Оливия моя, и я забираю ее обратно. К тому же я уверен, что Эрика убедят уничтожить вас всех, как только он увидит свою сестру. Какой это будет шок.

Джуд вешает трубку, и у меня кровь стынет в жилах.

Он идет за Оливией. Ужасная мысль о том, что он заберет ее с собой, наблюдая, как Алехандро пытается оживить Максима, разрывает меня на части.

— Я должен отвезти его в больницу прямо сейчас, — кричит Алехандро, возвращая мой разум в фокус. — Есть сердцебиение, но оно слабое. Иди к девушке.

Доминик оттаскивает меня с дороги, чтобы Алехандро мог сесть за руль грузовика. Ему требуется несколько секунд, чтобы завести двигатель и уехать.

Я смотрю им вслед, и только когда Доминик тянет меня за плечо, я вижу, что Массимо позади нас. Он все видел и слышал.

В моей голове проносится множество мыслей. Все вышло из-под контроля, и я не могу с этим смириться.

Я думаю об Оливии и двигаюсь.

— Мне нужно добраться до Оливии, — выпалил я, запрыгивая на один из мотоциклов.

Массимо и Доминик не отвечают, они просто идут за мной.

Оливия

Аромат еды заставляет меня спуститься вниз, хотя я и не голодна.

У меня снова приступ дерьма, когда я не могу ничего есть, чувствуя себя так, как сейчас. Я просто спускаюсь вниз, потому что подумала, что тот, кто готовит, должен готовить для меня, и есть только один человек, который может это сделать.

Эйден сказал, что Илья обо мне позаботится. Думаю, это значит, что он позаботится о том, чтобы я ела.

Когда я прихожу на кухню, я вижу, что я права.

Илья стоит за плитой и жарит яичницу. На столе ассортимент вкусной еды. Ломтики бекона, яйца, гренки и сосиски.

Одетый в джинсы и клетчатую рубашку, Илья выглядит как обычный человек. Это самый повседневный образ, который я когда-либо видела, и он выглядит совсем не так, как обычно в костюме и ботинках.

Внешность берет верх над его твердостью. Но только до некоторой степени.

Когда он смотрит на меня, его лицо по-прежнему жесткое, а в глазах по-прежнему бесстрастное выражение.