— Согласен. Оставайся здесь. Если дерьмо попадет в вентилятор, нам понадобится кто-то сильный, чтобы довести все до конца.

— Ладно, давай сделаем это. — Алехандро пожимает руку Массимо, словно прощаясь.

Массимо выглядит невозмутимым и сосредоточенным. Две вещи, которые я хотел бы иметь прямо сейчас.

В отличие от него, который берет на себя ответственность, я как ходячая бомба замедленного действия, готовая взорваться. Как дикарь, которым я являюсь, все, что у меня на уме — это смерть. Смерть и образ разочарования, который я увидел на лице Оливии, мечутся во мне.

Ни то, ни другое мне не подходит. Они оба выводят меня из равновесия, и я не могу себе этого позволить.

Мы разделились на три группы, среди которых лидируют трое сильнейших мужчин. Это я, Массимо и Доминик.

Рядом со мной Максим, который все еще недоволен тем, что я утаил информацию об Эрике. Он ничего не сказал, когда я сегодня утром инструктировал его и Илью, но я мог сказать, что он был зол, тогда как Илья не выразил никаких эмоций ни в ту, ни в другую сторону.

Во главе у нас двое людей Алехандро, которые ведут нас через чащу деревьев. Деревья такие густые и плотные, что я надеюсь никогда не потеряться среди них. Поскольку все выглядит одинаково, вы, вероятно, потеряетесь навсегда. Это место напоминает мне леса в России. Человек может пропасть там и больше никогда о нем не услышат.

Я смотрю на Максима, пока мы движемся, и замечаю, как он двигается. Как настоящий воин и как меня тренировал мой отец. Он двигается так, будто защищает своего лидера, чтобы миссия могла быть выполнена.

Я думал о том, что Доминик указал на откровение Персефоны. Я не могу это уложить в голове, потому что, как всегда, я что-то упускаю. Какой-то ключевой фактор, и этот ключевой фактор может оправдать моих людей.

Мой брат в частности, который всегда был моей спиной. Человек, который двигается как он, по сути используя себя как щит, не из тех, кто предаст другого. Также не предаст и такой человек, как Илья.

Максим смотрит на меня, и его лоб напряженно хмурится.

— Что такое, Пахан? — бормочет он, понизив голос.

— Ничего, просто будь осторожен.

Его глаза на мгновение сужаются, а затем он возвращается к своему наблюдению, пока мы движемся вперед.

Мы продолжаем идти, кажется, около мили, и тут я замечаю впереди небольшую поляну.

Солдат Алехандро поднимает руку, и мы останавливаемся, затем он приглашает меня подойти поближе.

— Здесь нам нужно быть осторожными, — говорит он мне. — Я предлагаю вам и вашему заместителю проверить место отсюда, а мы останемся здесь, чтобы прикрыть вашу спину. Вам решать, стоит ли вам рисковать и двигаться дальше.

— Хорошо, я понял.

— Мы будем ждать вашего слова.

Мы движемся вместе скрытно, приседая, пока окружающая обстановка не становится более ясной, а затем пригибаемся к земле, когда я вижу, что мы находимся на краю крутого холма.

Объект находится под нами, и он такой же бесконечный, как на картинке, которую Доминик показал нам несколько дней назад.

Мало того. Он очень тщательно охраняется, как гребаный Форт-Нокс.

Мы в двухстах футах от них, но я вижу людей на крыше и людей на земле. Их много. У всех оружие.

Я достаю бинокль и увеличиваю изображение, чтобы лучше видеть. Максим делает то же самое.

— Это безумие, Эйден, — говорит Максим. — Я не сомневаюсь, что мы сможем пройти мимо этих охранников, проблема в том, что мы не знаем, куда идем. И я думаю, нам нужно больше людей. Хотя бы для того, чтобы разделить вещи и дать нам явный шанс прорваться.

Он чертовски прав. Нас тут сорок один, включая Алехандро. Этого недостаточно, если мы летим вслепую.

Это было бы самоубийством.

— Попробуй осмотреть входы. Давай убедимся, что мы как следует разведали место и подойдем ближе, если понадобится, — отвечаю я. Он кивает и немного отходит, чтобы начать проверять входы.

Я делаю то же самое, глядя за балконы.

— Привет, Эйден, — раздается в трубке у меня в ухе голос Массимо.

— Привет.

— С моей стороны куча людей охраняет это место. Кажется, я нахожусь в задней части дома, и там есть люди, спускающиеся по ступенькам под землю. Думаю, Эрик там.

— Нам стоит к вам зайти.

— Нет. Я думаю, что нас намного меньше. И…

— Что?

— Подожди, я что-то слышал. Я собираюсь это проверить.

Приемник отключается.

В это же время Максим подает мне знак быстрым взмахом руки.

Я спешу.

— Что?

— Блядь, посмотри туда, Эйден, — он указывает вниз на подъездную дорожку к открытым воротам.

Я смотрю в бинокль и вижу одинокий черный седан.

Рядом с ним пожилой мужчина с седыми волосами до плеч. Когда я смотрю на него, мне кажется, что я его уже видел. Он стоит спиной, так что я не вижу его лица. Я узнаю его слегка сгорбленную позу.

Я смотрю на него, пока этот ублюдок не оборачивается, и я сразу понимаю, почему Максим позвал меня.

Мужчина, на которого я смотрю, — Джешеро Никитин, отец Габриэллы.

То, что он стоит в здании, принадлежащем Ордену, — это еще один кусочек головоломки, и, возможно, самый большой, поскольку он был человеком, который знал все входы и выходы моего дома в то время.

Он бы знал, когда мы с Габриэллой будем дома. Достаточно близко, где мы были в любое время.

Он всегда был с моим отцом и его людьми, выполняя приказы, и всегда находился либо дома у отца, либо в Romanov Logistics.

Это мог быть кто-то, кто наблюдал за моими передвижениями у всех на виду, и я бы об этом не узнал.

Что еще важнее, он был человеком, который знал Джуда и его отца, потому что они все вели общий бизнес.

Меня предал не кто-то близкий.

Это был кто-то близкий моему отцу и кто-то близкий Габриэлле.

Я всегда считал, что нападение на мой дом было похоже на то, как будто кто-то открыл ворота и впустил врага.

Ну, это именно то, что произошло, если бы мой тесть пришел ко мне домой. Никто бы не усомнился в его визите. Он бы вошел в дом без проблем, и никто бы ничего не подумал.

Он приходил к Габриэлле и Алексею каждый день после того, как она родила, и даже пытался сказать ей, что ей не следует возвращаться на работу так скоро после родов. Он должен был знать ее рабочий график и знать, что она закрывает салон на ночь, когда ее персонал заканчивает работу.

Но в ту ночь он ошибся.

Это был он.

Отец Габриэллы. Но почему?

Он не хотел, чтобы я женился на его дочери. Но неужели он ненавидел меня так сильно, что хотел убить?

Возможно, он так поступил, потому что, упустив возможность, он мог что-то потерять.

Габриэлла должна была выйти замуж за Джуда. Доминик сказал, что Джуд придумал этот план, чтобы убить меня и забрать ее, как будто у него было разрешение, так что, возможно, его дал ему ее отец.

Я оглядываюсь на Максима, понимая, как я ошибался, и впервые за почти десятилетие позволяю ему чувствовать себя моим братом. Человеком, которому я должен доверять.

— Это был не я, Эйден. Это, должно быть, был он, — говорит Максим.

Когда я снова смотрю вниз в бинокль, то тот, кого я вижу следующим, делает мой анализ неопровержимым.

Из машины выходит маленький темноволосый мальчик. Я максимально увеличил изображение, так что могу видеть его лицо.

Его лицо похоже на мое, а глаза — как у матери.

Это Алексей.

Внутренний родитель заставляет меня броситься вперед, как дикий зверь, но Максим удерживает меня изо всех сил.

— Ты не можешь, Эйден. Ты погибнешь, если побежишь туда вот так, — утверждает он.

— Это мой мальчик. Я его достану. — Я знаю, что я окончательно сошел с ума, и он прав, но я не могу мыслить здраво.

Зверь внутри меня хочет убивать. Он хочет мести. Он хочет крови.

— Эйден, послушай меня. Ты не сможешь вернуть его, если ты, блядь, умрешь. Ты…

Звук выстрелов заглушает его следующие слова.

— Эйден и Доминик, убирайтесь отсюда, нас атаковали, — кричит Массимо в трубку.