У папы был брак по договоренности в деловых целях, который был выгоден его семье и его жене в связи с их членством в Синдикате. Так было на протяжении поколений, поэтому он знал, что развод будет означать потерю всего.

Он начал тайные отношения с моей матерью, и к тому времени, как мне исполнилось семь, его жена узнала о них. Я уверена, что у нее были подозрения задолго до этого, потому что к тому времени мама и папа были бы вместе уже более двенадцати лет.

Я не могу себе представить, чтобы его жена Персефона не подозревала, что у ее мужа роман на стороне.

Я всегда думала, что у нее должно было быть какое-то подтверждение этим подозрениям, раз она действовала так, как действовала.

Поскольку все богатство отца исходило от его жены, она имела над ним власть. Я была слишком мала, чтобы помнить все, что произошло, но я помню споры и темное чувство неопределенности.

Первое, что она сделала, это разорвала контракт дедушки с Синдикатом. Затем она пригрозила папе разводом, если он не перестанет видеться с мамой. В результате он стал бы бесполезен для Синдиката, и он потерял бы свое положение. Тогда у них не было лидера, но мой отец был председателем, самым близким к ответственному лицу, которое у них было.

Последней угрозой были мы.

Персефона угрожала уничтожить нас и нашу компанию.

И вот так мы стали семьей, о которой все забыли.

Большой секрет.

— Мама, сейчас не время об этом беспокоиться, — говорю я ей, потому что не знаю, что еще сказать.

— Я знаю. Просто иногда мне кажется, что это расплата за мои грехи. Я думала, что потерять ноги — это уже достаточно, но впереди еще так много всего.

Мама была за рулем, когда узнала, что папа погиб в результате взрыва, устроенного Синдикатом. Она разбила машину. Повреждения позвоночника и ног были настолько серьезными, что ей сказали, что она никогда больше не сможет ходить.

— Я теряю все, — хрипло говорит она, и ее слова терзают мое сердце. — Мужчину, которого я любила, наших детей, компанию, которую построил для нас мой отец. И я застряла в этом беспомощном положении, неспособная ничего сделать, кроме как сидеть и смотреть, как все рушится.

Щелчок открывающейся входной двери заглушает мои следующие слова.

Помимо Джуда, единственный человек, у которого есть ключ от дома, — это Эми.

Я вздыхаю с облегчением, когда она вбегает в комнату, и встаю, заметив у нее под мышкой папку в конверте.

— Привет, — говорит она, переводя взгляд с меня на маму.

— Ты в порядке? — спрашиваю я, быстро обнимая ее.

— Я в порядке. Мне так жаль, что мне потребовался целый день, чтобы ответить вам. Я знаю, что уже поздно, но я решила, что время имеет решающее значение, поэтому я все равно пришла.

— Боже, конечно, и спасибо.

— Безопасно ли разговаривать?

— Да, — отвечает мама.

— Ты что-то нашла, не так ли? — вмешалась я.

Надежда наполняет мое сердце, когда она кивает.

— Боже мой, что ты нашла? — ахнула мама.

— Многое. Большинство вам не понравятся.

Узлы в моем животе затягиваются. — О, Иисусе, — бормочу я. — Где он, Эми?

— Мы не знаем, где он, но проблема может оказаться серьезнее, чем мы думали, — отвечает она.

— Каким образом?

— Похоже, Джуд объединился с группой под названием Орден. По сути, это тайное общество террористов, которые выполняют грязную работу для продажных правительств и политиков. Мы видели доказательства того, что Игорь Иванович работал с ними, и что Эрик был их членом.

Оливия

Мои глаза широко распахнулись, и я покачала головой, потому что не могла в это поверить.

Мой взгляд устремляется на маму, которая выглядит настолько потрясенной, что ее кожа становится бледнее обычного алебастрового цвета.

— Нет, он никогда бы этого не сделал. Эрик не стал бы связываться ни с кем подобным.

Эрик был диким ребенком, бунтарем во всех смыслах, но мы же говорим о террористах. Он бы не стал частью чего-то подобного.

Сделал бы он это?

Дискомфорт в ее глазах усиливается. — Доказательства говорят о том, что это правда.

— Откуда ты знаешь, что он был связан с этими людьми?

— Это. — Она открывает папку, достает фотографию Эрика и указывает на татуировку на его предплечье.

Это чернильно-черный кинжал со змеей, обвивающей рукоять. — Эта татуировка отмечает его как члена.

— Его татуировка? — Мама прищурилась.

— Да. Ты когда-нибудь это видела?

— Да, но я думала, что это похоже на другие его работы.

— Я не заметила, — вмешался я. Думаю, если бы заметила, то не обратила бы внимание, потому что Эрик постоянно делал татуировки. Вероятно, именно так он смог сделать эту татуировку незаметной.

— Нам удалось взломать один из виртуальных файлов Эрика. Я даже не знаю, как мой контакт смог это сделать, но он это сделал. Именно там мы нашли эту фотографию.

У меня снова кружится голова, потому что мне трудно поверить, что мы говорим об одном и том же человеке, и все вокруг кажется мне бессмысленным.

— Зачем ему связываться с такими людьми? — слабым голосом спрашивает мама.

— Орден набирает людей из числа состоятельных людей или людей с честными навыками. У Эрика есть такие навыки, которые привлекут такую группу.

— Что это значит, Эми? Я не понимаю, — говорю я.

— Я думаю, что произошло то, что мы подозревали: его держат в плену.

Я с трудом сглатываю при мысли об Эрике, который провел в плену пять лет. Какие пытки он должен был перенести?

— Зачем им забирать Эрика, если он член Ордена? — говорит мама.

— Я думаю, Эрик сделал что-то, чтобы разозлить их, и это открыло дверь для того, что задумал Джуд. — Она кивает. — Мы нашли электронное письмо Роберту в файлах Эрика. В нем говорилось: — Они идут за мной. Пожалуйста, позаботься о моей матери и сестре. Электронное письмо было отправлено за два дня до его исчезновения.

Я прикрыла рот рукой. Тогда я видела его в последний раз, и он попросил меня сделать для него что-то важное.

Я должна была доставить письмо в Лос-Анджелес. Очень странное письмо, копию которого я сделала. Когда я вернулась, мне сказали, что он пропал, и Роберт тоже.

— Роберт погиб в той аварии с кем-то. Может, так они до него и добрались. Из того сообщения.

Эми кивает, и слеза течет по щеке мамы. Последнее, чего мы хотели, это чтобы Роберт умер так, как он умер. Он был не из нашего мира. Он работал в компании с Эриком и всегда заботился обо мне.

— Мне также удалось получить имя из личных файлов Джуда. Имя из Лос-Анджелеса, — заявляет Эми, прерывая мои мысли.

— ЛА? — выдыхает мама.

— ЛА, это как центр Синдиката? — добавляю я.

— Да.

— Почему?

— Эйден Романов, пахан Братства Лос-Анджелеса, а также часть нового Синдиката.

Моя душа трепещет, когда слова слетают с ее губ.

— Какую роль он играет в этом?

— Джуд указал его как бывшего исполнителя Ордена. Мы все знаем, что делают исполнители. Они либо убивают, либо отбирают.

Мои легкие сжимаются. Я никогда не слышала об Эйдане Романове, но то, что сказала Эми, достаточно, чтобы сказать мне все, что мне нужно знать.

Опасный.

Вот кто этот человек.

Эйден Романов опасен, и все эти полномочия после его имени — предупреждение держаться от него подальше.

Он — Пахан. Фактический босс своего Братства, и вдобавок к этому он — член Синдиката.

И бывший блюститель порядка.

Убийца. Человек, который зарабатывал на жизнь убийствами.

Боже, Эрик, во что ты ввязался?

— О чем ты думаешь, Эми? — спрашиваю я. — Как ты думаешь, Эйден может знать, где Эрик?

— Возможно. Я думаю, на этом этапе нам следует рассмотреть все возможности. Джуд не стал бы включать его в список без причины. Не было ничего, что указывало бы на то, что он все еще работает на Орден, но это не значит, что он не работает. — Эми кивает, делая глубокий вдох.

— Почему они оставляют Эрика в живых? — спрашивает мама.