У Эйдена есть традиционные уголовные татуировки, которые я видела у большинства парней из Братвы, а также некоторые, которые я не видела.

На его груди изображен огромный золотой орел, указывающий на то, что он является высокопоставленной фигурой власти, а череп под ним указывает на то, что он убийца.

Чернильно-черные звезды покрывают его правое плечо, снова указывая на власть, и я предполагаю, что они у него также на коленях. У моего деда они были там. Это означает — Я ни перед кем не преклоняюсь.

Мой взгляд устремляется к паукам, выстилающим выпуклости и впадины его пресса, — явное заявление о том, что он — активный преступник и не собирается менять свои привычки.

Мрачная хищная улыбка играет на его губах, когда он замечает, что я смотрю на него, и я понимаю, что привлекла еще больше его внимания.

— Похоже, ты знаешь, что они значат, ангельское личико, — заявляет он.

— У меня есть идея, — лгу я, и я вижу, что он знает, что это ложь.

Я встаю на колени, чтобы поднять его одежду, накидываю ее на руку. Его глаза снова бродят по моему голому телу, прилипая к моей заднице, когда я перехожу к маленькому стульчику у окна. Когда я наклоняюсь, чтобы положить его одежду на стульчик, я расширяю свою позицию, чтобы он мог видеть мою киску. Я чувствую момент, когда он опускает взгляд, потому что воздух вокруг нас словно меняется и наполняется диким электрическим зарядом, который заставляет меня думать, что я могла бы избежать наказания за убийство прямо сейчас.

Его шаги заставляют меня обернуться, и дрожь возбуждения снова охватывает меня, когда я вижу, что он позади меня.

— Останься. Останься вот так. — Он кладет мне на спину крепкую руку, удерживая меня. Тепло сочится по моей коже от кончиков его пальцев, и дрожь пробегает по мне. — Я хочу посмотреть на твою киску, прежде чем трахнуть тебя.

Я не могу скрыть свою реакцию на его вульгарные, грубые, грязные слова, как и не могу не думать о том, что я буду чувствовать, когда он будет внутри меня.

Мой рот наполняется слюной от того, что я представляю, и когда моя киска сжимается от потребности, я снова ужасаюсь себе.

Тепло его пальцев, скользящих по набухшему бугорку моего клитора, уносит мои следующие мысли прочь.

Он медленно гладит твердый, чувствительный бугорок, о, как медленно, и я клянусь, что чувствую его прикосновения повсюду, внутри и снаружи меня.

Он наклоняется к моему уху, и его дыхание ласкает мою кожу.

— Хорошая девочка, ты такая мокрая для меня.

Боже, я знаю, что это так.

Я чувствую, насколько я мокрая, когда он просовывает палец в мой проход и начинает трахать меня.

— Чёрт возьми, твоя маленькая киска такая узкая.

Мой рот открывается, и мне приходится ухватиться за край стула, чтобы не упасть, пока он входит и выходит из моего прохода, поглаживая мои внутренние стенки своими толстыми пальцами.

Как только мне удается перевести дух, он останавливается и убирает руку с моей спины.

Я случайно взглянула на него, и мое сердце сжалось, когда я заметила озорную улыбку на его лице, когда он поднес свои татуированные пальцы ко рту и слизал мои соки, покрывающие их.

— Ложись на кровать и широко раздвинь для меня ноги, — приказывает он, и я выпрямляюсь.

Я подхожу к кровати и ложусь на прохладные атласные простыни, желая, чтобы жужжание в коже прекратилось.

Мой взгляд встречается со взглядом Эйдена, и мой живот сжимается, когда он шире раздвигает мои ноги и зарывается лицом между моих бедер.

Когда он засовывает свой язык в мою киску, я забываю. Все. Абсолютно.

Мой разум превращается в пустоту небытия, и все, на чем я сосредотачиваюсь, — это то, как приятно ощущать его язык внутри меня, когда он вылизывает мою киску.

Я выгибаю спину, прижимаясь бедрами к его лицу, словно мне всего мало, и, черт возьми, он дает мне еще больше.

Меня охватывает смущение и стыд, и стон срывается с моих губ. Я не должна наслаждаться этим, и я не должна ничего чувствовать.

Этот человек может быть намного хуже Джуда. Скорее всего, так оно и есть.

И…

О Боже, он кусает мой клитор, и я кончаю. Я кончаю немедленно, крича от нахлынувшего на меня экстаза.

Желание и удовольствие, которые захватывают меня, грубые и первобытные. Животное и настолько сильное, что я не знаю, как с ними справиться.

Он выпивает мои соки, принимая все, словно не хочет тратить ни капли, и когда его большие руки скользят по мне, я удивляюсь нежности его прикосновений.

Его пальцы гладят мой плоский живот, словно он хочет погладить мою кожу, словно мы любовники и это вошло у нас в привычку.

Я почти верю в это, когда он взбирается по моему телу и нависает надо мной, положив локти по обе стороны от моей головы, так что наши глаза оказываются напротив.

Он смотрит на меня так, словно видит меня насквозь, а затем происходит нечто, что я могу назвать странным.

Я не знаю, что это, но меня словно околдовывают какие-то чары, поэтому, когда он наклоняется, чтобы прижаться губами к моим, я придвигаюсь к нему, и мы целуемся.

Я пробую свое возбуждение на его губах, и это пробуждает во мне дикую потребность, которую я не могу сдержать.

Он обхватывает мое лицо и целует меня сильнее, словно это все, чего он хочет. Поцелуй такой интенсивный, что он уничтожает все поцелуи, которые у меня когда-либо были, и которые, как я думала, сбивали меня с ног.

Его руки зарываются в мои волосы, и мне не терпится прикоснуться к нему тоже.

И тут где-то вдалеке раздается какой-то звонок, и я понимаю, что он вовсе не издалека.

Это его телефон.

Он перестает целовать меня, и когда он отстраняется, внутри меня что-то, о существовании чего я никогда не подозревала, покидает меня, и я чувствую себя опустошенной.

Я смотрю, как он встает с кровати, не сводя с меня глаз, даже когда отвечает на звонок.

Я удивлена, что он выглядит таким же ошеломленным, как и я.

Внезапно осознав свою наготу, я натягиваю на себя простыню, чтобы прикрыться.

— Я уже еду, — говорит он в телефон и вешает трубку.

Он оглядывается на меня, и его выражение лица деловое. Похоже на то, как он выглядел, когда был в зале и разговаривал с мужчинами.

— Я вернусь завтра вечером, — говорит он, и я выпрямляюсь. — Увидимся тогда. Иди прямо сюда и найди меня.

Это все, что он говорит, прежде чем выйти за дверь.

Его больше нет.

Я познакомилась с Эйденом Романовым, и он свел меня с ума своими прикосновениями и поцелуями.

Что мне теперь делать?

Он сказал завтра. Так что мне придется подождать до тех пор, чтобы разобраться с остальной частью этого плана.

Сегодня вечером мы были близки. Может быть, завтра будет более многообещающе, и я смогу получить то, что мне нужно.

Эйден

Я подъезжаю к парковке D'Agostinos Inc. и поднимаюсь по ступенькам, ведущим в здание, мой член все еще тверд, а во рту все еще ощущается вкус ангела.

Я настолько потерялся в ее вкусах и в ней самой, что не понимаю, как мне вообще удалось услышать звонок телефона и ответить на него.

Меня заставила это сделать сильная потребность найти сына. Я всегда начеку, жду звонка или чего-то, что даст мне надежду и поддержит меня.

Поговорив с Гиббсом ранее, я ожидал звонка Доминика. Я не знал, однако, что я получу его так скоро, и когда он зазвучал более оптимистично, чем Гиббс, я понял, что мне нужно немедленно с ним встретиться. Он сказал мне встретиться с ним на работе, и я надеюсь, что он не задерживается из-за меня. У него жена и ребенок, к которым он едет домой.

Тем не менее, я не могу отрицать, что я благодарен и горю желанием поговорить с ним. Мы двое, объединив наши головы, придумали множество вещей в прошлом.

Надеюсь, что сегодняшний вечер будет таким же, и, возможно, мы сможем использовать то, что прислал Гиббс, чтобы получить что-то более конкретное для работы.