Я вижу свою гибель, быстро мелькающую перед моими глазами, и жду, когда упаду в морские глубины и умру.

Но я не падаю.

Меня останавливает большая рука, схватившая меня за запястье.

В треске молнии и раскате грома, который звучит в точности как он, появляется лицо Эйдена, когда он крепче сжимает меня в объятиях.

— Держись за меня, — кричит он, и я держусь изо всех сил.

С еще одним диким ревом он одним сильным движением поднимает меня, я хватаюсь за него, и мы падаем назад на тропу.

Мы оба тяжело дышим, и страх все еще пронзает меня. Он прижимает меня к себе, но затем отстраняется, и в полоске лунного света я вижу, как кровь стекает по его лицу.

Его люди с оружием врываются в ворота, и Эйден поднимает руку.

— У меня все под контролем, уходите, — рявкает он, и мужчины отступают.

Он скалит зубы, и мой страх усиливается.

Я ударила его и попыталась убежать.

Что, черт возьми, он теперь со мной сделает?

Разъяренный взгляд, который он мне бросает, заставляет меня задуматься, не лучше ли было бы умереть. Но я так сильно плачу, что не могу ясно мыслить.

Он встает, поднимает меня и ведет обратно через ворота, но мы проходим через изгородь и попадаем в нишу, встроенную в стену.

Одним ловким движением он прижимает меня к стене и бьет кулаком в пространство надо мной.

Я вздрагиваю, потому что привыкла к Джуду и его жестокости. Этот кулак прилетел бы мне в лицо, если бы я выкинула такой трюк, как с Эйденом, и он бы спас меня только из-за компании.

Эйден закрывает меня пропастью своих широких мощных плеч и хватает мое лицо.

— Какого черта ты пытаешься сделать, убить себя? — кричит он.

Я моргаю от слёз и дождя. — Ты не убьёшь меня?

Он смотрит на меня пронзительными глазами, которые теперь кажутся серебряными в лунном свете.

— Ты думаешь, я бы спас тебя, если бы собирался убить тебя нахрен? — рычит он, и что-то меняется в выражении его лица.

Это делает его мягче.

То же самое внутри меня успокаивает меня, и мои слезы утихают.

Я смотрю на него, давая его словам дойти до меня.

— Ты не убьешь меня? — выдыхаю я.

— Нет. Я не могу.

Его хватка ослабевает и становится менее угрожающей и более нежной, как ласка.

Мы смотрим друг на друга, и я понимаю, что в этот момент его охватывает желание, потому что со мной происходит то же самое.

Он отрывает взгляд от моих глаз и осматривает мое лицо, поглаживая мою щеку и проводя большим пальцем по краю моей челюсти.

Он касается моих губ, и моя киска сжимается.

То же очарование, которое охватывает нас, когда мы так близки, пробуждается, и когда его губы обрушиваются на мои, я готова к нему.

Все мое тело готово к нему, и мне все равно, где мы находимся и кто за нами наблюдает.

Мы целуемся, словно одержимые, дергая друг друга за одежду.

Он рвет мое платье, как зверь, срывая его с моего тела, оставляя меня в одних трусиках.

Мои пальцы ног зарываются в грязь, когда он берет край кружева на моих трусиках и срывает его тоже.

Я тяну его за рубашку, но он пересиливает меня, запуская пальцы в мои волосы, как он делал это сегодня утром.

Поцелуй становится глубже, когда он сильнее прижимает меня к стене.

Из его горла вырывается первобытный стон, и когда он отрывается от моих губ, он удерживает меня на месте одной рукой, а другой расстегивает штаны и достает свой член.

Я наблюдаю, как он вырывается из штанов, возбужденный и готовый трахнуть меня.

Он поднимает мою ногу, обхватывает ею свою талию, затем берет свой член и проникает в меня.

Мое тело принимает его длину, и я стону, когда он врезается в мою киску, одним резким толчком ударяя по моей точке G.

Я хватаю его за плечи и держусь, пока он начинает качать.

— Подожди и дай мне тебя трахнуть, — говорит он, и я киваю.

Я выгибаюсь к его груди, когда он входит в меня сильнее и быстрее.

Быстрее и быстрее, пока моя кожа не начинает гореть. Даже падающий дождь не может меня охладить.

Жар от его диких толчков проносится по мне, изнутри и снаружи, снова и снова, и я кончаю.

— Эйден… — плачу я.

— Да, кричи мое чертово имя и запомни его.

Я всегда буду помнить.

Я знаю, что буду помнить еще долгое время. Как будто он хочет, чтобы я тоже это помнила.

Он начинает вгрызаться в мое тело, и наша кожа хлопает, отдаваясь эхом в моих ушах. Он ускоряется, делая серию яростных толчков, которые уносят меня прямо за грань реальности.

Блаженный оргазм, сжигающий мою душу, заставляет меня забыть все ужасное, что когда-либо случалось, и внутри меня вспыхивает что-то, заставляющее меня оживать.

Довершением ненасытного чувства становится его горячая сперма, текущая в мой проход.

Это так приятно, и я хочу большего.

Его движения замедляются, а затем останавливаются, и когда он выходит из меня, я понятия не имею, что он собирается делать, потому что он слишком непредсказуем.

Я удивляюсь, когда он подхватывает меня и прижимает к своей груди.

— Что ты делаешь? — шепчу я.

— Несу тебя в постель.

Эйден

Последние пару часов я сижу у окна, курю сигару и смотрю, как спит Оливия.

Хотя я делал это уже много раз с тех пор, как она была здесь, сидя в той же позе в моих боксерах и рисуя на кубинской ручке, этот момент ощущается как дежавю.

Этот момент больше всего похож на тот, что был несколько дней назад, когда я понял, что не могу насытиться ею и хочу большего.

Я хотел большего, и мне было ясно, что она хочет большего.

Она тогда тоже была завернута в мои простыни и выглядела такой же измученной после бурной ночи со мной.

Сегодняшний день ощущается как еще один определяющий момент. Тот, который я должен был предвидеть и, возможно, просто возможно, я должен был остановить его на полпути.

Желание получить от нее больше стало началом того, что я чувствую сейчас.

Когда я увидел, как она падает со скалы, все мои чувства к ней перешли на новый уровень, на уровень того, что я больше никогда и ни к кому не хотел испытывать.

Мое сердце открылось, и я не мог отпустить ее, и я понял, что держу ее в плену еще по одной причине.

Я не хочу ее отпускать.

Отпустив ее, я позволю ей вернуться к Джуду, а это означает опасность. Отпустив ее, она больше не будет моей.

Отпустить ее, оставив меня с пустотой, которую я чувствовал последние девять лет.

Она как Красавица, а я чудовище. Мужчина, который знает, что его ждет, — это то, чего ему не следует иметь.

Я эгоистичен, потому что хочу оставить ее себе, но часть меня не проявляет эгоизма, когда я думаю об опасности, в которой она окажется, если я позволю Джуду заполучить ее.

Когда яркие лучи солнечного света падают на ее тело, Оливия переворачивается на бок и тянется ко мне во сне.

Я хочу представить, как она делает то же самое через пятьдесят лет, а я сижу здесь со своей сигарой, постаревший от всего, что мне дала жизнь, но счастливый.

Это всего лишь сон.

Милый, даже если это не для таких мужчин, как я.

Когда она смотрит на меня и садится, натянув простыню, чтобы прикрыть грудь, в ее глазах вспыхивает тот самый блеск желания.

Она тоже хочет меня, и, как и несколько дней назад, я хочу позвать ее к себе, чтобы она оседлала меня, потеряла себя во мне и трахнула меня так, как она хочет.

Глаза Оливии распахиваются, и они того же цвета, что и небо, когда оно встречается с морем. Темно-синий индиго, который убаюкивает и погружает тебя в них.

Как бы ни был тверд мой член и как бы сильно я ни хотел ее, я не стану даже думать о том, чтобы обладать ею.

Еще многое предстоит раскопать, поэтому сегодня мне нужно сосредоточиться и сложить воедино кусочки пазла, которые у меня есть. Мне также нужно рассказать ей об Эрике. Подтверждение того, что он жив, — это то, что она должна знать, хотя мне больше нечего ей сказать.