И письмо Эрика тоже.

Я прикрываю рот, чтобы остановить вырывающийся наружу вздох, но он все равно вырывается.

Господи, я потерпела неудачу.

Я провалилась. Охранники связались бы с Джудом.

Я встаю, чтобы выскочить обратно через балконную дверь, но снова останавливаюсь, вспоминая маму.

Джуд убьет мою мать. Если я сейчас убегу, он убьет ее. Он узнает, что я сбежала, и убьет ее. Она не сможет ничего сделать, чтобы спасти себя.

Мысль о том, что он приставит пистолет к голове моей матери, как он это делал раньше, заставляет меня резко обернуться, потому что теперь я представляю, как он нажимает на курок.

Я не могу уйти. Мне нужно выйти в гостиную и столкнуться с этим. Солгать и сказать Йеву, что я хотела уйти или что-то в этом роде, что угодно.

На трясущихся ногах я вхожу в дверь, и когда я вижу Эйдена, склонившегося над Йевом с ножом в сердце, и Алекса, лежащего рядом с ними в луже крови, я понимаю, что все намного хуже, чем я думала.

У меня перехватывает дыхание, от ужаса горло сжимается, и я даже не могу закричать.

Он вонзает нож в сердце Йева, и кровь брызжет ему в лицо, создавая кошмарную картину.

Его ледяной взгляд встречается с моим, и он свободной рукой лезет в карман пиджака и достает листок бумаги, который мне дала Эми, с его фотографией.

— Ну, черт возьми, похоже, ты все-таки выполнила свою домашнюю работу, — говорит Эйден.

Беги!

Голос в моей голове кричит: — Беги.

Беги!

Беги как можно быстрее и как можно дальше, чтобы спасти себя.

Я поворачиваюсь, чтобы сделать это, и тут кто-то хватает меня сзади.

Когда я поднимаю глаза, я вижу, что это чисто выбритый мужчина, который сидел рядом с Эйденом в клубе. Другой мужчина, который похож на Эйдена, входит в главную дверь комнаты с пистолетом в руке, за ним следуют еще двое парней.

Я понимаю, что я мертвец, когда вижу это, но боец во мне заставляет меня сражаться.

— Отпустите меня! — воплю я, извиваясь в объятиях своего похитителя.

Он слишком силен, и у меня нет шансов.

Эйден встает и подходит ко мне.

— Я так не думаю, ангельское личико. Кажется, в тебе действительно было больше, чем кажется на первый взгляд. Ты почти обманула меня.

— Это не то, чем кажется. — Слезы текут из моих глаз.

Когда он достает пистолет, я чуть не умираю от его вида.

Слезы текут по моим щекам, и я качаю головой.

— Пожалуйста, не убивай меня. Пожалуйста, умоляю.

Чем больше я молю о пощаде, тем более злобная улыбка появляется на его губах.

— Пожалуйста, Эйден, не убивай меня.

Он направляет на меня пистолет, но когда я думаю, что он собирается нажать на курок, его пальцы быстро скользят по моей шее, и внезапно все становится черным.

Эйден

Уважаемый Массимо,

Вы меня не знаете, но я знаю вас, и чувствую необходимость обратиться к вам в связи с недавно открывшейся мне информацией. События семимесячной давности, когда был уничтожен Синдикат, оказались намного масштабнее, чем вы предполагаете. В этом было замешано гораздо больше людей, чем кажется на первый взгляд. Именно они несут ответственность за гибель наших близких. Именно они запятнали свои руки, чтобы избавиться от наших отцов. Риккардо Балестери был лишь пешкой в большой игре. Я настоятельно рекомендую вам не оставаться в изоляции. Вам необходимо реформировать Синдикат и возглавить его. Стать тем лидером, которого ждет Братство.

Только объединившись с сильнейшими, вы сможете охотиться за своими врагами. В противном случае война неизбежна.

Желаю вам успеха.

Друг

Это копия анонимного письма, которое побудило меня и семью Д'Агостино отомстить за смерть наших отцов, когда Синдикат подвергся бомбардировке.

В последний раз, когда я читал это письмо, я был в офисе моего брата в его доме в Редондо-Бич.

Это было пять лет назад.

Массимо и Доминик тоже были там. Массимо говорил о реформировании Синдиката и мести за смерть наших отцов. Это было через семь месяцев после бомбардировки.

Они сейчас здесь, в офисе моего дома, с теми же пустыми выражениями на лицах. Оба выглядят такими же одураченными, как и я, всем, что мы обнаружили сегодня вечером.

У обоих одинаковый вопросительный взгляд в глазах. Вопрос о том, как эта женщина оказалась обладательницей письма, которое изменило нашу жизнь.

Как Мэри могла его получить, если она связана с Орденом?

Те самые люди, которые объединились с нашими врагами, чтобы убить наших отцов, и пытались убить и нас.

Не только обладание этим письмом открыло дверь ада, но у нее также была фотография мужчины с татуировкой Ордена на руке, подтверждающая его членство. Если раньше я сомневался, работает ли она на Орден или нет, то теперь мне не нужно. Фотография установила связь, что она знает кого-то, кто работает.

Когда я увидел письмо среди вещей Мэри, я понял, что эта проблема серьезнее и отличается от того, что я думал, и мне нужно было немедленно обратиться к Д'Агостино.

Мое стремление отомстить за отца было обусловлено этим письмом, потому что я знал, что кто-то где-то переживал ту же утрату, что и я, когда я потерял отца.

Когда я услышал, что моего отца убили, все вокруг меня словно развалилось. Я не знал, как много он для меня значил, пока его больше не стало.

Говоря это, я не знаю никого, и я имею в виду никого, кто чувствовал бы себя так же плохо, как Массимо, потому что его отец умер у него на руках.

Он присутствовал при взрыве, когда он произошел, и остался невредим только потому, что у наших врагов были на его счет другие планы.

Однако это пошло ему на пользу, потому что именно так он получил доступ ко всему богатству Синдиката. Протокол сохранения того, что ты убиваешь, дал ему доступ к неисчислимому богатству.

Несмотря на это, ничто не могло компенсировать потерю отца.

У меня то же самое.

Мы с Массимо оба лидеры, и мы оба знаем, что деньги и власть — это еще не все.

Не тогда, когда ты так много потерял.

Не тогда, когда ты потерял слишком много.

Не тогда, когда ты мужчина, как и любой из нас в этой комнате, и тебе приходится наблюдать, как все, что ты держишь в сердце, исчезает у тебя на глазах, и ты знаешь, что ничего не можешь с этим поделать.

Когда он оглядывается на меня, я понимаю, без его слов тут определенно что-то не так.

У меня те же вопросы, что и у него, и я в таком же замешательстве, как и они двое. Я уверен, если бы их брат, Тристан, был здесь, у него было бы такое же выражение лица.

Мы не позвонили ему, потому что у них с женой две недели назад родился ребенок.

Мы договорились максимально ограничить его участие в этом деле.

И вот мы здесь, и в наших головах вертится куча всякой всячины, в то время как женщина, которая меня околдовала, спит наверху в моей постели.

Я вколол ей транквилизатор, чтобы она спала несколько часов. Сначала она потеряла сознание, потому что я перекрыл ей дыхательные пути, но я также думаю, что она потеряла сознание от страха, что я ее убью.

Теоретически, я должен это сделать, потому что я не знаю, кто она.

Но именно это сохраняет ей жизнь.

Когда я кладу письмо на стол, Массимо и Доминик смотрят на него так, словно оно может обрести собственную жизненную силу и что-то сделать.

Массимо встает и подходит к окну, выглядя так, будто он готов выдохнуть адское пламя.

— Я, черт возьми, не знаю, что сказать, — заявляет он.

— Поверь, у меня та же проблема, — соглашается Доминик.

Я вздыхаю и откидываюсь на спинку стула. — Может, нам стоит начать с вопроса, как она получила копию письма, — предлагаю я. — Я не думаю, что она его написала.

Все это время мы гадали, кто написал письмо. Я не думаю, что это была она, потому что это не вяжется. Нет, если она работает с Орденом.

— Я тоже так не думаю, — отвечает Массимо. — И поскольку я знаю, что существует всего три копии этого письма, и все они хранятся в сейфах, она, очевидно, скопировала его с оригинала.