Он задержался в офисе и не знал, что я там.

Я услышала его, когда отдавала файл. Он заверял того, с кем говорил, что Игорь Иванович получит свою дань в день нашей свадьбы, и дерьмо, через которое он прошел, инсценируя смерть Эрика, чтобы убрать его из картины, того стоило. Затем он добавил еще больше огня в пламя правды, сказав, что сохранение его жизни было выгодно для всех них.

Это то, что я услышала, и мне прислали имя.

Как и Джуд, Игорь — влиятельный человек в России.

Шок от услышанного заставил меня немедленно начать действовать.

Прошло пять долгих лет, и я думала, что мой брат умер.

Его автомобиль был найден на дне залива Сан-Франциско. Предположительно, автомобиль взорвался. Нам сказали, что он и его лучший друг Роберт были в машине, и их тела были едва узнаваемы, когда полиция их вытащила.

У нас были двойные похороны, потому что Эрик и Роберт были близки, как братья.

Кто знает, кого мы на самом деле похоронили. И нахуй всех, кто был частью этого плана, чтобы над нами поиздеваться.

Когда Эми предложила свою помощь, я согласилась, потому что знала, что не смогу разобраться в ситуации самостоятельно.

Единственное, что я думала сделать, это осмотреть офис Джуда и его компьютер. Две вещи, которые наверняка принесут Армагеддон, потому что за мной следят везде, куда бы я ни пошла. Обо всем, что я делаю, докладывают Джуду.

Чудо, что никто не видел, как я подслушивала его разговор.

За исключением мамы, я бы обязательно рассказала Эми то, что услышала, потому что она единственный человек, кто нас поддержал, в то время как Джуд контролировал всех остальных, словно кукловод.

Мы с Эми подружились после того, как я окончила Стэнфорд и присоединилась к команде веб-дизайнеров в компании. Пока я пишу контент, она занимается техническими аспектами управления сайтом. Однако ее технические навыки простираются гораздо дальше, и у нее есть свои способы получения информации.

Осмелюсь сказать, что нам, вероятно, не понадобились бы ее навыки, если бы мой дедушка не совершил определенных ошибок.

Такие ошибки, как предоставление Джуду слишком большой власти и контроля в компании, и, что хуже всего, не просто уход из Братвы, а разрыв всех связей с ними.

Он оставил жизнь Братвы позади в России, когда переехал в Штаты с моей матерью. Это было после смерти моей бабушки. Она погибла в перестрелке, когда его враги напали на их дом.

Именно потому, что мой дед был советником Пахана и его хорошим другом с детства, ему даже разрешили уехать.

Я ненавижу злиться на своего дедушку, потому что понимаю, почему он ушел, и знаю, что он просто хотел нас защитить.

Чего я не понимаю, так это почему он приехал сюда, вел дела с преступниками и придурками вроде Джуда и не ожидала, что они отвернутся от него при первой же возможности.

Я полагаю, что в те дни Markov Tech находился под опекой Синдиката. Дедушка не мог предвидеть, что произойдет, если наступит день, когда соглашение пойдет к черту.

Не буду отрицать, что опасность, обычно связанная с жизнью Братвы, ужаснула бы меня, но я бы предпочла прожить свою жизнь с осознанием опасности, чем быть беспомощной, когда такие люди, как Джуд, придут, чтобы завоевать тебя.

Теперь я настолько опустошена тревогой, что не знаю, ощущаю ли я осознание того, что Эрик жив, как возможность найти его или как проклятие, которого, возможно, никогда не будет.

Успокоив дрожащие руки, я ставлю на блюдце чашку ромашкового чая, который я заварила для мамы, и иду в гостиную.

Мама сидит у окна и смотрит на темные тенистые заросли деревьев, покрывающие территорию нашего дома.

Мы живем в Петалуме, немного севернее Сан-Франциско. Это чуть меньше часа езды от города, если не застрять в пробке. С холмами и живописными пейзажами, это место всегда напоминало мне Алтайский край в России, где вырос мой дедушка.

Он возил нас туда несколько раз, прежде чем умер. В последний раз мы были там, когда мне было шестнадцать. Это было для него, чтобы вернуться на родину и прожить последние несколько недель своей жизни.

Мама смотрит на меня, когда я вхожу. Меня встречают обеспокоенные глаза, заплаканные и в пятнах.

Ее внешность напоминает мне, как она выглядела, когда не была уверена, увидит ли она моего отца снова. Иногда проходили месяцы, прежде чем мы снова увидели его. Я часто испытывала те же самые беспокойства, особенно когда узнавала правду о том, почему мы никогда не сможем стать семьей и почему я не могу носить фамилию отца.

Ее взгляд скользит по чашке чая в моей руке, и ее губы кривятся.

— Всегда заботишься обо мне, — бормочет она.

— Я стараюсь. — Я ставлю чашку на маленький деревянный столик рядом с ней и сажусь в такое же кресло перед ней.

— Это я должна заботиться о тебе.

— Ты права, мам. Мне бы только хотелось, чтобы у нас было больше поддержки. Больше мускулов. — Я прерывисто вздыхаю и складываю руки вместе. — Я бы хотела, чтобы дедушка никогда не связывался с Джудом.

— Моя дорогая девочка, он никогда не мог предвидеть предательства Джуда. Я могу тебя заверить, что любой, с кем работал твой дед, всегда действовал на благо компании. В то время Кузьмины были хорошим деловым решением, но Джуд явно всех нас обманул.

— Я в этом не уверена. Он мне никогда не нравился. У меня всегда было плохое предчувствие на его счет, и я не думаю, что я была такая одна. — Я убежденно киваю, выдерживая ее взгляд.

Я точно знаю, что Эрик относился к Джуду с подозрением, и были моменты, когда я уверена, что и мой дедушка тоже. Отец никогда не имел с ним много дел, так что я не знаю, что бы он подумал.

— Ошибки прошлого сейчас сказываются на нас, — добавляю я. — И нам не к кому обратиться. — Я знаю, что дедушка хотел, чтобы мы были в безопасности, но если бы он не закрыл дверь для России, у нас, по крайней мере, были бы люди, к которым можно обратиться сейчас. Мы бы не остались открытыми для нападения.

Я знаю, что звучу озлобленно, и это потому, что я такая и есть. Я озлоблена из-за ситуации. Наша судьба не должна быть связана с Эми.

— Вина лежит не только на нем, — качает головой мама.

Мои губы размыкаются. — Мама, Джуд хочет забрать меня и компанию. Если бы дедушка не дал ему столько власти, этого бы не произошло.

Когда я это говорю, она отворачивается.

— Вина моя, — отвечает она, заставляя меня замолчать, потому что я знаю, что она скажет дальше. И она будет права.

Моя семейная ситуация — сложная тайна в том смысле, что мы не должны существовать. Мы — то, что люди называют другой семьей. Результат интрижки, которая никогда не должна была случиться и никогда не должна была закончиться. И вот почему мы сегодня в таком беспорядке.

— Дело не в выборе твоего дедушки покинуть Братву, — выдавливает мама и смахивает слезу с глаза ладонью. — Он связался с Синдикатом, потому что это был шаг к успеху без той опасности, которая была в его прошлой жизни. Они были всей защитой, которая нам была нужна. Сильнее, чем кто-либо, кого мы могли бы надеяться получить от России. Это моя вина, что у нас ее больше нет. Каждый раз, когда я думаю о твоем отце, я виню себя во всем. Тем более за то, что связалась с ним. Он никогда не был моим.

Я никогда не знаю, что ей сказать, когда она говорит такие вещи.

Трудно не согласиться, когда это правда, поэтому, как всегда, я вообще ничего не говорю.

Правда в том, что многие ошибки совершают те, кому следовало бы знать лучше.

Мама закрутила роман с моим отцом, Филиппе Фальчионе, женатым мужчиной, у которого уже была своя семья.

Кто может оправдать нечто подобное, если это никогда не может быть правильным?

Мало того. Он был лучшим другом дедушки. Он был того же возраста, что и он, так что был почти на тридцать лет старше мамы.

Но он любил ее, и она любила его. Это он нанял моего деда работать на Синдикат, когда тот впервые приехал в Штаты. Так начинали мои мать и отец.