В последние годы Национальное общественное радио (National Public Radio, NPR, Эн-пи-ар) подвергается критике за скуку. По мнению критиков, передачи Эн-пи-ар невыразительны, или, по крайней мере, чересчур осторожны, а культурный охват радио ограничен. Уровень своеобразия Эн-пи-ар стабильно низок, и молодым слушателям оно больше неинтересно[516]. Однако сорок с лишним лет назад Эн-пи-ар было каким угодно, только не скучным. Его описывали словами «нестандартное», «игривое», «энергичное» и «смелое», поскольку оно было молодо сердцем. В те времена Эн-пи-ар было не просто живее — оно было теснее связано со звуковыми традициями, господствовавшими в золотой век радио, такими как экспериментальная звукорежиссура и радиофоническая литература. Когда в 1970 году появилось Эн-пи-ар, в эфир после почти двадцатилетнего молчания вернулась передовая американская радиодрама, а также авангардные звуковые коллажи, личные эссе, сюрреалистические повествования и радиодокументалки. Учитывая сегодняшнюю славу сети как агента по сбору новостей, легко упустить из виду тот факт, что Эн-пи-ар, как заметила Сьюзан Дуглас, практически в одиночку омолодило радио начала 1970-х[517]. О том, как Эн-пи-ар осуществило такое радиофоническое возрождение и к чему это привело, и пойдет речь в этой заключительной главе[518].

По четвергам утром Эн-пи-ар приглашало публику на экскурсию по своей большой клиновидной штаб-квартире на Массачусетс-авеню, 635[519]. Экскурсия начиналась в изысканно оформленном вестибюле с высокими потолками. Придя пораньше, вы могли усесться в удобное кожаное кресло и посмотреть слайд-шоу с персоналиями Эн-пи-ар, проецируемое на большой экран. На слайдах можно было увидеть Ноа Адамса и Терри Гросс, а также женщин с экзотическими именами — Лакшми Синг, Марго Адлер, Рене Монтань, Мару Лиассон и Сильвию Поджиоли. А еще Стива Инскипа, бывшего сотрудника «Утреннего выпуска», и Тома и Рэя Маглиоцци, бывших сотрудников «Разговора в машине». Смотреть на экран было все равно что следить за знаменитостями, не выходя на улицу.

Эти радиозвезды улыбались, да и с чего бы им не улыбаться? В то время как газеты, журналы и телевидение продолжают терять свои позиции, на протяжении последнего десятилетия Эн-пи-ар демонстрирует завидную динамику роста. Сегодня у Эн-пи-ар больше новостных бюро по всему миру, чем у Washington Post или любой из ведущих телевизионных сетей, а его аудитория конкурирует с аудиторией Раша Лимбо[520]: 30 миллионов человек еженедельно слушают популярные новостные «журналы» — «Утренний выпуск» и «Все учтено». Когда-то небольшая, едва оперившаяся альтернативная сеть, сегодня Эн-пи-ар — известная организация, все менее зависимая от федеральной поддержки.

Однако я задержался в фойе не ради экскурсии, а ради интервью со Сьюзан Стэмберг — «матерью-основательницей» Эн-пи-ар. Сьюзан Стэмберг для Эн-пи-ар — то же, что Эдвард Р. Марроу для Си-би-эс: икона. Несмотря на то что это было всего лишь интервью, эта встреча ощущалась как свидание — возможно, потому что многие люди соответствующего возраста влюблены в ее голос еще со школьных лет. В те времена было непривычно слышать женщину на радио, особенно если та приятно проводит время. Как сказал Боб Эдвардс, Стэмберг никогда не боялась проявлять свою индивидуальность в эфире.

За маленьким столиком в кафе Эн-пи-ар на седьмом этаже, где фирменным блюдом является гондурасская кесадилья, я включил диктофон и начал задавать вопросы. Как все изменилось за эти годы? Что представляла собой сеть в первое десятилетие вещания (в 1970-х годах), когда Эн-пи-ар еще не была такой мощной новостной структурой, как сегодня, и в ее эфире было много художественного материала, в частности — ежедневных порций литературы?

Ил. 10. Сьюзан Стэмберг в студии Эн-пи-ар во время трансляции программы «Все учтено», 1970-е годы. (Фото Эн-пи-ар, любезно предоставлено Национальным общественным радио)

Стэмберг сама брала интервью у тысяч известных людей, от Лучано Паваротти до Розы Паркс, но теперь, когда она сама стала предметом общественного интереса, она, похоже, наслаждается сменой ролей. Став первой женщиной — ведущей национальной новостной программы, Стэмберг была вынуждена отвоевывать для себя пространство, не имея примеров для подражания. По ее словам, вначале она понижала голос, чтобы казаться мужчиной, и говорила в формальном стиле. Стэмберг ловко пародирует мужчин-ведущих, в режиме переключения высоты тона напоминая Лори Андерсон. Она добавляет, что это было очень тяжело — добиваться такого авторитетного звучания. Билл Симеринг, первый программный директор Эн-пи-ар и создатель программы «Все учтено», «велел мне быть собой, и это меня ужаснуло. И постепенно я перестала притворяться кем-то другим и просто начала говорить»[521]. Стэмберг считает, что Симеринг увидел в ней «тот самый голос для нового шоу, который звучал у него в голове». Он не хотел, чтобы тон передачи «Все учтено» напоминал «Марш времени». Ему хотелось чего-то «более болтливого, более интимного, более личного». Благодаря Стэмберг Эн-пи-ар нашло способ сродниться с Америкой после Вьетнама.

На протяжении своей карьеры в Эн-пи-ар Стэмберг сотрудничала с несколькими мужчинами-соведущими, но никогда не было сомнений в том, что именно она определила стиль программы «Все учтено»[522]. Слушатели узнавали новости, но это была не единственная причина, по которой они включали приемник. Приятный голос женщины-ведущей добавлял очарования радиоэфиру, сигнализируя о нежелании следовать старым формулам вещания. Кроме того, в новую программу вошли сюжеты, которые привлекали своей неординарностью (репортаж о столетии банана) или интересом к событиям на задворках культуры (тридцатиминутный сюжет, посвященный мужчинам и женщинам, выросшим на Аппалачских холмах Западной Виргинии).

По задумке, передача «Все учтено» избегала традиционных методов вещания. Что Стэмберг больше всего нравилось в первые дни работы в Эн-пи-ар, так это эксперименты с различными видами повествования. «Знаете ли, — сказала она, — то было время великих режиссеров-документалистов, таких как Д. А. Пеннебейкер и Фредерик Уайзман, чьи методы Эн-пи-ар позаимствовало. Эн-пи-ар наблюдало за тем, что делают киношники с ручными камерами, как они отклоняются от закадрового голоса, и делало то же самое с магнитофонами». Стэмберг вспоминает об этих моментах с удивлением, как будто впервые осознает новизну Эн-пи-ар. «Идея, — говорит Стэмберг, — заключалась в том, чтобы рассказать историю, не рассказывая ее, — просто озвучивать фрагменты». Это означало обойтись без диктора, что противоречило традиционным представлениям. Смелый ход для начинающей радиопрограммы.

Первый документальный материал Стэмберг посвящен адвокату Филипу Хиршкопу (напоминающему Эбби Хоффмана), который защищал 13 тысяч участников Первомайской демонстрации, арестованных после антивоенных выступлений в Вашингтоне в мае 1971 года. Стэмберг провела целый день с Хиршкопом и его помощниками, не выключая диктофон в течение пяти часов. («Выключи эту штуку», — сказал ей Хиршкоп, и эта фраза была включена в репортаж). Сокращенный до шестнадцати минут, сюжет представлял собой смесь звуковых фрагментов, изображающих бесстрастного адвоката, который консультируется со своими измученными сотрудниками по поводу скучных деталей предстоящего судебного дела. Хоть это и не Перри Мейсон, но получилось увлекательно.