— Харди, что ты делаешь, я же сплю, — пробормотала Маргарете, но тут же придвинулась ко мне плотнее, застонав. — Нет, не останавливайся.

— Великая Луна! Вы… — в кресле подскочил Финбарр, глянув на нас мельком и густо покраснев, метнулся к двери.

— Барри, прости, забыл что ты тут, — я рассмеялся.

Вслед за Финбарром с тихим возмущенным клекотом вон выбежали оба пробудившихся грифона.

— Какие все чувствительные и скромные, — заметила с улыбкой Маргарете, а потом увидела время на часах. — Харди, уже девять! У тебя же встреча с прессой через час!

— Подождут. К тому же надо поднять настроение, после того как приснилось всякое, — я поморщился, вспомнив сны с Алойзиусом и своей семьей.

Еще через некоторое Маргарете, завернувшись в халат, устроилась в кресле у камина, а я позвал Ноткера и заказал для нее завтрак. Сам быстро принял душ и, надев черный костюм с белой рубашкой, вышел, поняв, что на завтрак у меня уже нет времени.

В коридоре мне открылась следующая картина — Ленели, уперев руки в мощную грудь Финбарра и рыча от усилий, подталкивала его в сторону моих комнат, но кузен, кажется, не сдвинулся ни на миллиметр, хотя шпильки туфель Ленели оставили на паркете заметные царапины.

— Давай, Барри, ты сможешь! — твердила журналистка.

— Ни за что туда не войду!

За этой сценой с любопытством наблюдали оба грифона, улегшись от пары в стороне. Ленели, увидев меня, застывшего на пороге, всплеснула руками.

— Ваша Светлость! До начала осталось пять минут! — в полном отчаянии воскликнула она.

— Как раз успеем дойти, — я сделал знак грифонам, и те забежали обратно в комнату.

— Так вы же еще с вопросами должны ознакомиться и прочим! — Ленели протянула мне целую пачку листов.

Я со вздохом взял ее, пролистал, задержавшись на некоторых страницах, потом вернул Ленели.

— Одна минута, — печально отозвалась она.

— Пойдемте. Думаю, небольшое опоздание нам простят, — я чуть улыбнулся. — Кстати, в конце господин Прегиль должен сделать одно важное заявление насчет Мекленбурга и Померании.

— И вы мне говорите это только сейчас? — ужаснулась Ленели. — Пойдемте же скорее!

Она рванула вперед. Мы с Финбарром переглянулись. Он только пожал плечами и мы направились вслед за журналисткой, слушая торопливый стук ее каблуков.

— Ваша Светлость, а вы можете сегодня обойтись без солнцезащитных очков? — спросила Ленели, когда мы ее нагнали, хотя судя по ее тону, надежду она испытывала довольно-таки призрачную.

— Хотите сказать, что никто не будет использовать вспышки на фотокамерах?

— Нет, но… Вы же их не поэтому надеваете…

Я только отрицательно качнул головой и надел очки — мы как раз подошли к конференц-залу. Ленели тяжело вздохнула.

Когда мы вошли, оживленный говор мгновенно смолк и на нас обрушились вспышки фотокамер.

— Знаете, я пожалуй была неправа насчет очков, — шепнула Ленели, жмуря глаза.

В итоге она, зажмурившись, споткнулась о тянувшиеся к камерам кабели, но я мгновенно поймал ее под локоть, поддержав, так что инцидента никто не заметил.

— Очень рекомендую сменить вам обувь, — с усмешкой заметил я и обернулся на миг к кузену. — Барри, думаю, ты согласишься.

— Нет, я тогда до него не дотянусь, — возразила Ленели.

— Да вы и до меня не дотягивались, даже на каблуках, — шепнул я.

Финбарр кашлянул, определенно расслышав. Мы наконец добрались до стола, заставленного микрофонами, за которым уже сидели Прегиль и Маделиф. Мы с Ленели уселись между магами на свободных местах, по левую руку от меня оказалась Маделиф, а по правую Ленели и Прегиль. Финбарр остался стоять за нашими спинами и к нему через миг присоединился Карлфрид.

— Доброе утро, — поздоровался я с магами и тихо спросил Маделиф. — Вы уже оправились после вчерашнего?

— Да, спасибо, Ваша Светлость, господин Орель сказал, что я в норме.

— Вот и замечательно.

Остальные главы Гильдий обнаружились напротив — сидели в первом ряду сбоку от журналистов и я обменялся с ними кивками в приветствии.

— Господин Прегиль, его Светлость сказал, что у вас в конце будет какое-то заявление, — прошептала журналистка Прегилю. — Почему вы вчера мне об этом не сообщили?

— Решение о об этом мы приняли поздно вечером, простите.

— И о чем оно?

Прегиль промолчал и Ленели, взглянув на его помрачневшую физиономию, только вздохнула. Но тут же профессионально заулыбавшись заговорила, произнося приветственное слово.

— Итак, доброе утро дамы и господа, мы начинаем нашу пресс-конференцию в честь дня коронации Его Светлости, герцога Фризии, господина Эгихарда Фрайхерра Райнера-Наэра. Часть вас будет допущена на мероприятие, после которого состоится еще одна краткая конференция-фотосессия для вас всех. Сейчас вы можете задать вопросы Его Светлости, а также главе Прусской Гильдии Магов, господину Базилиусу Прегилю и Главе Фризкой Гильдии Магов, госпоже Маделиф Халевейн. Всё как обычно: чтобы задать вопрос, поднимайте руки, я вас буду называть.

Ленели выбрала первого журналиста. Но тот вдруг сел, передав микрофон другому.

— У меня два вопроса к господину Прегилю. Расскажите, как так получилось, что никого лучше черного мага в короли не нашлось и почему коронация проводится так поспешно, без соблюдения сроков траура по Фридриху Четвертому, а также по его брату, принцу Вильгельму, умершему от инфаркта? Учитывая, что даже еще не было никаких погребальных церемоний.

— Да чтоб тебя… — тихо, сквозь зубы, выругалась Ленели, продолжая при этом улыбаться. — Я же запретила его пускать.

— Что, ваш конкурент по «горячему» и сенсациям? Только не в юбке, — шепнул я с улыбкой.

— Что-то вроде того, — отозвалась она. — Ничего, его сейчас выведут, Ваша Светлость.

— Пусть остается, по крайней мере если он не будет забирать микрофон у других журналистов. Зато потом остальные перестанут задавать «неудобные вопросы».

— Как вы уже вероятно знаете из вчерашней статьи в «Вестнике Пруссии», прусская остзейская ветвь рода Хоэцоллернов прервалась на Фридрихе Четвертом, — заговорил Прегиль и голос его был удивительно уверенным и спокойным. — Господин Райнер-Наэр, последний представитель по мужской линии фризской линии Хоэцоллернов. Остальные линии рода давно исчезли. Так что да, других наследников, имеющих в себе кровь Хоэцоллернов — нет. Согласно законам Пруссии, трон может занять только носитель крови этого рода.

— А вам не кажется странным, что всего несколько дней назад господин Райнер–Наэр получил герцогскую корону, а теперь еще получит и корону Пруссии? — вставил тот же журналист. — Что дальше? Мы превратимся в империю?

— О, вижу вам этот вопрос тоже страшно не понравился, Ваша Светлость, — шепнула Ленели, мельком взглянув на меня. — Может, все-таки вывести его?

Но тут Прегиль, невольно поморщившись, начал отвечать:

— Это всего лишь стечение обстоятельств. Как вы уже знаете, здесь присутствует Глава Фризской Гильдии госпожа Халевейн, которая всегда отстаивала независимость Фризии. Не секрет, что король Фридрих Четвертый несколько раз пытался включить Фризию в состав Пруссии. И господин Райнер-Наэр получил герцогскую корону именно по этой причине, чтобы сохранить независимость земли. Однако, если бы, к примеру, этого не случилось, а старый герцог не был сражен старой болезнью и по-прежнему правил Фризией, господин Райнер-Наэр точно так же получил корону Пруссии, не являясь при этом герцогом Фризии. Надеюсь, я не слишком запутанно объяснил?

— Да. А что насчет несоблюдения траура? — напомнил журналист.

— Базилиус сегодня в ударе, — тихо заметила Маделиф. — Он сегодня сказал, что вы решили упразднить должность королевского мага. Однако у меня сейчас ощущение, что он старается ее сохранить.

— Не по этому. Дальше поймете, — отозвался я.

— Соблюдение траура невозможно, и виной тому оставленное Фридрихом Четвертым завещание, согласно которому если преемник не займет трон, Пруссия… — Прегиль сделал многозначительную паузу. — … отойдет Моравии. И король, перед своей смертью сделал соответствующие поправки в законе. Кстати, я вчера получил запрос из Моравии, поскольку Фридрих Четвертый о своем завещании уведомил Якуба Второго. Думаю, никто из нас, ради соблюдения траурных мероприятий, не захотел бы оказаться в подчинении моравского короля.