— И что? Мне нужно что-то делать? — спросил я. — Спуститься к ним?

— Если вам не сложно. Мне точно лучше туда не ходить. Да и остальным тоже.

— Харди, может не надо? — запротестовал Финбарр. — Я сразу вспомнил Ваттово море и как нас пытались утопить.

— Все будет хорошо, Барри, не волнуйся.

Я спустился вниз, вышел наружу. У пруда было промозгло и вдалеке над ним вновь начал подниматься туман. Я подошел к берегу. Одна из русалок подплыла ко мне и, высунувшись из воды по пояс, протянула мне шкатулку.

— Вам, Ваше Величество, от нашей королевы, — произнесла она.

Голос у нее почему-то оказался низким, шипящим, словно она была простужена.

— Что это? — спросил я, разглядывая русалку.

Ее синеватая кожа была словно у утопленницы, ореолы сосков на маленькой груди как и ее губы были выкрашены в цвет индиго, а может имели такой оттенок от природы. На шее я увидел едва заметные жаберные щели.

— Небольшой скромный подарок в честь начала вашего правления, — сказала русалка. — Жест уважения, ни к чему не обязывающий. Но в шкатулке также находится письмо. Возможно, предложенное нашей королевой вас заинтересует. Долгой жизни!

— Долгой жизни, — задумчиво отозвался я, взяв шкатулку, а потом поймал другой рукой кулон-раковину, который висел у нее на шее на веревочке, сплетенной из водорослей.

Русалка замерла и на ее лице отразился испуг.

— Зачем письмо, когда вы можете сказать всё сейчас лично, Ваше Величество? — спросил я и выпустил кулон.

Она чуть наклонила голову.

— Сейчас нет времени — речная вода на нас плохо влияет. В письме обозначена встреча на море. Если вас заинтересует мое предложение, мы будем ждать вас там.

Русалка ушла под воду. Следом за ней исчезли остальные и огоньки их фонарей вскоре затерялись в глубине.

Озадаченный, я вернулся обратно.

— Что она хотела, Ваше высочество? — спросил Прегиль.

— Передала подарок и письмо от их королевы.

Я раскрыл шкатулку. На крошечной бархатной подушечке лежала огромная жемчужина с голубовато-серебристым отливом.

— Какая красота! — охнула Маргарете. — Можно, Харди?

Я забрал из шкатулки лист бумаги, больше похожий на записку, чем на письмо и положил во внутренней карман куртки.

— Вы не прочтете? — на лице Прегиля отразилось разочарование.

— Завтра — обязательно. Хотя, нет, еще позже, — я поглядел на Прегиля с недовольством. — У нас есть более важные дела, чем улаживать ваши прежние конфликты с русалками, Базилиус.

Я поглядел на часы, но время как назло ползло медленно, и до конца празднества, судя по тому расписанию, что давала мне Ленели, было еще далеко.

— Проклятье, — только и сказал я. — На самом деле я бы уже собрал всех в каком-нибудь кабинете и обсудил завтрашние планы.

— Все и так тут неподалеку, — сказал Прегиль, махнув в сторону гостевого уголка, где расположились главы Гильдий.

— Хм, а где Маделиф? Я ее сегодня больше не видел, как она ушла после коронации. Ноткер, найди госпожу Халевейн и пригласи сюда.

Кобольд посмотрел на меня так, словно я дал ему непосильное задание.

— Не могу, Ваше Величество. Когда маг не хочет, чтобы его нашли, я не могу его найти, — выдавил он из себя.

Я поглядел на Прегиля.

— Я ее тоже не видел с того же самого момента, — сказал глава Прусской Гильдии и тихо добавил: — Сдается мне, что госпожа Халевейн всё же сильно обиделась на вас за Фризию, Ваше Величество.

— А вы думаете, что имелся какой-то другой вариант? — я нахмурился.

— Не имелся. Более того, думаю что она это тоже прекрасно понимает, но…

Прегиль только развел руками. Я поглядел на Финбарра.

— Барри, найди, пожалуйста, госпожу Халевейн и передай ей, что мы ее ждем для обсуждения завтрашнего посещения Райнерсберга.

Кузен кивнул и направился прочь. Прегиль пошел к остальным сообщать о совещании, а я вытащил записку и, прочитав, сжег. Стоящая рядом Маргарете, все еще любующаяся жемчужиной, недоуменно приподняла бровь.

— И что там было, Харди?

— Приглашение на свидание на берег моря, — я с насмешкой посмотрел на Маргарете, провел пальцем по ее щеке, а потом шепнул ей несколько слов на ухо.

— Ого, — только и сказала она. — Прямо действительно вся синяя? Брр…

Я повернулся к окну, посмотрел на пруд, в котором недавно плавали русалки, задумался. Над Кёнигсбергом стремительно опускалась ночь, на улицах и в домах зажигались оранжевые огни. Туман так и остался висеть легкой дымкой в дальнем конце пруда. А потом из-за домов внезапно выскользнул огромный корабль, весь украшенный гирляндами и фонариками. Я сначала не поверил, но спустя миг понял, что не ошибся и это действительно был барк «Падуя». Поразившись, как для него в пруду нашелся фарватер, я наблюдал за его приближением.

В зале внезапно погас свет, распахнулись окна, запустив свежий морозный воздух, а на улице громыхнуло. Над кораблем засияли золотом огромные шары фейерверка. Неподалеку от пушечной батареи я увидел маленькую фигурку клабаутермана, камандующего огнем.

— Какая красота, — сказала Маргарете и прижалась ко мне.

— Пожалуй.

— Харди, ты чего, расслабься, — она обернулась ко мне, взяла мое лицо ладонями, поцеловала в губы.

— С самого утра пытаюсь и не могу.

Маргарете нахмурилась.

— Насчет завтра беспокоишься? Может, тогда не надо на Райнерсберг?

— Откладывать будет еще хуже, — я притянул ее к себе, смотря на фейерверк. — Ноткер, где там Барри пропал? Он нашел Маделиф?

— Сейчас узнаю, Ваше Величество.

Кобольд исчез и вернулся обратно через минуту.

— Господин Лехри нашел госпожу Халевейн, но она наотрез отказывается идти сюда. Ваш кузен сказал, что она действительно сильно обижена из-за вашего сегодняшнего заявления.

— И где они? — я выпустил Маргарете.

— В одном из залов в часовой башне. Думаю, если часы начнут отбивать, они оба могут повредить слух. Хотя вид оттуда на город открывается прекрасный.

— Харди, ты не должен идти за ней, — заметила Маргарете, угадав мои намерения. — Даже у меня больше прав обижаться за Фризию, поскольку мои предки ей правили много веков, но даже я признаю, что ты сделал всё правильно. Даже если исключить фактор получения мной короны королевы.

— Если Маделиф не будет на нашем совещании, ситуация только усугубиться, а Барри слишком тактичный, чтобы привести ее в чувство. Скоро вернусь.

Фейерверк между тем закончился, в зале вновь зажегся свет. Я прошел через северное и западное крыло замка к главной башне. На лестнице, ведущей наверх, почему-то была кромешная тьма.

— Барри, — позвал я, задрав голову и пытаясь что-либо разглядеть в темноте.

Потом краем глаза я уловил какие-то слабые отсветы и, опустив взгляд, увидел как разгорелись раух-топазы в моих запонках. Я, мысленно чертыхнувшись, задержал дыхание. Сознание резко поплыло. Похоже, я все-таки успел вдохнуть распыленный аэрозоль. Отшатнувшись от лестницы, я подумал, что надо позвать Ноткера, и с этой мыслью через мгновение провалился во тьму.

В последний миг я успел увидеть, как с лестницы выскользнуло несколько драконоборцев и направилось ко мне.

Мне снились странные обрывочные сны, где в небе, сбившись в огромную стаю, кружили над Райнерсбергом грифоны. Снег на горе вдруг пропал и маги из Гильдий, направляющиеся на вершину, шли уже утопая не в метровых сугробах, а в россыпях золотых монет. Вся гора в один миг стала золотой, посверкивая красноватыми алчными отсветами.

Рядом со мной, находившимся на соседнем с Райнерсбергом и по-прежнему заснеженном склоне, послышался шум мотора. Я обернулся и увидел остановившийся грейдер, расчищавший полностью засыпанную дорогу.

— Вы заметили, что-то не так с дыханием.

— Что? — не понял я.

— И пульс падает!

Я с недоумением смотрел на водителя, высунувшегося из кабины и нависшего надо мной. В голове зазвучало еще несколько голосов: