— Да, Ваша Светлость. Ээээ…

Кобольд уставился на янтарное виски.

— Сокровище, не заставляй нас ждать, — произнес я, прищурив глаза, а кобольд, вспыхнув, мгновенно исчез.

В дверь тихо постучали и внутрь скользнула Маргарете.

— Ого, у тебя тут компания, Харди, — сказала она, окинув комнату взглядом, и пройдя мимо грифонов, уселась мне на колени.

Финбарр прокашлялся, напоминая о себе, и отвернулся смущенный. Но Маргарете не обратила на него никакого внимания.

— Харди, это ужас! — продолжила она, возмущенно. — Я про местные церемонию. Напыщенный идиотизм. Я все переделала, поругалась с Прегилем. Но он в итоге сдался. А еще местные короны и мантии — они просто кошмарны и верх безвкусицы. В общем мы послали срочный заказ гномам, тем, которые работают на твоих шахтах, надеюсь, они успеют сделать всё до завтра.

Появился Ноткер, поставил тарелки на стол.

— Будешь с нами ужинать, Гретке? — спросил я, притянув ее к себе и поцеловав золотисто-рыжую макушку.

— Не откажусь от точно такого же, — с аппетитно пахнущих тарелок она перевела взгляд на бутылки. — Ноткер, только мне вина принеси, пожалуйста.

Ноткер кивнул и кашлянул.

— Хочу напомнить, Ваша Светлость, что ваши гномы собрались бастовать. И вполне возможно, они не выполнят заказ.

— А ты можешь им доставить послание и передать, что их тогда уволят к чертовой матери? — глаза Маргарете зло сверкнули.

— С ними так нельзя, — заметил Ноткер.

— Почему?

— Потому что они без того готовы разбежаться после того как узнали, что работают на дракона.

Маргарете вопросительно поглядела на меня.

— Думаю, Ноткер прав, Гретке.

— Что же делать? Надевать эти ужасные короны? — на ее лице отразилось разочарование.

— Ты же недавно как раз мечтала о Прусской короне, — заметил я с насмешкой. — И даже более того, выговаривала мне, что тебе бы в мужья при счастливом стечении мог достаться Фридрих.

Маргарете взглянула на меня с ужасом.

— У меня остались о Фридрихе очень светлые детские воспоминания, но с тех пор он сильно изменился, о чем мне рассказал сегодня Прегиль. Тридцатилетний девственник, посвятивший себя рыцарству и не собиравшийся жениться и готовый ради абсурдных целей погубить свой род.

— Ого, — только и сказал Финбарр, оторвавшись от еды.

— Что собственно и произошло, — Маргарете снова посмотрела на меня. — Знаешь, Харди, мне тут жутко не нравится. И этот замок тоже кажется ужасным.

— Я с тобой полностью согласен, Гретке. Ноткер, ты еще здесь?

— Простите, Ваша Светлость, задумался, — кобольд исчез, а через несколько мгновений появился снова, принеся ужин и вино для Маргарете. — Так что передать гномам?

— Скажи, что я скоро к ним приеду и мы мирно побеседуем об их требованиях. Мирно. Надеюсь, ты будешь достаточно убедителен.

— Я все понял, Ваша Светлость, — Ноткер улыбнулся и снова исчез.

Маргарете перебралась на соседнее кресло и занялась едой. Через некоторое время, ее разморило от вкусной еды, вина и тепла, идущего от камина, и она заснула.

Мы тоже закончили ужинать и Финбарр разлил виски по стаканам. Когда первая бутылка закончилась, он внимательно посмотрел на меня.

— Как себя чувствуешь, Харди?

— Вроде спать не хочется, как в прошлый раз. Давай вторую.

— Может ты, паузу сделаешь в несколько минут? Понаблюдаем?

— Хм, может быть. Пройдусь до Прегиля и вернусь. Никуда не уходи.

Грифоны подскочили, пробудившись.

— Остаетесь здесь, сторожите Маргарете, — приказал я.

Грифоны снова улеглись.

— Тоже поселишь их в Хоэцоллерне, как тех змеев с болота? — спросил кузен. — Ты ведь действительно тут не останешься, Харди?

— Не останусь. Кенигсберг находится на краю королевства и думаю разумно будет перенести столицу. Боюсь, Прегиль будет не в восторге, но выбора у него не останется. Хотя местные люди всё же порадуются.

— И куда ты перенесешь столицу? — спросил Финбарр.

— Куда-нибудь, — я улыбнулся и вышел.

В коридоре я остановился. Миг постоял, потом зашел в комнату к Маделиф. Внутри горел приглушенный свет, волшебница дремала, а рядом в кресле дежурил кобольд Ореля, к моему удивлению, как и Ноткер читающий местную газету. Кобольд настороженно на меня уставился.

— Кыш, — только и сказал я и кобольда сдуло ветром.

Я уселся в опустевшее кресло, убрав газету со знакомой статьей на первой полосе и моей фотографией. Маделиф проснулась из-за зашуршавшей бумаги.

— Ваша Светлость? — удивилась она.

— Простите, не хотел вас беспокоить, просто зашел, чтобы убедиться что с вами всё в порядке.

— Вы спасли мне жизнь. Я…

— Большая редкость, вы же знаете, я обычно занимаюсь прямо противоположным, — прервал я и усмехнулся.

— Это не так.

— Вы находите? А то Ульрих недавно долго смеялся над сочетанием «черный маг» и «первая помощь».

— Вы что, пили? — встревожилась Маделиф, наконец уловив запах виски.

— Я же говорил, что у Барри точно осталось.

— Ваша Светлость, зачем? — ужаснулась волшебница. — Завтра же важный день. А если вы отключитесь как в прошлый раз?

— И на каком же моменте, я отключился в прошлый раз? — поинтересовался я, склонившись к ней.

Маделиф отпрянула, вжавшись в постель.

— У вас губы были на вкус как лягушка и такие же холодные. Там, у пруда, — прошептал я, изучая ее лицо. — Чего вы боитесь, Маделиф?

— Вас.

— Неправда. Вы боитесь себя, своих желаний и чужого мнения, — произнес я. — Точнее, порицания.

Я наклонился еще ниже, так что чувствовал на лице ее испуганное сбившееся дыхание. Чуть выждав, я поцеловал ее губы, на этот раз горячие, мягкие и податливые, имеющие вкус горного тимьяна и меда с горчинкой имбиря. А потом почувствовал, как она дрожит, все сильнее и сильнее. Я отодвинулся.

— Вкусный вы пили чай, хотя мед я не ем, как любое сладкое, — произнес я.

Волшебница смотрела на меня в полнейшей панике, совершенно растерявшаяся.

— Что ж, я теперь понял, что в прошлый раз ничего не было, иначе бы вас так не трясло. Жаль, конечно… Пойду, прогуляюсь до Прегиля, надо с ним еще важные вопросы обговорить, — я поднялся, шагнул двери и, обернувшись, спросил: — Как думаете, куда лучше перенести столицу?

— Вы должны сами это решить, Эгихард, — произнесла она.

На моем лице не отразилось ни одной эмоции, но Маделиф, словно угадав, что внутри я улыбаюсь, запаниковала. Я задумчиво посмотрел на нее и кивнул.

— Доброй ночи. Поправляйтесь, — произнес я и вышел вон.

Я вошел в кабинет Прегиля. Базилиус все так же сидел за столом, уже полностью заваленным бумагами. Рядом с ним, держа в руках знакомый экземпляр газеты, сидел его помощник, Йенс Беппе, с перевязанной головой и на вид явно еще не выздоровевший. При моем появлении Беппе выронил газету и испуганно привстал со стула.

— Ваша Светлость, я не… это не… — начал было он.

— Успокойтесь, Йенс, Его Светлость в курсе, что статья — не ваших рук дело, — ворчливо отозвался Прегиль.

Беппе посмотрел на Прегиля так, будто удивлялся, почему я того еще не испепелил.

— Вы уверены, что вам стоило выписываться из больницы? — поинтересовался я, усевшись в кресло напротив них. — Выглядите не очень.

— Я настоял, чтобы он приехал, дел много, уже не справляюсь, — ответил за помощника Прегиль. — Впрочем, врачи не возражали.

Базилиус, наконец, окончательно оторвался от бумаг и посмотрел на меня.

— Ее Светлость…

— Начнем с того, что вы ее сами сюда позвали. И на этом же, пожалуй, закончим. Я не собираюсь обсуждать Маргарете и любые ее поступки, нравятся они вам или нет, — произнес я. — Покажите мне договоры, которые вы подписывали с графинями.

Прегиль поглядел на меня с недоумением.

— Зачем вам это сейчас?

— Подумал, что могу завтра получить неожиданные сюрпризы, не зная подробностей договоренностей.

Прегиль поднялся, нашел на полке книжного шкафа толстую, в кожаном переплете папку, положил ее передо мной на столе и, воспользовавшись имеющимися там закладками, раскрыл на нужной странице. Я принялся изучать договор.