— Представляю, что Рина умерла, но душевной тяжести не ощущаю… Рина… Кирса… Тора… Густав… Эджилл… Фрида… Элиза…

Она перечисляла имена близких, формируя в голове картину их смерти. Но ни обезглавленная Тора, ни повешенная Адриана, ни разорванная на куски Кирса не вызывали у Виктории жалости или скорби.

— Понятно, — немного успокоившись, сказала она. — Видимо, это существо и вправду подавляет мою душу…

— А может, ты просто устала? — вдруг спросил Ленц неестественно робким голосом.

Он со стеснением засунул свою правую руку в глубокий карман мантии, и тогда стекло и лед соприкоснулись. Через секунду на столе перед Викторией появилась бутылка.

— Чего?..

Она с огромным удивлением осмотрела стеклянную емкость, которую никак не ожидала сейчас увидеть, а затем с таким же удивлением взглянула на мужчину.

— Элементаль несомненно мог нанести вред твоему ментальному состоянию, — начал объясняться Ленц, — но ведь ты и без того достаточно жестока по отношению к самой себе. Которую уже ночь ты лишаешь себя сна? Который час беспрерывно размышляешь о сложившейся ситуации?

— Ты преувеличиваешь… — попятившись назад, тихонько произнесла Вика.

— Вовсе нет. Ты выгораешь изнутри. И мне больно на это смотреть…

В этих словах правды оказалось значительно больше, чем должно было быть, ведь Виктория Норборг действительно сгорала изнутри, медленно лишаясь своей души, и Ленц, видя это, мог испытывать лишь боль.

— Поэтому я хочу, чтобы ты расслабилась хотя бы на миг…

К счастью, оставшейся части её души хватало, чтобы растрогаться от слов Ленца.

— Хорошо, — наконец смирилась она. — Только… составь мне компанию.

Как и прочие приказы, этот был исполнен незамедлительно, и Ленц занял место напротив своей госпожи. Их взгляды ожидаемо встретились и крепко друг с другом сцепились.

— Аквавит из запасов Катерины Эдегор… — нежно улыбаясь и не открывая глаз от Ленца, она озвучила своё наблюдение.

— Ты, должно быть, не большая поклонница спиртного, но сейчас оно тебе необходимо. Мы со стражами можем принести тебе сколько угодно трупов, но никакое поглощение душ не имеет смысла, когда ты сама себя истощаешь.

— Ты как всегда прав.

Сразу после этих слов её янтарные глаза залились голубизной океана и вспыхнули. Брейвик, уже минуту тонущий в этом океане, даже не задумался о потенциальной опасности того, что Виктория обратилась к силе элементаля. Единственное, что он смог в очередной раз заметить — это то, насколько же она очаровательная.

— Слышал, что аквавит принято пить холодным? По этой логике собутыльника лучше меня не найти во всем Кормунде! Хи-хи-хи…

Она протянула свои тонкие руки к бутылке, и в тот же миг в её ладонях образовались ледяные рюмки. Тогда голубой вновь превратился в янтарный.

— Твоя очередь ухаживать.

— Конечно… — робко сказал он и, с трудом разорвав зрительный контакт, наполнил рюмки.

— Давай вместе, — предложила она, неуверенно глядя на стол.

Они синхронно взяли по стаканчику и отправили жгучую жидкость себе в желудок, разгоняя кровь и согревая тело.

— Кхм-кхм… Неплохо.

Её беленькое лицо удивительно быстро залилось приятным розовым румянцем. Брейвик тоже порядком удивился тому, как скоро обжигающие ощущения и пряный вкус ударили в голову.

— Вика, слушай…

— Хм?

Впрочем, одной рюмки было непозволительно мало, чтобы полностью усыпить бдительность младшей Норборг, поэтому он решил растянуть их посиделку беседой.

— Я знаю, что никогда раньше не говорил, — с трудом начал Ленц, — но ты очень красивая девушка.

— Ты правда так считаешь? — хитро улыбаясь, переспрашивала она, чтобы вновь услышать этот комплимент.

— Несомненно. А твой голос — настоящая услада для ушей.

Чем же являлась эта легкая дрожь в его словах? Стеснением? Или же болью от понимания того, что в будущем он уже никогда не сможет сказать ей это?

— Хотя знаешь… Абсолютно все твое естество прекрасно. Твоя походка, запах, тонкость твоих запястий, длина твоих пальцев… Твоя чарующая улыбка, алый оттенок твоих губ… Я рад, что именно такая девушка спасла меня.

Былая розовизна её щёк теперь превратилась в откровенно красный цвет.

— Л-Ленц, это ведь только твоя первая рюмка…

Любой человек на её месте списал бы все на опьянение, но сейчас им управлял далеко не выпитый аквавит.

— П-Подожди… — продолжая осмыслять услышанное, сказала Вика. — Когда это я успела тебя спасти?..

Уголки его рта неконтролируемо потянулись вверх, ведь он давно мечтал ответить на этот вопрос.

— Ты подарила мне цель, Виктория Норборг. Подарила мне мечту, смысл жизни и даже дружбу… — рассказывал он, постоянно делая паузы, ведь воздуха ему стало предательски не хватать. — Для человека, который с рождения не имел никакой значимости, а позже превратил себя лишь в инструмент для отмщения, смысл жизни — это и есть сама жизнь. Поэтому ты спасла меня.

— Так вот, как ты к этому относишься…

Вика со смесью облегчения и стыда посмотрела в свою пустую рюмку.

— А ведь я часто ловила себя на мысли, что ты мог бы и ненавидеть меня.

— Ненавидеть?.. — испытав физическую боль от столь громкого слова, дивился Ленц. — Как бы я посмел испытывать к тебе ненависть?..

— Я уже давно поняла, что тебе не нравятся убийства. Никакие. В мире много больных ублюдков, способных на абсурдно бессмысленное насилие, но ты не из них! Впрочем, мой план оставался неизменным… И то, что ты был вынужден делать в Кормунде… Это ведь было из-за меня.

Хоть её душа медленно теряла свою форму, в ней все еще остались намеки на совесть.

— До того момента, как мы впервые встретились, я допускала, что ты можешь оказаться обычным головорезом, который вырезал всю дворянскую семью исключительно из зависти. Однако когда я узнала твою историю… Ты не заслужил всего этого…

Её покрасневшие щеки были сухими, а из глаз не текли слезы, но она вдруг закрыла лицо руками. Видя такую реакцию, Ленц даже подумал, что к ней возвращается её былая человечность.

— Родись ты в нормальных условиях, ты бы никогда не связал свою жизнь с убийствами. Я уверена, ты был бы прекрасным семьянином и примерным человеком…