Более того, сама Вика завела огромное множество друзей. Одним из них стал Эджилл, который после встречи с кулаком сестры зауважал её настолько, что попал в ловушку влюблённости.

Особыми фигурами, разумеется, были сёстры-близнецы из класса Вики. Элиза и Фрида, которые раньше считались изгоями, подружились с Викторией и проявили себя как надежные товарищи.

Эти ребята обладали чем-то необъяснимо чарующим. Они всегда знали, когда можно дурачиться, а когда надлежит быть серьезнее. Они умели утешить, поддержать, развеселить и поднять дух в любой ситуации. Порой одно их присутствие рядом успокаивало душу…

Конечно же, и я стала частью их компании. Мы чудесно проводили время, взрослели, учились друг у друга и наслаждались жизнью, предложенной нам академией магии Брюнсберга.

Впрочем, тогда я вновь задумалась… Достойна ли я занять роль отца? Ведь несмотря на все его старания, мне не передалось главное — дух Винсента Норборг.

***

Размеренным ходом белокурая девушка шагала по коридору, в котором, казалось, застыла фигура проворной маленькой девочки, однако от былой Адрианы ничего не осталось.

Детский силуэт превратился в изящный стан, а ребячество более никогда не промелькнёт сквозь выдержанную женственность. Я повзрослела.

Однако довольна ли я собой? Желанна ли вся эта грация, когда подолом длинного платья приходится скрывать дрожь колен, а в аристократичном взгляде порой мелькает влага?

Я стала жалкой. Слабой, возможно, завистливой женщиной, приходящей в ужас от малейшего успеха родной сестры.

И даже этот разговор, о котором я мечтала с ранних лет, я смогла провести лишь когда Виктории не оказалось рядом.

— Войдите, — вяло прохрипел мужской голос в ответ на несколько еле слышных стуков в дверь.

Отец звучал совсем не так, как в тот вечер, когда в нашем доме появилась Вика. Никакой гордости, никакой решительности, никакого счастья… По прошествии двадцати лет в его голосе осталась лишь усталость.

— Здравствуй, папа…

Получив разрешение войти, я отворила дверь и оказалась в отцовском кабинете.

Шкафы были доверху забиты книгами, некоторые из которых валялись прямо на полу. На большом деревянном столе были разбросаны разные бумаги, а ковёр из волчьей шкуры лежал криво, но я, заходя в помещение, машинально поправила его ногой.

Вспоминая эту картину, я нахожу ещё больше сходств между отцом и Викой…

— Рина… — удивлённо протянул он. — У Вики сейчас… выпускная церемония, верно?

— Верно.

— И ты решила… не присутствовать?

— Я хочу, чтобы наш разговор состоялся именно сейчас.

Мои подростковые годы сильно отличались от раннего детства. В определённый момент жизни отец перестал пичкать меня бесконечными знаниями. Попытки превратить Адриану Норборг в председателя Северной лиги были оставлены.

Причины очевидны.

— Говорить, полагаю, хочешь о Брюнсберге?.. — с горечью уточнил он, а затем продолжил. — Ситуация у нас складывается скверная, признаю.

— Северная лига потерпела коллапс, — словно запрокинув на спину тяжеленный валун, заявила я.

Отец шокировано округлил глаза, хотя сказанные мной слова не были для него секретом.

— Пожалуй, так и есть. Прости меня, дорогая Адриана.

— За что ты извиняешься?

— Я вложил в твою голову обязанности, исполнить которые теперь, наверное, невозможно, — на одном протяжном выдохе выговорил папа. — Все регионы королевства требуют отделения… А что творится в странах лиги…

Северная лига являлась альянсом четырех наций и, казалось, предвещала нам всем благополучное будущее, но у судьбы были свои планы…

Законы альянса пресекали работорговлю, наркотрафик, похищение золота из казны и прочее безобразие. Разумеется, многим такой порядок доставил неудобства, поэтому у политики Северной лиги нашлись противники среди высшего общества.

— Наверное, всему виной Люнштадт? — тихонько уточнила я.

— Да… Именно переворот в Люнштадте развязал руки преступной аристократии…

Королевство Люнштадт раньше являлось самым большим государством Северной лиги и обеспечивало львиную долю военной мощи.

Нам с семьей доводилось бывать в этом красивом месте. Взрослые наслаждались прославленным на весь мир люнштадтским пивом, а мы с Викой были поражены готическими соборами и пряничными фахферковыми домами.

Два года назад, однако, королевская семья Люнштадта была убита при загадочных обстоятельствах, а новый правитель нарёк себя «всемогущим» и заявил о правах на территории всего мира.

С выходом Люнштадта из альянса репутация Северной лиги пошатнулась, и многие герцоги увидели в этом возможность забить гвоздь в её гроб.

— Я более сам не знаю, как вылезти из этого болота, — признался отец. — Извини, что я обрёк тебя на эту роль… Прости, что жизнь, к которой я тебя готовил, исчезла…

— Отец… Папа, скажи… — я неуверенно переминалась перед его столом, пытаясь произнести вслух то, чего сама боялась. — А может, я смогу всё исправить? Если мне дать шанс…

— Ты могла бы исправить многое, — немедленно ответил он, — но не это. Ведь единственный выход из сложившейся ситуации… это грубая сила. А это то, что тебе неподвластно.

Отец не пытался меня задеть. Он анализировал ситуацию вслух, проговаривая известные нам двоим факты, поэтому я не имела права обижаться или пускать слёзы.

Но тогда почему меня это так ранило?..

— Боюсь, если сейчас не справляюсь я, то ты, Рина…

— Я недостаточно хороша, так ведь?

— Хм? — с легким непониманием коротко промычал отец, наконец подняв взор с поверхности стола.

— А Вика?

— Вика?..

— Может, это ей было суждено стать наследником? Полагаю, право старшего ребёнка сыграло с нами злую шутку. Да?

Дослушав мои жалкие распинания, отец с суровым лицом поднялся с кресла.

— Значит, мои опасения были не напрасны… — пробормотал папа, на мгновение возвратив того мужчину, каким я его знала. — Как давно ты испытываешь это?

После его вопроса по моей коже пробежали мурашки, но я всё равно хранила хладнокровие.

— Все люди разные, моя милая Адриана. Даже те, которых объединяет кровь.

Он обошёл свой большой стол, вальяжно наступая на скрипящий пол, и остановился прямо передо мной.