Уже через минуту кряхтений, конвульсий и попыток выбраться из плена белёсых рук, Михаил Мичурин потерял сознание.

***

Он не мог точно определить, в какой момент поглотивший его сон начал ослаблять свой хват, однако черное полотно, накрывшее разум Мичурина, начало спадать.

Сперва Михаил услышал своё тяжелое дыхание, которое издевательски отражалось от холодных стен. Довольно скоро вернулось и физическое ощущение тела: связанные шершавой верёвкой конечности немедленно сообщили мозгу о своём удручающем состоянии. В кисти и ступни Мичурина едва поступала кровь, а кожа в месте контакта с верёвкой стёрлась и покрылась волдырями.

Прикладывая неестественные усилия, он раскрыл веки, однако перед ним предстала лишь густая тьма. Так или иначе, сопоставив интенсивность эха со спёртостью воздуха, Михаил сделал меткое предположение, что находится в подвальном помещении.

Через несколько минут настоящего ужаса позади привязанного к стулу Мичурина распахнулась дверь.

— Очнулся? — произнесла девушка, которую Михаил желал услышать меньше всего на свете. Даже тот разрывающий перепонки звук появления ледяного барьера вызывал у бледного мужчины меньше паники, чем её мягкий голосок.

Световые кристаллы, установленные в стенах, были оперативно активированы, и Виктория Норборг наконец-то появилась в поле зрения Мичурина.

— Я… — хрипло промычал темноволосый. — Что Вам от меня… нужно? Я ведь…

— Молчи, — коротко наказала она. — Сейчас говорю я.

Мичурин, только недавно пришедший в чувства, не сразу прислушался к инстинктам и хотел было перебить стоящую перед ним женщину, но вовремя одумался.

— Мы договорились сотрудничать, Михаил Мичурин, — строго произнесла Виктория, оценивающе смотря на дрожащие губы собеседника. — Мы рассказали тебе о наших планах. Не стали убивать, пренебрегли допросами. И чем ты нам отплатил?

— Извините… Пожалуйста, простите меня… Просто… Уговор ведь был другой…

— Да, я знаю! — живо закивала головой она, а затем резко приблизилась к Мичурину и зловеще посмотрела в его глаза. — Но мы ведь объяснили тебе, в какой ситуации находимся… Неужели ты не понимаешь, что другого выбора не было?!

— Но Вик… Госпожа Виктория, Кирса ведь Ваша подруга! А Ленц пытался…

— Нет, даже не смей произносить его имя! — громким выкриком перебила она Михаила. — Из-за тебя Ленц чуть не погиб… А ведь он был к тебе добр! Отнёсся с пониманием!

«‎Не помогают ни извинения, ни призывы к разуму…» ‎— с ужасом заключил Мичурин, медленно осознавая безнадежность своего положения. Он старательно искал выход, пытался просчитать следующий ход, но на шахматной доске видел лишь непоколебимый мат.

— Хе-хе-хе… — отрешённо посмеялась она, несколько секунд пронаблюдав за паникой Михаила. — Как же усиленно работает твоя голова. Наверное, не хочется умирать, да?

— Давай заключим сделку! — выпалил темноволосый, стараясь хотя бы так сохранить жизнь.

— Один раз я уже пошла на такой шаг, и в результате едва не погиб мой дорогой товарищ. Впрочем, есть у меня идея…

Виктория медленно, словно испытывая терпение Мичурина, потянулась рукой к своему карману. Вдруг в её ладони появилась совсем уж небольшая книжка. Изодранная и испачканная обложка, пожелтевшие страницы, скрипящий переплёт — о возрасте этого писания приходилось лишь догадываться, но оно определённо было в несколько раз старше присутствующих.

Девушка ловким движением пальца нашла интересующую её страницу и принялась зачитывать содержимое вслух.

— «Мана пропитывает наш мир. Земля, вода, пламя, живая плоть — это всё формируется маной. Более того, я склонен считать, что именно мана является основой сознания человека. Вероятно, это можно назвать душой…».

Мичурин внимал каждому её слову. Он не знал, к чему Виктория устраивает эти чтения, но чувствовал, что сейчас решается его судьба.

— «Ряд опытов подтверждает, что определенные разновидности духов способны забирать у нас эту незримую материю. На данный момент я уверен лишь в демонах и элементалях, однако изучение этого феномена далеко от завершения…», — озвучив то, что хотела, Виктория резко закрыла книгу и сосредоточила свой гневный взор на Мичурине. — Что скажешь?

— Я не совсем понимаю…

— Это запретная литература о природе естества, — пояснила она строгим голосом. — Автор доподлинно неизвестен, но позиционирует себя ученым-магом. Многое из того, что он писал про элементального духа воды, оказалось правдой, поэтому у его слов есть вес.

— Вот как…

Виктория выдержала паузу, надеясь выудить из Мичурина хоть какое-нибудь оправдание, но он лишь недоумевающе смотрел на неё и прерывисто дышал.

— Объяснить ничего не хочешь? — прошипела она сквозь зубы, подходя к Михаилу.

— О чём ты?..

— Ты что, издеваешься?.. В книге прямым текстом написано, что похищать человеческие души могут только некоторые виды духов! Не хочешь объяснить, что в тебе делает душа Сельмы?!

Мичурин вспомнил. Да, действительно, Виктория Норборг ранее уже обвиняла его в этом, однако произошедшее и так было чересчур безумным, и некоторые детали банально изливались из памяти Михаила.

— Я ощущаю от тебя то, что исходило от Сельмы… Каким, чёрт возьми, образом ты поглотил душу?! Ты элементалист?! Или демон?!

— Хорошо, успокойся! — воскликнул он. — Я клянусь, многое мне самому непонятно, но так уж и быть! Я расскажу то, что знаю! Полностью!

— Внимательно слушаю, — на лице Виктории вдруг засияла невинная улыбка, которая своей доброжелательностью на мгновение выбила собеседника из колеи.

— Я… Я действительно не помню, как оказался в лесу, однако своё прошлое я не забыл! Дело в том, что я… — Мичурин затруднялся произнести нечто столь фантастическое в такой серьезный момент, но выбора у него не оставалось. — Я прибыл из другого мира!

— Чего?.. — напускное дружелюбие вмиг сошло с её лица, и улыбка растворилась в недоумении уже через секунду.

— Я с планеты Земля… Я проживал в столице самой большой страны моего мира и был обычным клерком! Именно поэтому я ничего не знаю ни о магии, ни о вашей истории! Я просто… Я…

Мичурин не смог договорить. Стоящая перед ним девушка потеряла всякое самообладание и резко схватила его за шею. Её тонкие пальцы со скрипом погружались в бледную плоть, и привязанный к стулу Михаил никак не мог ей помешать. Попытки что-то сказать или хотя бы вздохнуть отзывались лишь острой болью в груди.

— Я так старательно распиналась перед тобой, чтобы услышать такой бред?! — прокричала темноволосая. — Я дала тебе шанс! Не стала убивать за то, что ты сделал с Ленцем! И что я получила?!