— Не знаю такого, пап.

Уверена, что это проверка. У нас дома есть камеры. Если бы папа сразу мне поверил, сказал бы их посмотреть, но он спрашивает.

— Идем, — говорит после паузы, во время которой тщательно изучает мое невозмутимое лицо. — Я вспомнил, камеры у нас стоят. Посмотришь.

Через десять минут папа получает имя Андрея Емельянова. Номер телефона и страницу в социальной сети я давать не стала, хотя у меня есть. Он из соседней группы, мы иногда обращались к нему за помощью по рефератам. Не помню, чтобы мы с ним сильно общались. Иногда пили вместе кофе, но, чтобы обсуждали его приход ко мне домой и такую подставу? Такого не было ни разу. Наверное, поэтому моя совесть молчит, когда отец уезжает его искать.

Что-то глубоко внутри дергается. Порываюсь даже сообщение ему написать, чтобы ждал, но быстро гоню эту мысль. Не буду я так подставляться. Если отец проверит и узнает, что у меня были его контакты, точно не поверит, что у нас с ним ничего нет.

В руках настойчиво вибрирует телефон. Амина. Я за разборками и забыла о ней.

— Да.

— Что происходит, Дари? Твой отец минуту назад моего забрал, и они куда-то уехали, а перед этим папа приказал в университет завтра не идти.

Если бы только завтра, это можно было пережить, но там, думаю, не только завтра. Бессрочный неснимаемый запрет из-за одного патлатого идиота.

Вкратце рассказываю Амине о случившемся. Она в процессе охает и ахает. Не верит, что Андрей на такое способен. Я бы тоже не подумала. На кого угодно могла бы, но не на него.

— И что теперь? — расстроенно. — Переведемся в другой университет?

— Если нам позволят.

Мне точно нет. Я в этом даже не сомневаюсь. Меня после сегодняшнего будут учить ведению хозяйства и покорности. Это если замуж не выдадут. Откуда я знаю, что там этот Андрей наплетет? Может, он скажет то же самое. Если будет стоять на своем, то я никак не смогу убедить отца, что он мне никто.

Заходит мама.

— Я перезвоню, Ами, ладно?

Жду, что мама снова будет журить, но она садится рядом и обнимает меня.

— Я сделала, дочка, все, что могла. Дальше решение за отцом.

— Я не хочу замуж за Ратмира. За кого угодно, но не за него.

— Это не нам решать. И кто угодно может быть…

— Еще хуже.

Мама молчит. Не говорит то, что и так понятно. Она вообще вслух мало что говорит, особенно если это перечит мнению отца. Старается его поддерживать, но и обо мне не забывает.

— Что делать, если все-таки…

Снова молчит. Я ничего другого и не ждала. Знала, что мама не предложит. За рамки дозволенного она не выйдет и меня не подтолкнет. Так и сидим какое-то время. Ждем, кажется, решения моей дальнейшей судьбы. Я с ужасом представляю себя с тучным соседом. Я не выдержу. Уж лучше сбежать, чем с таким. Но о побеге стараюсь даже не думать. Боюсь, мама не поймет, а отец навсегда вычеркнет меня из семьи. Я на такое не готова.

Слышится шум автомобиля. Кажется, не одного. Мама встает на ноги и спешит встречать, а я припечатываюсь к окну, хоть и ничего в наступившей темноте не могу увидеть. Машин действительно несколько. Одна отца, остальные… не знаю кому принадлежат. Открываю форточку, прислушиваюсь к хлопкам двери. Вижу около шести-семи человек внизу. Все идут в дом. Сцепив руки в замок, прикладываю те к груди.

Время идет неумолимо долго. Никто ко мне не поднимается, голоса я не слышу, хотя выхожу в коридор и прислушиваюсь. Когда слышу шаги внизу, залетаю в комнату с грохочущим сердцем. Не знаю, что делать. То ли открывать окно и бежать, то ли…

Стою.

Жду, когда дверь в мою комнату откроется. Кто-то хлопает по выключателю. Яркий свет бьет в глаза и приходится закрыть веки.

— Дочка, идем, свататься пришли.

Распахнув веки, всматриваюсь в мамино лицо, но она словно застывшая статуя ничего мне не транслирует. Подгоняет только. И помогает поправить прическу «чтобы жениху понравилось». Какому — не говорит.

— Мам… — останавливаюсь у двери уже.

— Иди, дочка, иди.

Мне кажется, или ее голос звучит обреченно?

Вниз спускаюсь с таким видом, будто иду на плаху. Впереди — неизвестность. Внутри меня — буря из чувств. Меня шатает из стороны в сторону. Хочется обхватить себя руками и вернуться назад, в комнату. Увидимся с женихом когда-то потом.

В какой-то момент думаю, зачем это вообще… видеться. Кто это придумал? Если и так все предрешено, так есть ли разница, увидимся мы до свадьбы или нет? Вряд ли мне будет легче, если я буду знать, за кого замуж выхожу. А если это Ратмир?

Не хочу знать!

— Мам, — оборачиваюсь, ища в ней поддержки. — Мам, пожалуйста.

— Иди, чего ты, — подталкивает меня и открывает двери.

Очень хочется зажмуриться, чтобы не видеть. Но в итоге все же входу на кухню. В мечтах — с высоко поднятой головой. На деле, прячу взгляд в пол. И неплохо ведь, так и не знаю, кто мой жених.

Как только входим, начинается небольшая суета. Кто-то прокашливается, кто-то отодвигает стул. Чувствую на себе минимум три пары глаз, но знаю, что их больше. Мне кажется, меня сейчас оценивают. Смотрят, достаточно ли я скромная, стройная и красивая. Хозяйственность мою так не оценить.

И слава богу, потому что домашнюю работу я не люблю. Готовить умею, но тоже без энтузиазма особого. Не понимаю просто зачем это, если у мужа достаточно зарабатывает, чтобы есть в ресторанах. Про себя улыбаюсь этим мыслям. Скажи я такое вслух, присутствующие наверняка воззвали бы к Аллаху.

— А вот и жених, — говорит мама, отходя чуть в сторону.

Видимо, жених куда-то выходил, потому что оказывается он за нашей спиной, а не с гостями вместе. И это точно не пухлый Ратмир. Я его странные декорированные подкрадули ни с одной другой обувью не спутаю.

Стоявшая до этого с опущенной головой, быстро распрямляюсь и прекращаю смотреть в ноги мужчине. Теперь я рассматриваю его лицо. То самое, которое у меня в количестве тысяч штук в галереи телефона. Пока все ровесницы сохраняли себе актеров и певцов, у меня был вполне реальный краш. И он сейчас стоит передо мной. Рустам Довлатов.

Он ни капли не изменился. Все такой же красивый, каким был на последних фото, которые удалось снять прессе. Единственное, с ним нет его фигуристки. Той, к кому я ревную больше всего.

— Здравствуй, — произносит, рассматривая меня.

Не могу понять, что думает, чувствует. Я ему нравлюсь? Или нет?

— Дария, — мама дергает меня за рукав, и я поспешно опускаю голову вниз.

Все нормы приличия нарушила, вульгарно рассматривая жениха. Но разве можно было устоять? Я не смогла. И пока стою, рассматривая его сдержанные туфли, так и хочется поднять голову, чтобы рассмотреть поближе.

Вживую я видела его всего несколько раз. Он приходил к родителям когда-то вместе со своим отцом. Они закрывались в кабинете, и мама носила им чай и домашние сладости, а мне доставались лишь крупицы — смотреть на него через окно своей комнаты и вздыхать.

Я знала, что он никогда не станет моим. Точнее, думала так. Пока не вспомнила сегодня тот разговор дедушки с отцом. Почему я подумала о нем только сегодня? Почему все это время безответной любви не зацепилась за то, что слышала?

Но лучше ведь поздно, чем никогда.

Его представили женихом. Моим, конечно. Больше невест у нас в доме нет. Значит, Ратмир на мне женится. Выполнит обещание.

Внутренне ликую и собираюсь снова поднять голову. Чтобы получше меня рассмотрел и запомнил. Я стану его женой, он должен видеть, что женится на красивой девушке, но мама сбоку меня одергивает и строго приказывает:

— Иди к себе.

Обо мне забывают. Гостя ведут в столу, а за мной закрывают дверь.

Я поднимаюсь к себе и долго мечусь в комнате. Недостаток информации вынуждает додумывать факты самостоятельно. И они… не сказать, чтобы нравились мне.