— У меня все есть, спасибо.

Одежду мне привезли мою, аксессуары. Мне правда ничего не надо. А даже если и надо, брать денег у него отчего-то не хочу. Я не принципиальная, никогда не стремилась стать самостоятельной женщиной и зарабатывать на себя сама. Я всегда знала, что выйду замуж и с обеспечения отца перейду на мужа, но Рустам ясно дал понять, что мы друг другу чужие. Значит, и деньги его использовать я не могу.

— Я позвал тебя, чтобы напомнить, что мы все еще женаты.

Я вскидываю на него взгляд. Почти сразу обжигаюсь пристальным настойчивым вниманием.

— Я не забывала.

Он сухо кивает.

— Сегодня мне нужно быть на приеме. С женой. Одежду, которую нужно надеть, доставят к шести. К семи нужно быть готовой, успеешь?

Я поспешно киваю, хотя стоило бы уточнить, что еще нужно к доставленной одежде. Макияж, прическу, аксессуары. Что-то у меня есть, но не уверена, что это подойдет Рустаму, но переспрашивать уже неудобно. Так странно работает мой мозг. Идти ему наперекор — удобно, а поговорить лишний раз — нет. Я бы вообще, наверное, не разговаривала, раз наш брак и не брак вовсе. Я его не так себе представляла, грезила, что буду, как мама. Действительно ведь хотела. Пока не узнала, что это одностороннее желание. Муж желает, чтобы не мешалась лишний раз.

— Давай так, Дария. Я попытаюсь пробить по связям твою подругу. Узнать, как она, можно ли ее как-то вернуть и хочет ли она возвращаться.

Я хочу тут же встать на ее защиту, но Рустам припечатывает меня таким взглядом, что я моментально раздумываю что-либо говорить и лишь неопределенно киваю, позволяя ему закончить.

— До тех пор ты перестанешь лезть не в свое дело и искать проблем.

— Амина обязательно захочет вернуться, — все же не удерживаюсь от комментария.

И буквально съеживаюсь, когда Рустам неожиданно усмехается. Так, словно знает о моей подруге куда больше меня. И мне совсем не нравится эта его усмешка.

Я умудряюсь собраться за сорок минут. Одежда, которую доставили ровно в шесть, к сожалению, села как влитая. А я до последнего надеялась, что размер не подойдет. Но платье идеально очерчивает на талию и бедра. Как по мне, даже слишком идеально. И длиной почти до колен, с открытыми плечами, которые подсознательно хочется прикрыть.

Я не ношу такие откровенные наряды, они у нас неприемлемы. Были, судя по тому, что хиджаба в пакете я не нашла. Или мне нужно надеть тот, что имеется? Не уверена, что Рустаму понравится такое сочетание. Но и с оголенными плечами выйти не могу. Так и стою перед зеркалом, глядя на отражение, пока в семь ноль пять в комнату не заходит Рустам.

Спокойно так, бесцеремонно и без стука. Словно его совсем не смущает, что я могу быть не одета. Хотя, так и есть. Он обводит взглядом комнату, находит меня и хмурится.

— Почему ты не спускаешься?

— Мне… надо покрыть плечи?

Почему-то получается вопрос, хотя я планировала утверждение. Не собираюсь идти никуда в таком виде. Не хочу, чтобы на меня смотрели. И разговоры за спиной мне тоже ни к чему.

— Не нужно, — Рустам подходит ближе.

Неожиданно кладет руку на талию, подталкивает к себе, отвлекая от созерцания себя в зеркале. Направляет к выходу, пресекая попытки упереться и остаться в своей спальне, где мне куда привычнее, чем где-то среди незнакомых людей в одежде, неподобающей для мусульманки.

— Со мной можешь одеваться нормально, — говорит неожиданно.

Я хмурюсь, слабо понимая, что он имеет в виду под «нормально». Вот так открыто? Но я так никогда не хотела. Меня по-другому воспитывали, так что я упираюсь и застываю на одном месте.

— Ну что такое? Помнится, на праздник без приглашения ты пришла с непокрытой головой, а теперь с мужем хочешь надеть хиджаб?

— Плечи… надо закрыть.

Рустам поджимает губы, но кивает.

— Заедем по пути куда-нибудь, возьмем какую-нибудь накидку. Сойдет?

— Да.

Я отчего-то очень сильно нервничаю. Сажусь в машину и почти сразу забиваюсь в угол, чтобы со мной не разговаривали, а когда приезжаем в магазин одежды, даже не сразу могу сформулировать, чего хочу. Менеджер-консультант смотрит на меня с интересном, оценивает слишком пристально. И мне неприятная такая открытая заинтересованность. Хочется прикрыть декольте и плечи, но сделать это одновременно невозможно.

— Мне нужен пиджак, — говорю, прочистив горло. — Можно укороченный, чтобы… закрыть руки.

Декольте, так и быть, оставлю. Все равно вряд ли найду что-то настолько закрытое.

— Минуту.

Девушка уходит, оставляя меня один на один осматриваться в магазине. Раньше я одевалась в других местах. Не в таких красочных и наверняка очень дорогих. Здесь даже пахнет по-другому. Смесью цитрусов и муската. И диванчики для ожидания тут мягкие. Я успеваю облюбовать один как раз когда девушка приносит мне несколько моделей на выбор.

Я примеряю перед зеркалом каждый. Тщательно смотрю на себя в отражении и останавливаю выбор на укороченном пиджаке. Он максимально закрытый спереди, слегка свободный и удобный.

— Что-нибудь еще?

Я бы здесь весь магазин перемерила, если бы только Рустам дал такую возможность, но дело в том, что он ждет меня в машине и вряд ли ему понравится, если я буду затягивать время.

Оплатив покупку выданной мне картой, впервые чувствую себя какой-то содержанкой без обязанностей. Хотя нет, кое-какие обязанности у меня все-таки есть. Ходить на приемы, когда хочется остаться дома.

И вряд ли Рустама интересует, что я бы предпочла ему готовить и рожать детей, чем быть там, где мне нечего делать. Но так уж сложилось, что женщина у нас не имеет права голоса.

Так что вместо недовольства покоряюсь, склонив голову. Тем более взамен он обещал узнать про Амину. Это и подгоняет к выходу из салона, где я купила безумно дорогущий полупиджак.

Раньше, когда я жила с родителями, у меня весь гардероб мог столько стоить.

Когда выхожу, слегка ежусь от порыва ветра и хочу поспешить в автомобиль, но останавливаюсь на полпути, потому что Рустам не в машине, а на улице. Стоит рядом с железным монстром и курит. Это не новость для меня, что он курит. Я узнала об этом одновременно с тем, что с другой у него все останется по-прежнему.

— Купила? — выдыхает облако сизого дыма в воздух.

— Да.

— Мы не опаздываем?

— Опаздываем, но уже без разницы, — не спешит выбрасывать окурок, смотрит на меня с интересом.

Пиджак я надела сразу. Попросила девушку срезать бирку так что сейчас стою перед мужем уже с прикрытыми плечами. Помню, что он видел меня голой, и как целовал мои соски отчего-то вспоминаю сейчас отчетливо. Стыдливо прячу взгляд в пол и отворачиваюсь, надеясь, что Рустам не обратит внимания, но он резко отклоняется от автомобиля и подходит ко мне почти вплотную.

— Тебе так нравится больше?

— Как?

— В закрытой одежде.

— Этого требуют традиции.

— И ты, конечно же, чтишь их все? — говорит с сомнением, потому что знает, что нет.

Я вскидываю голову, заглядываю Рустаму в глаза и вдруг понимаю, что чувствую запах его парфюма. Едва ощутимо, но терпкие вязкие нотки задевают рецепторы. С ужасом думаю о том, что при такой близости можно уловить не только запах его духов, но и чужих. Той самой умелицы продольных шпагатов. Я хочу отойти подальше, но Рустам неожиданно перехватывает меня за руку.

Высматривает во мне что-то очень пристально и внимательно. Я в ответ вдыхаю его запах. Снова и снова, к счастью, не чувствуя другого.

Не понимаю, с какой целью трогает. Зачем так открыто прикасается и ласкает большим пальцем запястье. Когда наклоняется, чтобы вероятно поцеловать, я отворачиваюсь. Знаю, что не должна, но он обещал мне фиктивный брак. Тот, в котором он больше ко мне не придет и будет довольствоваться любовницей на стороне. Так что изменилось? Он бросил Екатерину? Или планирует это сделать?