Заглянув в гостиную и убедившись, что с Ами все в порядке, иду на кухню делать чай, а уже спустя полчаса сижу с ним в гостиной и пытаюсь разговорить подругу. Она молчит, но пьет чай, глядя куда-то в одну точку. Сосредоточено так, серьезно, словно может что-то разглядеть в центре маленького журнального столика.

— Ами…

— Он меня выгнал, — вдруг говорит она. — Взял и выставил за дверь. Все. Не поверил и… вот.

Я поначалу не понимаю. Не могу осознать то, что Амина сказала, а когда осознаю… мне хочется тут же подорваться на ноги и побежать к Абдулову, чтобы высказать ему все, что о нем думаю.

— В каком смысле не поверил, Ами?

— В прямом.

— В чем не поверил ты можешь рассказать?

Амина мажет по мне взглядом и мотает головой.

— Вот это, — она кладет на журнальный столик банковскую карту. — Все, что у нас есть. И еще мои украшения, но я сегодня мало что надела. Серьги с брюликами оставила.

— Амина!

Я поверить не могу, что она серьезно, что вот так запросто сдается. Но, кажется, именно это она и собирается сделать. Даже не будет пытаться довести свою правоту? Так на нее не похоже. Они ведь с этим Романом были со стороны такими любящими. Я поначалу его боялась, но когда увидела, как он смотрит на Ами, изменила свое мнение, а теперь… теперь, получается, снова менять?

— Я не знаю, сколько здесь, — говорит, кивая на карту. — Нужно посмотреть. И с квартиры этой съехать, потому что он знает, где мы. Уедем куда-нибудь отсюда, да? Подальше. Вместе. Я работать пойду и как-то… получится у нас все, да?

Амина это говорит вроде бы активно, но я не вижу в ее взгляде того огня, который был раньше. Она словно равнодушная, безжизненная, ведомая. Подуй, и она полетит в ту сторону. Очень страшно! Неимоверно. Я даже подаюсь вперед, чтобы как-то ее утешить, но вижу, что Ами снова ушла в себя.

Зато на следующий день я просыпаюсь от того, что в квартире кто-то очень громко топает. Поначалу я решаю, что Амина делает зарядку, но когда выхожу, оторопело смотрю на чемоданы в центре гостиной.

— Это что?

— Как что? — смотрит на меня подозрительно. — Наш переезд. Я вчера говорила.

— Прямо сейчас?

— Еще вчера нужно было. Пока он не передумал, потому что назад я не вернусь.

Амина отворачивается, но я успеваю заметить отчетливый синяк и запекшуюся уже рану на губе.

— Он тебя ударил? — подхожу к ней, прикасаюсь к подбородку.

Амина одергивает голову, продолжает собираться и мотает головой.

— Толкнул. Я упала неудачно.

— Это одно и то же.

— Наверное.

Амина продолжает собираться, а я спросонья никак не могу уместить в голове тот факт, что мы должны съехать. Прямо сейчас. У меня ведь все тут налажено. Кафе рядом с домом, в которое я хожу пить чай, поликлиника, где буду рожать, совсем недалеко. А теперь что, куда мы поедем?

Оказывается, что далеко. Не в соседний район, а в другой город. Шесть часов дороги. И, главное, я не могу ничего сказать в противовес, потому что у Амины деньги, на которые мы будем жить. До сих пор Абдулов отправлял мне внушительную сумму на расходы. У меня кое-что осталось, но этого точно мало, чтобы прожить до родов и после, пока я не пойду работать. Так что я следую за подругой. Туда, куда она указывает.

Там, оказывается, Амина уже нашла жилье. Небольшую квартирку почти в самом центре.

— Работать я буду тут, рядом, я нашла ветеринарную клинику, устроюсь туда, мне уже предложили вакансию.

— Когда ты успела?

— Пока ты спала. По пути пришел ответ, меня готовы взять.

Я поражаюсь тому, как подруга все так быстро решила. Меньше суток прошло, а мы съехали с квартиры, переехали в другой город и она уже устроилась на работу.

— Доход небольшой, но стабильный. Потом я найду что-то еще, но пока так.

— Зачем сюда, Ами? Что-то не так? Ты боишься, что он будет искать?

Она смеется.

— Если бы он искал, то мы бы тут не спрятались.

— Тогда почему?

— Потому что… там слишком много напоминает о жизнях, которых у меня больше нет. Родители, Рома… я не хочу там быть и тебе, кстати, тоже не мешает сменить вектор. Твой Довлатов скоро папочкой станет. И воспитывать он будет, увы, не твоего ребенка.

Поначалу я не понимаю, о чем Ами вообще говорит, а потом, сыпя себе очередную порцию соли на рану, захожу в социальную сеть его жены и вижу последний пост с двумя полосками на тесте. Опубликованный несколько месяцев назад.

Я блокирую телефон и начинаю разбирать вещи. Один чемодан за другим. Раскладываю вещи, посуду, которую удалось уместить. Всё делаю на автомате, чтобы вытравить из головы мысли о счастливой полноценной семье, которой мы так и не стали. Зато стал он. С другой. С той, которая умеет делать продольный шпагат и уж точно его не предаст, потому что всегда ждала, даже когда он не пошел наперекор семье и женился на мне — ждала.

А я вот… не смогла. Предала, сбежала…

И буду растить сына в одиночестве.

— Все хорошо будет, — ко мне подходит Ами, обнимает меня со спины. — Начнем новую жизнь с чистого листа.