— Ладно, — кивает Амина, все же не соглашаясь со мной, но мне это и не нужно. — Но если не получится — сообщи мне, ладно? Я… постараюсь помочь.

— Как? Ты сама взаперти.

— Не совсем, — Амина мотает головой. — Я вольна в передвижении.

— Но тебя похитили, разве нет?

— Другого выхода все равно нет.

— А если сбежать со мной?

Мне хочется убедить Амину, что это не страшно. Если уж даже я об этом задумалась.

— Мои родители помогут, подскажут, где укрыться первое время. Ну же… давай!

Закусив губу, Амина все же мотает головой и говорит:

— Он найдет. Куда бы не сбежала.

Я же смотрю на подругу скептически. Не верю, что какой-то Абдулов способен найти человека, если тот не хочет быть найденным. Но не начинаю переубеждать Амину.

Вместо этого после встречи еду к родителям. Радуюсь, когда вижу улыбку, полную радости в глазах мамы, и со слезами обнимаю ее, потому что соскучилась. По-настоящему.

— Ну, наконец-то! — восклицает мама. — Явилась дочь домой.

После ее слов становится как-то не по себе, ведь я правда не приезжала с момента, как вышла замуж. Не принято первое время ездить к родителям. Считается, что молодые должны провести какое-то время вместе и мне не хотелось, чтобы думали, будто у нас иначе, а ведь соседи бы точно заметили, я уверена. И стали сплетничать.

— Дочка, — отец крепко меня обнимает, и я начинаю уже не просто стирать слезы с уголков глаза, а плакать.

Тру щеки, осушая влажные дорожки и стою, смотрю на родителей. Они словно изменились, но я себя, конечно, накручиваю. Ничего такого не произошло.

— Исхудала, — замечает мама, качая головой. — Не вкусно там тебе?

— Мам, — отмахиваюсь. — Я… пап, мам… я поговорить пришла с вами.

Я не вижу лица отца, но замечаю тень на лице мамы. И отчего-то медлю, хотя шла сюда с абсолютной уверенностью, что на родителей можно положиться. У нас разное было, это правда. Папа и замуж меня насильно хотел выдать, но не выдал же.

— Минутку, — папа отлучается, когда получает звонок на телефон, а мама тянет меня в гостиную.

И там, усадив на диван, спрашивает:

— Что случилось?

— Я узнала, что Рустам — не тот, за кого себя выдавал все время. Он… такие дела проворачивает, мам… Противозаконные.

Мама смотрит на меня растерянно, словно не понимает, о чем я, хотя обычно она схватывает на лету и понимает все еще до того, как я обо всем расскажу.

— И у него есть любовница.

Мама поджимает губы.

— Я хочу развестись с ним, мам…

— Даже не думай, — неожиданно и практически сразу говорит она. — Отец не одобрит, а я ничего не смогу сделать. Да и ты подумай… подумай, как соседи на нас смотреть будут…

Мама начинает причитать, перечислять то, что может никогда не случиться и напоминает про соседей, хотя опять-таки, я всегда считала, что она у меня прогрессивная и по поводу чужого мнения не переживает.

— К тебе он хорошо относится? Не бьет, не пьет, забрал к себе и обеспечивает…

Мама резко замолкает, так как в гостиную входит папа. И мне, честно говоря, уже хочется молчать, потому что уверена, кто не поймет меня, так это он. Уж не после того, что я тут услышала от мамы.

— Что-то важное, дочь? У меня работы очень много, пора…

— Н-е-ет, — отмахиваюсь. — Не срочно, так… поговорить думала.

— Ну вот и славно. Мать потом передаст мне все.

Он взмахивает рукой, прощаясь, а я, кажется, впервые в жизни вынырнула на поверхность после того, как нырнула в омут с головой. И мне здесь, честно говоря, не нравится. Потому что это значит, что у меня нет никого, кто бы меня поддержал.

Полученная папка с документами стоит на туалетном столике вот уже второй час. Я смотрю на нее, не зная, что делать дальше. Выбросить и сделать вид, что ничего не произошло? Показать Рустаму и устроить скандал? Сомневаюсь, что получится. Скорее всего, он снова скажет, что занят и ему некогда. Так что я просто кладу папку под матрас. И несколько дней, подобно страусу, прячу голову в песок.

Если проблему игнорировать, то она больше не кажется такой ужасной, разве нет? Я продолжаю жить. Ходить в университет, заниматься шопингом, есть свои любимые маффины в кафе и пить кофе. Жизнь стала такой, как и прежде. С единственным исключением: мой муж — не тот, за кого себя выдает.

— Дари, идешь? — одногруппница Оля смотрит на меня вопросительно.

Перед последней парой мы с девчонками договорились пойти в кафе поблизости. Посидеть, поговорить за чашкой кофе, поделиться новыми сплетнями. Раньше мы с Аминой ходили только для того, чтобы нас не сильно обсуждали и не распускали слухи. Так что приходилось вливаться, общаться с широкой радостной улыбкой и вообще быть своей. Сейчас этого делать не хочется, так что я, извинившись, отказываюсь.

Через полчаса у меня встреча с Аминой в кафе рядом. Оно — не самое любимое, да и десерты тут не очень, но я все же заказываю себе кофе и беру морковный торт. Сажусь в глубине кафе, чтобы никто из прохожих не заметил, с кем я встречаюсь и не доложил Довлатову.

И все же, ощущение, что я его предаю.

Если так подумать, то наш брак, несмотря на близость, все еще фиктивный. Неправильный и неискренний для меня. В нем нет тех чувств, на которые я рассчитывала. Нет любви и обожания, о которых я всегда мечтала. Зато есть сухость и сдержанность. Во всем. В любых эмоциях, в разговоре, даже в действиях.

Он вернул Алису и отказался со мной это обсуждать. В приказном тоне потребовал больше ее не трогать и сказал, что поговорит с ней на счет выполнения ее обязанностей, только вот кофе мне по-прежнему приносят соленый.

— Привет, — Амина появляется, как и всегда, неожиданно.

Воровато осматривается, будто за ней здесь установили слежку, а затем смотрит на меня и поджимает губы.

— Привет.

Удивительно, как быстро между нами все изменилось. Еще какой-то месяц назад мы с ней были не разлей вода и могли разговаривать часами напролет обо всем на свете, а сейчас я чувствую неловкость.

О встрече попросила Амина, а я не нашла в себе сил отказать.

— Как дела? — спрашиваю, чтобы снизить градус нарастающего напряжения.

— Мне нужна твоя помощь, — говорит Амина. — Я знаю, что ты не хочешь никуда лезть, но… дочку сестры Абдулова похитили. Это сделал твой муж, Дари.

Я мотаю головой, чтобы ничего этого не слышать. Довлатов — плохой, но это мы уже выяснили. Ужасный человек, занимающейся торговлей оружия и наркотиков, а не успешный бизнесмен, как рассказывает многим. Ему место за решеткой, но я все равно выбрала его. Давно и бесповоротно. Даже после всего, что я узнала, я все равно не представляю рядом кого-то другого. Но в то, что он мог кого-то похитить, не верю.

— Смотри, — она кладет на стол несколько фотографий и осматривается в зале, хотя до нас нет никому никакого дела. — Она, как и обычно, села в машину к водителю, но ее не привезли домой. Водителя этого нашли, он признался, что нанял его Довлатов.

— И что? Что ты хочешь от меня? Идите в полицию с этой информацией, что я могу сделать?

От фотографий, которые мне показала Амина, становится немного не по себе, потому что на них — счастливая радостная девушка, с портфелем на плечах, садится в машину, которая отвезет ее в неизвестном направлении. Точно такое же видео есть и с Аминой и поэтому, когда я поднимаю голову, вижу в ее глазах застывшие слезы.

— Полиция ничего не сможет сделать, — говорит Амина. — Его многие покрывают. Дари… нам нужен маршрут. Есть подозрение, что ее будут перевозить вместе с остальным грузом. Через несколько дней буквально.

— Все равно я не понимаю…

— Ты можешь достать маршрут, по которому повезут груз. Если найдешь его — Марину можно будет спасти.

— Где я его найду? Рустам ничем со мной не делится, ничего не рассказывает.

— На личном компьютере, в телефоне, из разговоров. Он по-любому должен обсуждать перевозку, просто ты наверное никогда не обращала внимания.