Кажется, это та самая, что сегодня говорила о прошедшем времени Екатерины.

Теперь злюсь уже на себя за несдержанность.

Вот что я за дура такая, а? Единственного возможного человека на своей стороне и того обидела.

Но я злюсь. Рустам обещал, что мы поговорим сегодня. Но он не приходит. Я знаю, что он дома. Как только приехал и оттолкнул меня, сразу направился в кабинет и закрылся там.

Я слышала шаги в коридоре — это, видимо, персонал таскает ему кофе, или ужин, или алкоголь. Хорошо иметь людей, которые по щелчку пальца выполнят любую твою просьбу. Мою вот сегодня исполнили спустя рукава, хотя я бы это назвала по-хамски. Алиса специально посолила мне кофе, я уверена.

А потому решительно встаю с кровати и, не дав себе подумать, дергаю на себя дверь. Повод для разговора, кроме обсуждения вчерашней ночи у нас есть? Есть! Вот и отлично.

Я оглушающе хлопаю дверью и быстро иду к кабинету Рустама. И перед его дверью себе тоже не даю подумать, иначе точно развернусь и снова пойду ждать.

Вхожу без стука, решительно.

И сразу же замираю на пороге, потому что Рустам разговаривает по телефону. На повышенных тонах, раздраженно. Его плечи напряжены, от взгляд, которым он полосует по мне, что-то внутри ёкает. Он молчаливо кивает на дверь и отворачивается.

Уверенный, что я уйду?

Как бы ни так!

Хлопаю дверью, сажусь на диван и жду, когда договорит.

— Мне поебать, что вы там не понимаете, Саша. Я тебе такие бабки плачу, чтобы ты понимал. Пошуршите, что ли, разберитесь. Времени у меня на это все сегодня нет. Никель охуел в край толкать нам то, что они поставили. Верните, натяните.

Я едва сдерживаюсь от того, чтобы не закрыть уши руками, потому что такого количества мата я никогда в жизни не слышала. Даже на парах матерились как-то дозированно, а тут… я словно увидела другую сторону своего мужа. Темную, беспросветную, нагоняющую страх.

Рустам тянет руку назад, видимо, чтобы взять со стола стакан с чем-то, на вид напоминающее тот алкоголь, который он обычно пьет. Виски, кажется. Он им меня поил, когда я замерзла и упала?

Морщусь, вспоминая неприятный вкус и замираю, когда вижу, как Рустам смахивает стакан.

— Блядь… — снова недовольно. — Не тебе, Саш, я слушаю, — бросает собеседнику и разворачивается.

И вот тут он натыкается на меня взглядом. Хмурится, моргает, будто думает, что ему показалось, а затем я вижу, как он сжимает челюсти, глубоко вдыхает, от чего его ноздри раздуваются.

— Я перезвоню, Саш. А ты пока давай придумывай решение проблемы.

Отключается. Кладет телефон на стол и впивается в меня взглядом.

Вот теперь точно хочется сбежать.

Потому что он точно думал, что я ушла. Видимо, не услышал, как я присела на диван и хлопок двери принял за мой побег.

— Я пришла поговорить о твоем персонале, — поясняю цель своего визита, чтобы не думал, что я спешу выяснить наши отношения.

— Не понял.

— Сегодня девушка, Алиса, приготовила мне соленый капучино. Уверена, она сделала это намеренно.

— Уволь ее, — спокойно говорит Рустам, садясь в кресло. — Это все?

Пожалуй, да. Но я надеялась на длительный разговор, спор о персонале. А он вот так запросто разрешает мне управлять сотрудниками, которых искал и нанимал?

— Вот так запросто уволить? Доверишь это мне?

— Я практически не бываю дома, — бросает равнодушно. — Мне без разницы, кто принесет мне кофе. Можешь заменить хоть всех, если тебе так удобнее.

— Хорошо, — встаю с дивана. — Я не знала, что у меня есть такие полномочия. Или это в благодарность за вчера? — вырывается прежде, чем я успеваю подумать.

Я тут же поджимаю губы и корю себя за несдержанность.

Обещала ведь себе, что не начну разговор о вчера первой. И вот.

— Думаешь, я так благодарю за секс? Раздаю женщинам полномочия в своем доме?

— Откуда мне знать. Некоторые в восторге от Кати.

Мне тошно оттого, что она была с ним так долго, пока я могла только наблюдать со стороны и по-глупому мечтать.

— Она все еще есть в твоей жизни?

Если идти, то уже до конца. Разве не это мне хотелось узнать в первую очередь? Решился ли он оставить Катю при себе.

— Ее никогда и не было.

Врет, конечно же. Я знаю, что была. Всегда. Не один год рядом с ним всегда был продольный шпагат.

— Мне достаточно, чтобы ее не было вместе со мной.

Злюсь, не получая никакого ответа на мою реплику.

— По Амине никаких новостей? — перевожу тему сама.

— Каких новостей ты ждешь? Она с ним. Все.

— Я хочу с ней встретиться.

— Я уже сказал, что это невозможно.

— Даже сейчас?

Он смотрит на меня удивленно, хмурится, словно не понимает, что изменилось сейчас, а затем усмехается.

— Ради подруги так старалась? — уточняет с нечитабельным выражением лица.

А я бы хотела прочитать все, что он думает.

— Что, если да? Я уже говорила, что верю ей, как себе.

— Можешь больше не стараться.

— Значит, не буду! — бросаю в сердцах, утопая в злости и обиде на него.

За что он со мной так, почему? Я к нему всем сердцем, а он жестко меня отфутболивает. Кажется, что чем ближе становимся, тем дальше я каждый раз отлетаю. Как мяч, который попадает в руки вратарю после нападения. У Рустама отличные подачи. Я полночи не могу забыть о сказанном, а на утро все-таки решаю сделать то, что могу — уволить персонал и заняться встречей с Аминой. Самостоятельно. Раз Рустам решил, что душу я выворачивала для подруги, значит, надо соответствовать и идти до конца.

— Сделай мне кофе.

Ловлю Алису в гостиной, где она героически от меня прячется. Все потому что последние три дня я только то и делаю, что прошу сделать мне капучино. И каждый раз придираюсь. То к температуре, то к вкусу, то к отсутствию пенки.

С того первого раза она больше не рискнула сделать мне соленый капучино, но очень уж хотелось, чтобы повторила. Потому что я, понаблюдав за ней, приняла решение ее уволить. Она мне не нравится. Работает так себе, кривится, когда просишь ее что-то переделать. И наша повар, Любовь Дмитриевна, на нее жалуется. Не мне и не Рустаму, другим женщинам.

Через пять минут Алиса приносит мне очередную порцию капучино. И вот все в нем идеально. Так, как я люблю. Но я все равно нахожу, к чему придраться.

— Слишком долго, Алиса, — протягиваю, попивая кофе и закидывая ногу на ногу.

Видеть ее реакцию при этом — одно удовольствие. Она разве что не багровеет от злости. А мне нравится.

Я никогда не считала себя той, которая способна получать от мести удовольствие, но именно сейчас я это и делаю. То, что она говорила другим, было неприятно для меня. И мне совершенно неважно, что говорила она это за моей спиной и слышать я все сказанное не должна была. Какая разница, если я услышала? И знаю, какое мнение она сеет среди персонала.

Я здесь ненадолго, да?

— Вы злитесь из-за соли в кофе? — неожиданно спрашивает Алиса.

— Злюсь? — приподнимаю одну бровь, якобы удивляясь, хотя я действительно удивлена, что она спросила.

— Вы гоняете меня по кофе, хотя я делаю отменный капучино и все эти дни он был таким же, как и сегодня.

— Не таким же.

— Вы не ответили.

— Я не злюсь.

Она поджимает губы и раздраженно отворачивается, что-то бубня себе под нос.

— Вам нравится ваша работа, Алиса? — спрашиваю у нее, потому что она ужасно меня раздражает.

Слишком многое о себе возомнила. Возможно, при Екатерине у нее и было здесь особое положение, но сейчас его точно нет. Может, поэтому я так сильно ее раздражаю и она все надеется, что на мое место придет подружка?

— Хотите меня уволить? — спрашивает дерзко. — Это из-за тех слов, да? Вы все слышали!

Пока думаю, как ей ответить, подтягиваются и другие девочки из персонала. Они хоть и не остаются, но с интересом вытягивают шеи, глядя на нас.