— Она ничего тебе не говорила? — неожиданно спрашивает, глядя на меня из-под накрашенных длинных ресниц.

Мама даже макияж смыть после праздника не успела. Впрочем, как и переодеться. Это мы ушли одними из первых, а родители — в числе последних.

— Я не понимаю, — хмурюсь, действительно не соображая, что хочет сказать мама.

— Кое-кто из гостей видел, как Амина села в автомобиль. Сама. Ее отец твердит, что это похищение, но слухи разносятся быстро. Многие начинают шептаться о побеге, но…

— Амина не могла, — уверенно мотаю головой. — Нет, это исключено. Если бы она собиралась сбежать — она бы сказала мне.

— Ох, дочка… — сетует мама. — Как плохо ты знаешь людей.

— Нет, мама. Амина — моя близкая подруга. Она бы ни за что…

Осекаюсь, вдруг вспоминая странные звонки, которые поступали ей на телефон и на которые она никогда не отвечала, отчего я их и охарактеризовала странными. Раньше не было ни одного звонка, который бы Амина сбросила, а тут… бывало, что один за одним, но эти мысли я держу при себе. Не хватало еще подлить масла в огонь. Я уверена, точно знаю, что она бы ни стала. Ни за что на свете. Да и зачем ей сбегать? Она всегда была довольна жизнью, учебой, даже правилами, которым я часто возмущалась, Амина радовалась, а тут побег?

— Нет, мам… — повторяю еще раз. — Этого не может быть. Ее украли и точка.

— Но видели…

— Значит, ей угрожали, запугивали. Она бы ни за что.

Мама кивает, но как-то неуверенно. Вроде бы и соглашается, но в то же время сомневается в сказанном мною.

Это задевает, потому что у нас с мамой никогда не было секретов друг от друга. Я всегда рассказывала ей, когда что-то натворила, делилась наболевшим. Рустам — единственное, что я от нее скрыла, но теперь и это ей известно. Так что когда она поджимает губы, словно не верит, это задевает что-то глубоко внутри.

— Ладно, отдыхай, — мама начинает суетливо идти к двери, но я ее останавливаю.

Боюсь до дрожи оставаться сейчас в одиночестве, без новостей.

— Дария… — мама мотает головой.

Не может остаться?

— Я и так сделала исключение, придя к тебе. Остаться не могу и не проси. Но если что-нибудь узнаю — позвоню тебе, хорошо?

Я киваю, но все же отпускаю маму, скрепя сердце. Страшно. А как только она покидает номер, становится еще страшнее. Амина села к кому-то в машину, самостоятельно, без разрешения родителей. Разве такое возможно? Я уверена, что нет и мне хочется прямо сейчас одеться и пойти всем доказывать, что это так. И тем, кто распускает слухи о том, что якобы видел, закрыть рты.

Не в силах сидеть, сложа руки, набираю номер подруги раз за разом. Следом — захожу на страницу социальной сети, но там — ничего нового. Она была в сети еще днем. Так странно. Вот был человек, публиковал фотографии, писал интересные посты и изредка выкладывал сторис, а вот и след его простыл. Ничего нового, никаких обновлений. Как часто такое происходит в социальных сетях и как часто хоть кто-то из подписчиков интересуется судьбой человека, за которым наблюдали, если это не какая-то известная личность? Кажется, что никто. По крайней мере, на странице Амины ни единого слова о похищении, все спокойно и даже никто не спрашивает, куда она делась, а ведь обычно Амина не пропадает и часто что-то выкладывает.

Не знаю, как доживаю до момента, когда дверь номера открывается и на пороге появляется Рустам. Удивленно вскинув брови при виде меня, сидящей с распущенными нерасчесанными волосами на кровати, он направляется в ванную. Через несколько минут я слышу, как оттуда доносится шум воды, а спустя еще минут десять Рустам выходит из ванной в одном полотенце, обмотанном вокруг бедер.

Я отворачиваюсь. Это так странно. У нас была брачная ночь, а я до сих пор его стыжусь.

— Ты уже знаешь? — решаюсь нарушить тишину, когда понимаю, что он не собирается со мной разговаривать.

Я бы после всего, что произошло, тоже не произнесла ни слова, но Амина — моя близкая подруга, а Рустам мог бы помочь в ее поисках.

— Ты знаешь о похищении Амины?

Рустам морщится, снимает с вешалки свежую рубашку, оставленную здесь заранее.

— С чего ты взяла, что она сбежала?

— А с чего вы взяли, что это не так?! — восклицаю. — Только потому что кто-то там видел…

— Ее видела моя мать, Дария, — резко осекает Рустам, прибивая к месту взглядом.

Я замолкаю. Не знаю, чем крыть. Одно дело защищать подругу, когда ее пытается оклеветать кто-то незнакомый и другой дело — мать Рустама. Моя свекровь. Женщина, которая сегодня по-доброму отнеслась ко мне и наговорила столько приятных слов, как никто другой.

— Ты хоть знаешь, к кому в машину она села, Дария?

Я сглатываю. Во рту пересыхает, словно в пустыне. Закусив внутреннюю сторону щеки, жду ответа, заведомо зная, что ничего хорошего не услышу.

— Это важно?! — спрашиваю в сердцах.

Слишком громко и нетерпеливо. Фамилия Абдулова, которую минутой ранее назвал Рустам мне ни о чем не говорит. Кто этот человек и что я должна почувствовать, услышав его имя? Страх? Понимание, что ему можно похищать людей?

— Это пиздец, как важно, Дария. Абдулов не забирает женщин просто так, обычно только тех, кто ему понравился и часто — надолго, пока не наиграется.

О том, что именно имеет в виду Рустам под «наиграется» даже представлять не хочу. И все равно не могу об этом думать. Нервничаю, заламываю руки, растерянно хожу по комнате отеля, не в силах сидеть на месте.

Амина всегда мечтала о счастливой семье, верном муже и нескольких детишках. Это я не думала о браке, не планировала скоро выходить замуж и надеялась, что отец еще долго будет закрывать глаза на мое одиночество. А Амина хотела. Не знала, за кого, но мечтала встретить того единственного, с которым один раз, крепко и на всю жизнь.

— Но если мы знаем, где Амина, мы ведь можем ее… забрать?

Не знаю, почему спрашиваю, ведь логично, что это действительно можно сделать. Поехать к этому Абдулову и все. Сказать, что вышло недоразумение. Я уверена, ему нужна была совершенно другая девушка, а не моя подруга. Кто-то что-то напутал и еще не поздно это исправить.

— Забрать? — жестко отсекает Рустам. — И как ты представляешь себе мы можем ее забрать?

— В смысле? Разве ее не насильно увезли? Человек похищен! — пытаюсь до него достучаться. — Мы можем написать заявление в полицию, но это будет долго. Я думаю, этот Абдулом сам не захочет связываться с шумихой, разве нет?

Я суетливо хожу по комнате. Думаю, во что одеться, учитывая, что у меня здесь только свадебное платье и замираю, когда Рустам громко смеется. Не понимаю такую его реакцию, разве это смешно? Впрочем, чего я жду от человека, который, не заботясь о репутации, поехал после брачной ночи к любовнице? Обещал ей, обнадежил, что будет и сдержал слово. Перед ней, не передо мной. На меня ему заведомо плевать. Жаль, что я поняла это только после того, как он ушел, хлопнув дверью.

— Во-первых, поехать к Абдулову будет проблематично, — ломает взошедшую в душе надежду. — А во-вторых, даже если бы кто-то и знал, как с ним встретиться, все равно бы не стал этого делать.

— Почему?

Рустам вскидывает брови, я хмурюсь. Откуда мне знать? Я понятия не имею, кто такой Абдулов и почему вдруг ему позволительно так много? Разве нет никого, кто смог бы ему противостоять?

— Насколько я знаю, президент у нас один.

Рустам смеется еще раз, громко и продолжительно. Кажется, что слышно всем, кто живет в соседних номерах.

— Поверь мне, если бы твою подругу забрал сам президент, шансов остаться нетронутой к этому времени у нее было бы гораздо больше.

Я буквально захлебываюсь возмущением, открываю и закрываю рот, словно рыба, выброшенная на берег. Хочется начать препираться, ссориться, требовать и даже умолять. Амина — моя подруга, самая близкая и родная, почти, как сестра.