Когда ноздри уловили запах костра — я забеспокоился. Когда до мозга дошло, что то запах совсем не костра, а пожара — я пришпорил бедную лошадь. Нещадно всаживая пятки в бока клячи, гнал её по просёлочной дороге, молясь самой Ночи, чтобы успеть. Когда из-за поворота показалось зарево пожарища — в душе вскипело отчаяние, пополам со злобой и ненавистью.

Это была та самая деревня, где я купил эту несчастную клячу, которую так безжалостно гнал. Та самая деревня, откуда была родом девушка, спасённая мной от волколаков. Как её звали? Кажется Ариадна.

И сейчас эта деревня полыхала пламенем. То был не просто пожар. Взгляд выцепил росчерки стрел, вылетавших из леса. На деревню напали. Причём опытные бойцы. Простые игроки сражались бы, что называется, «в лоб», а эти действовали немного по-военному — окружили, обеспечили стрельбу с нескольких сторон. Значит клановые. Ближайший клан какой? «Ящеры».

«Список претензий к кланам вырос на ещё один пункт…» — пронеслась ледяная мысль. В груди всё ярче разжигался пожар ненависти. Огонь требовал выхода.

Стрелой домчав до деревни, на ходу спрыгнул с лошади и ворвался в раскрытые настежь ворота.

Моему взгляду открылась чудовищная картина. Горящие дома. Умирающие мужчины. Женщины, за волосы вытаскиваемые игроками из домов. Взгляд упал на картину возле дальнего домика, стоявшего через один от дома старосты. Двое ушлых ублюдков разложили молодую женщину на земле. Один даже спустил штаны. Правда он почему-то валялся на земле. Видимо упал, запутавшись в штанинах. Рядом стоял третий. Подробностей разглядеть не удавалось.

Я дал волю пламени, доселе бушевавшему глубоко в груди.

«Аура Крови».

«Аура Тьмы».

Тёмно-багровая аура растянулась над всей деревней, нависнув над жителями, приглушив огонь и начав неотвратимо давить на психику и тела всех, кто был внутри. В таком состоянии я не мог атаковать своей аурой — она слишком растянута и плотность энергии на единицу площади слишком мала. Это было и не нужно. Я мог вытягивать эмоции, впитывать пламя пожара, медленно уменьшая его интенсивность, поглощать чувства, взамен даря опустошение. А ещё это внушало Страх, — с большой буквы, плавно переходящий Первозданный Ужас перед моим ликом.

Как-то само собой активировался облик Падшего. Сотканные из Тьмы крылья развернулись за спиной. Пальцы удлинились, обратились в когти.

Хвост яростно хлестнул и без того раскрытые настежь створки. Сила удара была такова, что одна из них вырвалась с петель и рухнула наземь.

«Перемещение тьмы».

Оказавшись подле замерших в оцепенении бойцов, я атаковал. Первым умер незадачливый насильник со спущенными штанами. Хвост с хрустом пробил его грудную клетку, моментально вытягивая жизнь. В это время второй получил когтем по горлу и отлетел в сторону с пробитой грудной клеткой — не жилец. А вот третий удивил.

Неожиданно стряхнув оцепенение, явно более опытный боец увернулся от взмаха моих когтей и попробовал атаковать.

— Я-с-с не с-собир-раюс-с-сь иг-шхр-рат-х-сь с тхо-бхой… — прорычал я, перехватывая его меч голой ладонью.

Схватив второй рукой солдата за ворот, притянул его лицо вплотную к своему. Не отрывая взгляд от глаз бойца, замершего, словно кролик перед удавом, сжал ладонь, которой удерживал клинок. С тихим «звонк» лезвие меча переломилось.

Отпустив уже бесполезный клинок, с хрустом вонзил когти в брюхо «Ящера», замершего перед неотвратимым исходом. Его лицо искривилось в гримасе боли. Рванул когти вверх, вспарывая живот и грудную клетку. Губы солдата окрасились кровью. Я ощерился в злой демонической улыбке и извлек пальцы из его брюха.

Я хотел было завершить начатое и прикончить «гильдейца», когда неожиданная вспышка боли ожгла спину. Грохнувший затем взрыв опалил крылья и бросил меня вперед, прямо на незадачливого «Ящера», оказавшегося под моим телом.

Рыкнув, стремительно поднялся на ноги и развернулся, попутно хвостом чиркая по глотке солдата, отправляя его на респаун.

«Ах вы с-суки…»

Кто-то из ушлых стрелков взял меня на мушку и решил помочь своему товарищу.

«Ну-ну…»

«Перемещение тьмы».

Оказавшись в области, где находились стрелки, я уменьшил ауру, попутно переведя её в боевой режим. Рядом сразу же почувствовались семь ярко-пылающих жизнью точек. Удар сердца. Второй. Третий. Точки погасли, напитав меня жизненной силой.

«Перемещение тьмы».

Я оказался с другой стороны деревни и проделал тот же трюк. Стрелки мертвы.

«Перемещение тьмы».

Я снова оказался в деревне и растянул ауру, переведя её в полупассивный режим.

Девичий взвизг, донесшийся со стороны дома старосты, заставил сердце испуганно забиться в рёберной клетке. Я повернул голову. Несколько бойцов «Ящеров», до сих пор не заметивших меня, — сильно увлеклись — сейчас вытаскивали из дома смутно знакомую девичью фигурку. Они тащили её за волосы и сально гы-гыкали. Девушка сопротивлялась, брыкалась, кусалась так яростно, что солдат, тащивший её, не выдержал. Одной короткой оплеухой грузный здоровяк отправил свою жертву в нокаут.

«Ариадна!» — вспыхнуло узнавание, когда мой взгляд упал на лицо обмякшей жертвы.

Глаза застила Тьма, а зрение теперь улавливало лишь энергетические потоки. Семь энергетических огоньков тёмно-синего цвета и совсем ещё слабенький нежно-изумрудный огонёк.

«Перемещение тьмы».

За какую-то секунду всё было кончено. Семь тел рухнули наземь обезглавленными. Изумрудный огонёк остался цел. Я аккуратно поднял дочь старосты на руки и повернулся. Взгляд упал на ещё один источник изумрудного пламени. Огонь сейчас еле тлел, но, несомненно, был более зрелым, если можно так выразиться. Перейдя на обычное зрение, вгляделся в его источник.

Сердце тронула горечь.

Положив девушку в стороне от тел, направился ко второму источнику изумрудного огня. Он лежал в отдалении от трупов охотников. Между тем, взгляд выцепил искаженное болью лицо отца Ариадны. Широко открытые водянистые глаза смотрели в пустоту, а рот искривился от боли, словно прямо сейчас ему в живот вонзили меч, а затем поставили время на паузу. Колотая рана в животе подтверждала выводы о мече.

Приблизившись, закрыл старому охотнику глаза.

— Линс’Шергахт, прими его в Лунных Садах… — само собой сорвалось с губ. Казалось, будто так и должно быть. Прохладный ветерок коснулся лица, словно в подтверждение. Или мне показалось — кто его разберет.

Повернувшись, сделал несколько шагов и присел подле того самого источника изумрудного пламени. Это был совсем ещё молодой парнишка. Знакомый парнишка. Я точно помнил, как его зовут — Кен. Охотник, когда-то поблагодаривший меня за спасение Ариадны. Глаза его были закрыты, на горле зиял широкий порез. Тем не менее, он был ещё жив.

«Удивительно для человека…»

«Он не человек, придурок! Ауру видел⁈»

«Заткнись…» — поморщился мысленно.

Действительно. Его аура отличалась от синей ауры игроков и простых неписей. Зелёненькая. Додумать мысль не успел. Глаза парня открылись и уставились прямо в мои, сейчас угольно-черные. Он что-то беззвучно шепнул губами, а из распоротого горла хлынула кровь. Сознание запоздало донесло:

«Спаси её…» — вот что произнесли его губы.

«А ведь я могу и тебя попробовать…» — подумалось.

Действуя как можно скорее, я деактивировал форму Падшего, в которой больше не было нужды. Быстро удлинив коготь на указательном пальце, чиркнул им по своему запястью. Контролируя регенерацию, чтобы рана не затянулась раньше времени, — тот ещё фокус надо сказать — поднес запястье к губам парня. Второй рукой открыл его рот, чтобы как можно больше крови попало внутрь. Сконцентрировался, передавая вместе с кровью частицу своей силы.

Кровь тонкой струйкой текла на губы парня, заливала его лицо, попадала в рот и вытекала наружу.

«Глотай же! Ну!»

В груди поселилось отчаяние.