«Игроки… Гражданские штафирки», — подумалось диверсанту. Он поморщился.

Ветер бросал горсти пепельно-серого песка. Он закручивал их вихрем, создавал смерчи. Игрался, словно маленький ребёнок, оставленный без присмотра. Взвесь серого пепла полностью застилала обзор, скрывая за собой очертания каких-то строений.

Там, среди песка и пепла, высились разрушенные крепостные стены. Когда-то они были величественными и монументальными, но сейчас являли собой жалкое подобие на фортификационное сооружение. Груда камня, не более.

Если пройти дальше, миновать разрушенные ворота, то взгляду открывалась постройка. Чёрная каменная кладка давно разрушилась, служа лишь напоминанием о героическом прошлом. Колонны, когда-то шедшие вдоль величественного широкого прохода, ныне являли собой каменные пеньки. Стены, украшенные витражами, теперь сообщали о былом величии жалкими обломками. Ступени в конце зала сейчас были просто грудой камня.

Когда-то тут было людно. Здесь радовались и смеялись, пили вино и возносили молитвы. Так было много лет назад. Больше тысячелетия в разрушенных стенах этого храма не звучал ничей голос. Место было покинуто навсегда.

Потолка у разрушенной обители не было и с неба медленно падали хлопья пепла, постепенно полностью заволакивая всё вокруг.

В центре зала, аккурат под тем местом, где раньше находилась огромная витражная крыша, лежало несколько странных прямоугольных камней дымчатого цвета. Они образовывали пирамиду — три внизу, два выше и один, как вершина. Словно в насмешку над природой, камни обвивал мерно пульсирующий серо-чёрный огонь.

Вокруг своеобразного костра находились они. Бледные тени себя прежних. Несколько десятков высохших мертвецов неподвижно замерли на полу. Иссохшие тела были облачены в проржавевшие и местами дырявые доспехи. Даже скорее часть оных — дырявая ржавая кираса и рассыпающаяся от малейшего касания кольчуга. Возможно, они когда-то были воинами. Даже может рыцарями. Головы некоторых трупов были скрыты кольчужными капюшонами, из-под которых в пустоту смотрели чёрные провалы пустых глазниц.

Они давно не были живы, но и назвать их окончательно мёртвыми было сложно. Что-то всё ещё поддерживало существование внутри полуокоченевших тел.

Приглядевшись, можно было заметить, как от груди каждого отходит полупрозрачная дымчато-серая лента и тянется куда-то в центр зала, к тому самому костру, мерно горящему серо-чёрным пламенем. Чья-то чужеродная магия словно приковала погибших когда-то воинов к этому месту.

И ничто не могло их освободить, навеки сделав узниками этой темницы, питавшейся силой их бессмертных душ.

В одном из шатров было темно и тихо. Грузная фигура, целиком закованная в металл, преклонила колено на земляном полу. Перед воином стоял широкий двуручный меч, глубоко вошедший в земную твердь. Латные перчатки цельнометаллической болвана смыкались вокруг длинной рукояти. Со стороны казалось, будто тот молится перед тяжелым боем.

Возможно, что так и было, но лишь отчасти. Пока тело застывшей статуей опиралось на меч, сознание перенеслось куда-то далеко отсюда. Куда-то, где не было места мирским заботам и проблемам, не было физического ограничения тела и его потребностей. Там, куда унеслось сознание рыцаря, были только свет и тепло, дарящие душе лишь покой и умиротворение.

Перед мысленным взглядом проявился рисунок дворца. Золотая лепнина украшала колонны и стены, витражные окна на высоте пускали внутрь свет, а на полу были изображены сражения стражей Света против тварей и орд Мрака.

Это не был дворец богов, как могло бы показаться. Это вообще не были небесные чертоги. С помощью магии Света сознание воителя перенеслось за тысячи километров, преодолело Тёмный океан и унеслось на другой континент, в обитель Святейшего.

Ничего в этом мире не оставалось вне его поля зрения. Подобно пастырю, Преподобный — обязательно с большой буквы — следил за смертными овцами, вёл их и направлял. По Его воле заключались союзы между государствами и прекращались войны.

Пришествие Владыки Тьмы полтора тысячелетия назад показало, что мир легко уничтожить. Только объединив свои силы, они смогли тогда победить. С тех пор и существует Орден Света и Старейшие, взявшие на себя обязательства по защите этого бренного мира от угрозы из вне.

Чтобы стать Преподобным, нужно пройти через очень тяжелый ритуал, который корёжит тело, но взамен просветляет душу и дарует возможности, не снившиеся ни одному смертному. В случае успешного прохождения ритуала, душа будущего Святейшего напрямую соединяется с планом Света — чертогами, где обитают боги. Уровень магии такого человека вырастает на несколько порядков, но с тех пор он теряет способности к любому виду магии, кроме Светлой.

Затем проходит длительное обучение. Когда предыдущий глава Ордена стареет и наконец покидает этот мир, обучение заканчивается и новый Преподобный садится на его место. Так было испокон веков и так продлится впредь.

Подобно пастухам, лидеры Ордена тщательно следили за изменением баланса сил в мире и искореняли любые признаки зарождающейся Тьмы. Их задача — предотвратить новое Вторжение. И они были готовы сделать всё, чтобы выполнить свою Священную Миссию на этой земле. Пусть и ценой жизни.

Нынешнему Преподобному приходилось совершать разные дела. Как просить прекратить войну, — никто не смел ослушаться — так и отдавать приказ на полное истребление очагов Мрака в самых отдалённых уголках мира. И всё ради одной цели: чтобы новый Владыка, буде такой явится, как гласят пророчества, не смог набрать армию и уничтожить этот мир, закончив начатое своим предшественником.

Эфемерное сознание рыцаря сформировалось в полупрозрачную золотистую фигуру, закованную в доспех паладина с глухим шлемом. Он медленно поднял взгляд. Прямо перед ним расположились ступени, устланные красной ковровой дорожкой с золотым шитьём. По краям разместились невысокие постаменты с возвышающимися на них белоснежными вазами. Опытные художники расписали сосуды золотой краской, изобразив на них сражения стражей Ордена Света древности с исчадиями Мрака.

На самой вершине стоял широкий золотой трон, на котором восседал Преподобный, облачённый в свои белоснежные одежды с золотым шитьём. Воин преклонил колено.

Над залом разнёсся тягуче-медленный голос Светлейшего. Он говорил так, словно произносил не слова, а выпускал волну мёда — липкую, тянущуюся, очень неторопливую. Каждый звук отдавался в сознании звоном мириад колокольчиков и удушливыми благовониями где-то в горле, мешающими дышать, туманящими рассудок.

— Ты должен уничтожить Владыку Мрака! — наконец понял латник приказ.

Зубы рыцаря сжались. Он поднял голову. Прямо по воздуху к нему медленно плыл мерно пульсирующий золотой шар с кулак размером.

— Это усилит твой меч! — пророкотал голос Преподобного. — Удар твоего клинка положит конец существованию Исчадия Мрака!

Вернейший страж Ордена протянул руку и медленно взял в руки пульсирующий светом шар, оказавшийся неожиданно тяжёлым.

Паладин поднял взгляд:

— Я выполню приказ.

В следующую секунду его фигура растаяла и по связующему с телом каналу сознание мгновенно унеслось в сторону физического тела.

Глубоко под шлемом мужчина открыл глаза. Сделав медленный вдох, он выпрямился, поднялся с колена, после чего одной только правой рукой извлёк из земли двуручный клинок. В пальцах левой он сжимал металлический серо-стальной шарик, исписанный непонятными символами древней магии.

Над городом занимался рассвет. Это был самый обычный современный город. Кто-то собирался на работу. Кто-то уже ехал в транспорте, сонно кемаря на пассажирском сидении. Кому места не досталось, клевал носом стоя. Солнце ещё не проснулось и не поднялось над крышами, но его лучи уже осветили стеклянные верхушки домов мегаполиса и стремительно светлеющее осеннее небо.

В одной многоэтажке, на далёком шестнадцатом этаже, окна квартиры выходили на южную сторону. Шторы были отодвинуты, что открывало вид на простенького вида комнату. Прямо возле кровати стояла современная капсула виртуального погружения. Её крышка была поднята, а нутро пустовало.