Дальнейшие события разворачивались стремительно.

Зарычав, вампир двумя быстрыми шагами настиг беглянку и дёрнул за плечо, рывком разворачивая к себе. Не контролируя себя от эмоций, девушка одним движением, отработанным сотни раз, выхватила из-за пояса дагу и всадила брату в живот. Тот округлил глаза, его хватка ослабла, чем Ариадна и воспользовалась. Она вывернулась и бросилась ко мне.

Когда сын деревенского старосты попробовал снова догнать беглянку, я в мгновение возник перед ним и мощным ударом наотмашь отбросил в сторону. Парень с грохотом приземлился спиной на столешницу, умудрившись её при этом не сломать — добротные у Старейшего столы, ничего не скажешь.

Стоять в стороне больше было нельзя. В семейную драму я не вмешивался, потому что родственники должны сами решать свои проблемы. Когда же дело дошло до поножовщины… Дочь Родрика могла пострадать. Этого допустить было нельзя.

Кен резво вскочил, не отводя взгляда от Ари, видимо намереваясь броситься к ней. Я кинулся на перехват и с силой впечатал парня в столешницу. Грудь ожгло болью.

Опустив взгляд, заметил торчащую из солнечного сплетения деревяшку. Немного под углом, бывшая ранее перекладиной стула, сейчас она торчала из моего тела. Вдоль спины разлилась предательская слабость. Я нахмурился. Дёрнулся было достать её, но внезапно понял, что руки не слушаются!

Уперевшись в меня ногами, совсем ещё юный высший с ненавистью оттолкнул мою тушку в сторону. Пролетев добрых пару-тройку метров, я рухнул на пол.

— НЕТ!! — раздался испуганный женский крик откуда-то над головой. — Что ты сделал⁈

По всему организму начал распространяться холод. Он проникал в конечности, заполнял каждую клеточку, полностью обездвиживал мышцы. С удивлением осознал, что сердце не бьётся.

«Сложно биться, когда в тебе деревяшка…» — хмыкнул внутренний голос.

— Я не пойду с тобой!! — донёсся голос Ари откуда-то сбоку. — Ты убил его!!

— Потом ты поймёшь! — ответил ей мужской голос равнодушно.

— Спасите!! — по ушам больно резанул визг.

Лёгкие разрывало от боли и нехватки кислорода, но онемение распространилось на всё тело. Я не мог сделать спасительный вдох, не был в силах набрать хоть немного так необходимого кислорода. Сознание билось в агонии, мозг посылал сигналы к безусловным рефлексам, чтобы я набрал в лёгкие хоть немного воздуха. Тщетно. Мои губы лишь слегка шевельнулись, приоткрываясь.

«Но… Как?..» — билась в голове единственная потрясённая мысль.

Раздалось рычание. Затем звуки борьбы и удар. Короткий, но ёмкий хруст. Ещё один удар. Затем чей-то хрип. Потом оглушительный хруст ломающихся костей.

В этот момент на моё тело навалилось что-то тяжёлое. Я даже не мог скосить глаза, чтобы посмотреть, что это. Мой взгляд был устремлён строго в одну точку на потолке.

И тут перед глазами появилось заплаканное лицо Ариадны.

— Нет!.. Нет-нет-нет!.. — потрясённо шептала девушка, обнимая моё лицо ладошками, заливаясь слезами.

«Да живой я!» — хотелось воскликнуть, но тело не слушалось.

Пропало жжение в груди, исчезло ощущение нехватки кислорода. Остался лишь холод, постепенно заполняющий всё тело.

Охотница обхватила мои плечи руками и с рыданиями уткнулась в грудь.

— Что ж, сестра. Ты сделала свой выбор… — пронёсся безразличный голос. Раздался звук удаляющихся шагов. Затем лёгкий скрип открывающихся дверных створок.

Кен ушёл.

Границы поля зрения начала затапливать тьма, постепенно заволакивая всё доступное пространство. Не то, чтобы это было страшно, но я даже не знал, где возрожусь.

«И возродишься ли…» — напомнил внутренний голос. Умирать очень не хотелось.

«Вытащи грёбаный кол!» — билась в сознании мысль. Я хотел закричать, потребовать, сделать хоть что-то, чтобы сказать, что я живой!

Тщетно. Тело не слушалось.

Сконцентрировавшись, вложив в это действие свои последние силы, я резко выдохнул.

Точнее попытался резко, но в итоге изо рта вышел тихий еле-заметный выдох. Ариадна вскинулась и потрясённо посмотрела на меня. Её взгляд искал в моих остекленевших глазах признаки жизни. Потом её внимание переключилось на торчащую из моей груди деревяшку.

Сглотнув, осторожно обхватила её двумя ладошками. Тело пронзило болью, вынудив мои глаза против воли ещё немного расшириться. Видимо девушка заметила мою реакцию, потому поджала губы и…

Раздался хруст, а позвоночник словно пронзили раскалённой иглой. Я с хрипом втянул в лёгкие воздух, а моё тело против воли выгнулось дугой.

— Сука! — захрипел, переворачиваясь на бок и пытаясь проморгаться от внезапно активизировавшихся слёзных каналов, начавших заливать картинку влагой.

Перевернувшись на живот, подтянул колени и встал на четвереньки. Поднял мутный взгляд и огляделся. На полу подле трона валялось два тела. Повернул голову. Ариадна сидела рядом, потрясенно смотря на меня раскрытыми глазами.

Подтянув правую ногу к груди, попробовал подняться на ноги, но пошатнулся и точно упал бы, если бы хрупкое тело не прижалось ко мне сбоку, предотвращая это самое падение. Охотница помогла мне подняться. Я медленно поплёлся к телам, отчётливо понимая, что они уже мертвы.

Казалось, что мы двигались вечность. Сила очень медленно возвращалась к окоченевшим членам, потому двигался я как улитка.

Оба тела лежали друг подле друга. Силсиэр и Геста. У первого неестественно была вывернута голова, буквально провернута на другую сторону. Кожа на его шее лопнула, мышцы были разорваны, а наружу торчала часть позвоночного столба. Посмотрел на тело, лежащее рядом. Горло вампирши было перерезано, а грудная клетка вскрыта. Рёбра были неестественно раздвинуты, что обнажило внутренние органы. Сердце не-мёртвой судорожно сокращалось, без дела валяясь внутри рёберной клетки. Оно было вырвано и больше не соединялось сосудами с остальным организмом.

Я склонился над Гестой, остекленевшим взглядом смотрящей в потолок.

«Пока вампир не превратился в пепел — он жив», — напомнил себе, пусть сознание и отказывалось воспринимать два растерзанных тела, как живые.

Слишком сильна устоявшаяся привычка и крепко знание о том, что такое «смертельная рана». Очень сложно привыкнуть к тому факту, что представители бессмертного вида живут немного по иным законам. Особенно высшие.

Не глядя вскрыл запястье когтем, тут же поморщившись от резкой боли. Кровь хлынула вниз, в ладонь и на пол. Протянув руку, заливая внутреннюю полость умирающего тела своей кровью, обхватил начавшее затихать сердце и передвинул выше, к порванным сосудам, буквально вложил его в переплетение красных трубок. Прямо на глазах от трубок к живому моторчику устремились тонкие жгутики ожившей плоти, которые сразу же начали впиваться в мягкую трепещущую плоть и соединять порванные кровяные каналы с клапанами.

Ещё через пару секунд сердце снова соединилось со своим организмом. Остекленевшие глаза не-мёртвой дёрнулись. Она захрипела, набирая в грудь воздух, что в купе с разорванной рёберной клеткой смотрелось жутко. Раздался булькающий кашель, потому что в лёгкие попала кровь из распоротого горла. Поднатужившись, перевернул девушку на бок, чтобы она могла сплюнуть.

В сознании билась тщательно контролируемая истерика. Не смотря на мои уверенные движения и понимание того, что именно нужно сделать, мозг отказывался воспринимать происходящее, как реальность. Достаточно представить в той же ситуации разорванную грудную клетку у человека. Это гарантированный труп. И мозг не мог принять никакой иной картины мира. Никак. Вообще.

Конечности слушались меня уже лучше, потому без помощи Ари я поднялся и склонился над сыном Старейшего. У него повреждений не было. Не считая вывернутой на другую сторону головы.

Обхватив его тыковку, которая легко поддалась, — очевидно, потому что она напрочь выломана из позвоночного столба! — я осторожно повернул её на бок, внутренне содрогаясь от иррациональной картины. Для моего сознания, принадлежащего обычному человеку, было чудовищно странно поворачивать напрочь вывернутую человеческую голову и возвращать её в естественное положение. Я поёжился.