Мало кто знает, но вампиры и оборотни — родственники. Первые утратили способность к размножению, распространяясь напрямую через кровь, а вторые вовсе могут размножаться лишь друг с другом, потеряв способности к межвидовой связи давным-давно — их кровь слишком слаба для того, чтобы быть способной зачать ребёнка.

Ликаны, в отличие от простых волколаков, не ограничены сроком жизни, однако очень уязвимы к серебру — оно буквально ослепляет их и лишает обоняния. Более примитивные сородичи получают от серебра максимум ожоги — и то, лишь при прикосновении к плоти. Не смотря на столь существенный недостаток, это не сильно мешает этому роду зверей. Когда жертва вспоминает о серебре, становится поздно, а охотникам нужно ещё умудриться догнать тварь, перемещающуюся на несколько порядков быстрее арбалетного болта.

Для Чёрного Волка было настоящим открытием, когда Зверь внутри него почувствовал фертильную самку другого вида. Обычно вампиры пахнут не так — мертвечиной, хоть они и не являются полностью мёртвыми. Эта же самка… Она была другой. Это был род вампиров, доселе неизвестный Чёрному Волку. Такой же древний, как сами ликаны, и, по-видимому, сохранивший свою густую кровь, а вместе с ней и способности к размножению.

Это значило, что кровь этого вампира ещё не разбавлена, чтобы потерять способность выносить плод, она густая, как у самих ликанов, почти что плоть от плоти Изначальных — Первых Альфа-ликана и Первобытного вампира. Раз так, то и способности к межвидовой связи никуда не делись — слишком мало прошло поколений у этого вампира от его Изначального предка.

Их дети унаследуют гены двух величайших родов, став полноценными гибридами! Легендарный вид вролóков, которые описаны в старинных книгах, но которые ныне истреблены из-за своей чудовищной мощи.

А ведь раньше смешать кровь вампира и оборотня, чтобы получить могущественного бойца Армии Тьмы было нормой. Много столетий минуло с тех пор. Мало кто помнит о том, что было. Ликаны были одними из тех, кто помнит. Они не забыли.

Мужчина поднялся с колен. Скинул со спины грубый холщовый мешок, крепившийся простыми верёвками на шее и под грудью. В волчьем обличье это было очень удобно — мешок крепился на шее и под передними лапами, не соскальзывал и не мешал. Внутри лежали простые штаны и рубаха.

Быстро облачившись, оборотень двинулся к воротам в город. Он знал, что самка здесь.

Перед взглядом мелькали смазанные картинки. Вот я куда-то несусь по ночному лесу. Ветви больно хлещут по лицу, в голые стопы впиваются камни, а вокруг ночь, окрашенная в серые тона, в которых едва можно отличить одну тень от другой.

А вот я склонился над тушей только что убитого зверя. Руки были в крови, жилка лихорадочно пульсировала на виске, а в сознании царила пустота и непонимание происходящего.

Следующий кадр — я жадно всасываю в себя животную кровь. Такую противную, но такую сейчас необходимую, наполняющую уставшие члены энергией.

Кое-как доплетясь до корней широкого дерева, начал зарываться под них. Грубо раскапывая землю руками, обламывая ногти, зарывался под толстые корни, лишь бы убраться подальше от начинающего светлеть неба. В душе царило непонимание того, почему со мной так обошлась судьба и почему я не сдох в той злополучной деревне. Непонимание, где тот, кто обратил меня и для чего он это сделал.

А ещё боль потери родных и близких. Всё это густо замешивалось со звериной жаждой крови, контролирующей меня, подчиняющей себе и не позволяющей мыслить ясно…

Когда нора была вырыта, забился под корни и принялся закапываться. До тех пор, пока не перестал видеть ничего снаружи. А потом моё дыхание остановилось. Я словно окоченел. Умер? Всё закончилось?..

Ответ на свой вопрос не получил. Сознание просто выключилось, словно запоздало среагировав на смерть…

Хавьер был опытным командиром, поэтому заранее выслал разведку в нескольких направлениях. Как оказалось — не зря. В самом начале вечера один из разведчиков доложил, что к деревеньке приближается потенциальный противник.

Их было десятеро. Все восседали на чёрных лошадях, с ног до головы закованных в конскую броню. Сами бойцы были облачены в закрытую одежду, полностью обмундированы в чёрное. На поясе каждого висело оружие — кривые парные мечи. Впрочем, имелось четыре мага — у них на поясе были жезлы.

Из брони на воинах была только облегчённая кираса, или скорее металлические пластины на груди и спине, плавно переходящие в кожаную броню. Ещё были кожаные поножи, наплечники и наручи, также закрытые металлическими пластинами. Остальное — кожа и ткань. Самое главное — всё было чёрным. Кроме одного элемента. Прямо по центру грудных пластин у каждого имелось изображение изумрудно-зелёной головы ящера с вытянутой зубастой пастью и янтарно-жёлтыми глазами.

Каждый носил чёрную маску-вольто, полностью скрывающую лицо.

«Кажется свои…» — подумал про себя командир, в тоже время отдавая приказ готовиться к бою. Мало ли что.

Через десять минут, когда конный отряд достиг деревеньки, стало окончательно ясно — не враги. Пришла обещанная подмога. Один из всадников спешился и двинулся прямо к разведчику.

«А ведь этот ушастый хрен обещал отписаться…» — Третий поморщился.

Руководство как обычно — клало болт на своих бойцов. Ладно хоть подмогу прислали, пусть и почти что к ночи.

Из-под маски раздался глухой равнодушный голос:

— Собирай свой отряд. Через пять минут выдвигаемся в сторону Вердамта.

Ветеран кивнул, тут же начав отдавать команды.

Собеседник не был совсем безэмоционален, однако было ясно, что ему вот абсолютно не интересно здесь быть. Возникало ощущение, будто «чёрного ящера» — так бывший военный обозвал про себя каждого из бойцов загадочного отряда — оторвали от чего-то важного, сняли с дивана и отправили куда-то непонятно зачем. Ему банально было скучно.

Сборы не заняли много времени, так как, по сути, отряд был уже готов, а лошадей у них не было. Вскоре они выдвинулись в сторону деревеньки. Сам Хавьер хотел поспешить — они и так потратили много времени впустую! — однако предводитель «чёрных ящеров» осадил его:

— Не спеши, а то успеешь. Мы никуда не торопимся.

Скрипнув зубами, разведчик подчинился. Он знал, что такое устав, дисциплина и субординация. И знал, кто такие особисты и разного рода «отряды специального назначения», которые обычно всегда выше по положению, чем рядовые бойцы и, тем более, разведка. Не ему спорить. Хоть он и очень не любил подчиняться таким вот выскочкам из «элитных отрядов».

Через несколько часов процессия приблизилась к Вердамту. Чёрные всадники впереди и пеший отряд диверсионной разведки в арьергарде. Горизонт заливался рыжим пламенем тонущего вдали солнца. Близилась ночь. Ворота деревни были закрыты.

Третий намеревался было пройти вперёд постучать, но командир «чёрных» просто сделал пасс рукой и ворота с треском унесло внутрь. Раздались крики. Уши резанул плач детей. Кажется, никто церемониться с деревенскими не собирался. И это капитану не нравилось. Он понимал необходимость уничтожения сопротивления в прошлой деревне, но вместе с тем он и понимал важность переговоров. Было вполне вероятным, что деревня сдалась бы без боя, узнав о том, что произошло с предыдущей — выжившие погорельцы наверняка уже добрались до Вердамта.

Чёрные всадники выдвинулись вперёд и направили коней прямо к центру деревни — к мощёной камнем площади. Бойцы отряда бывшего военного переглянулись между собой. Хавьер сплюнул. Деваться было некуда. Двинулся следом.

Сделав лишь несколько шагов следом за «чёрными», разведчик заметил, как из двухэтажного дома, стоявшего на площади, вышел дородный мужик. Одет он был по-простому: серая домотканая рубаха с закатанными по локоть рукавами и простые чёрные штаны с деревянными башмаками. Густая чёрная борода и густой волос, покрывавший лопатоподобные ручищи, вкупе придавали ему звериного вида. Он явно спешил на крики деревенских.