От его заботливого взгляда и трепетных прикосновений, моя решимость понемногу таит. Я вижу, что Джейк говорит это искренне. Не интересуется из праздного любопытства, а на самом деле хочет узнать меня настоящую, такую, какая я есть, со всеми тараканами, страхами и предрассудками. А мое прошлое, также является неотъемлемой частью формирования моей личности, и я решаю, все же рассказать Джейку часть своей истории.

— Моя мама была сиротой. После выпуска из детского дома, она поехала в Нью- Йорк, и устроилась работать официанткой в кафе. Там она и познакомилась с моим отцом. Он был из очень богатой семьи. И его родители с самого начала были против их отношений, но спустя несколько месяцев мама забеременела мной, они поженились и переехали жить в Канзас. С этим родители папы уже ничего сделать не могли и дали добро, скажем так, на их брак. Подарили родителям дом, в котором мы все вместе жили: я, мама, папа и потом Чарли. Но дедушка и бабушка всегда относились к маме очень плохо. Постоянно придирались и упрекали, что она «охамутала» отца, привязала ребенком и так далее.

Я громко сглатываю, и отпиваю глоток воды, промочив пересохшее горло, а затем прикрываю на секунду глаза. Джейк молчит, давая мне возможность немного собраться, за что я ему несказанно благодарна.

— Когда мне было 12, папа… умер. И его родители выгнали нас с мамой из дома без денег, вещей и какой- либо поддержки. Чарли взять с собой мы не могли, мы ведь сами остались буквально на улице. Год скитались по маминым друзьям, пока она пыталась заработать денег и найти нам жилье. Она ведь как вышла за папу, ни дня больше не работала. Он был против и говорил, что деньги в семье есть, а она может больше пользы приносить сидя дома.

Я выдаю свою речь практически на одном дыхании. Сердце колотиться как бешенное, отражаясь стуком в висках, из-за чего я практически не слышу своего голоса и говорю можно сказать на автопилоте. Даже и подумать не могла, что рассказ об этом вызовет во мне такие эмоции, спустя столько лет…

Джейк все это время смотрит на меня встревоженным, поникшим взглядом, но не произносит ни слова. А вот мой словесный поток, кажется, разыгрался не на шутку, так как, спустя минуту, я снова продолжаю говорить сама.

— Знаешь, мне тяжело вспоминать те времена, потому что маме было очень сложно. Она вкалывала на 3 работах, чтобы нам было на что жить. Очень похудела, почти не спала, осунулась, стала часто болеть. Я хотела помочь ей и тоже найти подработку, но она не позволяла. Говорила, что моя главная задача — хорошо учиться. Но в остальном, я ни о чем не жалею! После ухода из этой семьи мы наконец зажили счастливо. Потому что, стали свободными. От вечных нападок, упреков и призрения со стороны родственников. Нам было лучше вдвоем в таких скромных, непростых условиях, чем с этими кровожадными пираньями в элитных, просторных хоромах. А потом понемногу наша жизнь наладилась, мама стала неплохо зарабатывать, я поступила в университет и мы переехали в город мечты! И сейчас у нас обеих все хорошо!

Я выдавливаю из себя подобие улыбки, но, стоящие в глазах слезы, очевидно, выдают ее неискренность. Джейк сгребает меня в крепкие медвежьи объятия, укрыв собой от всего мира, и начинает ласково гладить по спине, баюкать и целовать в голову.

— Родители твоего отца конченые твари. Надеюсь, они умрут в одиночестве и на их могилу некому будет горсть песка бросить, — говорит он озлобленно после несколько минутного молчания.

Я лишь всхлипываю в ответ.

— А из-за чего умер твой отец?

Этот вопрос словно физически осязаемая материя застревает поперек гортани, не пропуская воздух по дыхательным путям в легкие. Я пытаюсь сглотнуть, чтобы протолкнуть удушливый комок, но не могу.

Не могу. Не сейчас. Я к этому не готова.

— Он заболел пневмонией и не выжил, — выдавливаю из себя писклявое подобие слов.

— Мне очень жаль, — сочувственным тоном отвечает Джейк.

— Угу…

Больше вопросов он не задает. Так мы и сидим, крепко слепившись, пока я окончательно не успокаиваюсь. А когда у нас обоих уже начинают слипаться глаза от усталости, мы, наконец, покидаем мягкий диван и направляемся в спальню.

Джейк открывает дверь, пропуская меня внутрь комнаты. Мое сердце начинает отбивать ритмичную чечетку, а тело бросает в жар. Во рту и без того было сухо, а теперь там все буквально скрипит и режет от недостатка влаги. Мне кажется, я в прямом смысле нахожусь на грани нервного срыва, черт возьми!

— Если нужно в душ, там есть все необходимое, — говорит Джейк, стоя в дверном проеме и опираясь плечом на косяк.

Он старается сохранять уверенный, беззаботный вид, но я отчетливо слышу такие же проблески нервозности в его голосе, а горящие растерянностью глаза и без всяких слов говорят о том, насколько важным и волнительным для него является сегодняшний вечер.

— Да я, пожалуй, схожу. Ты меня тут подожди, ладно?

Только произнеся всю фразу, понимаю, как по-дурацки она прозвучала. Джейк улыбается и кивает мне в ответ, а я поспешно скрываюсь за дверью ванной комнаты, закрывшись на замок. Как будто парень прямо сейчас решит ворваться сюда и наброситься на меня без предупреждения. Хотя возможно я была бы не сильно против такого расклада. Ха-ха.

Прижавшись спиной к холодной стене, я шумно перевожу дыхание и укладываю ладонь на грудь, пытаясь успокоить в край разбушевавшееся сердце. А оно не поддается на уговоры и продолжает колотиться как сумасшедшее, разрывая мои ребра на кусочки.

Но как бы сильно я не боялась того, что может произойти с нами дальше, уверенность в том, что сегодняшняя ночь пройдет прекрасно, и незабываемо не покидает меня ни на секунду.

Приняв контрастный душ, я немного успокаиваюсь и выдыхаю. Смахнув капельки воды с тела, надеваю белоснежный комплект нижнего белья, пижамную футболку и, взглянув на заранее подготовленные шорты понимаю, что они все-таки немного коротковаты для «приличной» девушки.

Черт. Почему я раньше не обратила на это внимание?! Ладно, все лучше, чем в трусах щеголять.

Решительно натянув микро-шорты на задницу, я щелкаю замком и шагаю в комнату. Сразу же замечаю вальяжно развалившегося на матрасе Джейка. Он откинулся на спинку кровати, и, закинув одну руку за голову, листает каналы на телевизоре, сосредоточенно вглядываясь в экран. Парень был одет в одни черные пижамные штаны, которые сидели настолько низко, что под поясом виднелась белая резинка трусов с надписью «Calvin Klein». Я успела лишь мельком скользнуть по его идеальному торсу с четкими кубиками пресса и крепкими грудными мышцами, когда он отвлек меня от увлекательного процесса неприкрытого любования и последующего слюноотделения, своим хриплым голосом.

— Принцесса, ты уже все? — усмехается он, видимо заметив мое замешательство.

А затем сам принимается «облизывать» мое тело своим воспаленным взглядом. Я стою неподвижно и физически осязаю, как те места, по которым он скользит порочным, голодным взором, начинают покалывать и вспыхивать, словно по щелчку пальцев. Лицо. Губы. Шея. Грудь. Руки. Живот. Бедра. Колени. Бедра. Колени. Бедра. Чертовы шорты.

Он стопорится, на моих ногах. Прикрывает глаза, зажав их двумя пальцами, а затем откидывает голову назад и тяжело сглатывает. Я дрожу как осиновый листок на ветру, и настолько парализована от волнения, что буквально не могу оторвать ноги от пола.

А потом Джейк возвращает взгляд своих черных, словно грозовое небо, глаз и с самой непринужденной улыбкой говорит:

— Иди ко мне.

Всего 3 слова и мои дрожащие коленки подкашиваются. Едва удерживаюсь на ватных ногах и понимаю, что мне срочно нужно куда-то сесть, иначе я и, правда, рискую рухнуть на пол плашмя.

Начинаю неторопливо шагать в сторону кровати. Джейк смотрит ровно мне в глаза, не отрываясь и не моргая. Все тело горит огнем, весь охлаждающий эффект от контрастного душа уже канул в лету, как будто и не было его. Пульс давно сорвался вскачь. Но я иду. Прямо. К нему.