Гален погрузился в рай и понял, что никогда больше не сможет работать за этим столом, не вспоминая об их занятиях любовью. Он будет вспоминать, как ее прекрасное лицо перекосилось от страсти, а обнаженная грудь выглядывала из-под расстегнутой блузки, и захочет, чтобы она снова оказалась под ним так же, как он держал ее сейчас, нежно поглаживая.

Это была быстрая чувственная интерлюдия, от которой у Эстер перехватило дыхание. Она поднялась со стола, вся дрожа, одежда ее была скомкана. Он стоял над ней, улыбаясь, и глаза его сверкали драконьим огнем при виде того, как она откинулась назад, опираясь на руки, как ее юбки приподнялись над слегка раздвинутыми бедрами, а соски соблазнительно выглядывали из-под распахнувшейся блузки.

Она тихо прошептала:

— Ты слишком скандальный для своего же блага, Гален Вашон.

Когда он снова начал нежно ласкать влажное, набухшее местечко между ее бедер, ее голова откинулась назад, и она забыла обо всем, что собиралась сказать.

Его голос был таким же нежным, как и его прикосновения.

— Это ты бросила мне дерзкий вызов… любимая моя.

Тепло снова начало распространяться по телу, мягкое и согревающее.

— Посмотри на меня, малышка…

Эстер попыталась сфокусировать взгляд.

— Итак… о чем ты хотела поговорить?

Эстер задумалась, действительно ли он ожидал от нее ответа. Когда он коснулся влажными пальцами ее груди, она снова лишилась дара речи. Когда его теплый рот сомкнулся вокруг ближайшего бутона, она сделала прерывистый вдох, а затем застонала, когда ласки затянулись. Он разомкнул губы и поднял голову, и сосок заблестел и стал таким же твердым, как и его взгляд.

— Я думал, ты хотела поговорить со мной о чем-то…

Он опустил ее обратно на стол, и она задрожала от удовольствия, когда он снова начал медленно возбуждать ее. На этот раз они двигались медленнее, но конечный результат оказался таким же блаженно-взрывным и потрясающим, как и раньше.

Эстер наконец-то удалось обсудить ярмарку со своим мужем примерно через час после того, как она впервые зашла к нему. Он решил, что это отличный способ завершить летний сезон, и согласился с тем, что жители округа заслуживают веселого времяпрепровождения после того, как пострадали от кампании террора, проводимой Шу.

Ярмарка была назначена на последнюю неделю августа. Они с Гейл разместили рекламные листовки и объявления в местных газетах от Детройта до Амхерстбурга, Онтарио, и Толедо, Огайо. Ярмарки по сбору средств были традицией среди чернокожих женщин Севера. Они использовали их для финансирования таких газет, как «Освободитель» и «Северная звезда» мистера Дугласа, для оказания помощи политическим деятелям и беглецам, таким как Уильям и Эллен Крафт, а также для оказания помощи местным и национальным благотворительным организациям, таким как Нью-Йоркский приют для цветных сирот, в котором находилось более тысячи детей.

Эстер планировала собрать средства, которые можно было бы использовать ближе к дому. Значительная часть средств была бы направлена Мэри Шадд в Канаду, чтобы помочь там с беженцами, а остальная часть была бы передана женскому обществу при церкви, чтобы помочь финансировать их швейные проекты для бедных детей в их округе.

День ярмарки выдался ярким и солнечным. Персонал и мужской клуб при церкви помогли соорудить и установить множество будок. В общей сложности Эстер получила ответы от более чем пятидесяти продавцов всевозможных товаров — от пирожных до ручной работы. Каждый продавец согласился пожертвовать часть своей прибыли на общее дело.

Эстер обошла обширную территорию «Безумия», чтобы проверить, все ли в порядке до прибытия ожидаемой толпы. На мероприятии было пятнадцать хозяек, одетых в одинаковые платья в полоску. В их обязанности входило присматривать за стендами, давать указания по проведению специальных мероприятий и, как правило, быть глазами Эстер, потому что она не могла быть везде одновременно. Они приехали рано утром и теперь суетились, помогая расставлять все по местам.

Гален вызвался организовать развлечение для детей. Эстер понятия не имела о его планах, но он обещал, что она будет довольна, и он сдержал свое слово.

Мероприятие прошло с огромным успехом. Толпа представителей разных рас заполнила территорию в течение всего дня. Люди покупали мороженое, играли в шашки, фотографы-путешественники фотографировали их, а некоторые даже наняли подрядчиков на рытье новых колодцев. Здесь были продавцы из таких отдаленных мест, как Маршалл, звучала музыка и звучали пламенные речи аболиционистов. Эстер видела детей, играющих в прятки, и стояла, наблюдая, как другие маленькие личики радостно улыбаются выходкам танцующего медведя, дрессированной обезьяны и ярко одетых жонглеров, нанятых Галеном. Она сделала мысленную пометку позже вознаградить его за то, что он так блестяще сдержал свое слово.

Единственной неприятной частью было присутствие Фостера и Дженин, но Эстер рассудила, что деньги лишними не будут, и, раз Фостер и Дженин заплатили за вход, она не могла попросить их уйти.

Позже, тем же вечером, когда все разошлись, Эстер поблагодарила хозяек за помощь, затем вошла в дом и рухнула в ближайшее кресло. Она так устала, что не думала, что у нее хватит сил даже подняться по лестнице к себе в постель. Она была бы сейчас очень признательна за одну из ванн Маски, с тоской сказала она себе. Ей было интересно, захочет ли ее муж принять ванну вместе с ней. Ей нравилось быть его пассией. Были ли другие пары так же склонны получать удовольствие в браке, как она и Гален?

Эстер с трудом поднялась. Макси с прислугой убирали территорию. У нее не было намерения сидеть без дела, пока другие работают. Она очень устала, но не настолько, чтобы вести себя так, будто она слишком хороша для того, чтобы помочь. Она нашла своего мужа на улице, разговаривающим с Рэймондом Левеком. На лицах обоих мужчин отражалась серьезность. При ее приближении они оба подняли головы.

— Гален, что-то случилось?

Он кивнул.

— Я только что получил известие о смерти моей бабушки.

Эстер нежно положила ладонь на его руку.

— Мне жаль.

Он посмотрел на нее сверху вниз бесстрастным взглядом.

— Ты не поедешь со мной на похороны?

Она кивнула в знак согласия.

Он взял ее руку в перчатке и поднес к губам.

— Спасибо, — тихо сказал он. — Я попрошу Макси помочь тебе собрать вещи. Мы уезжаем через час.

Усталость Эстер отошла на второй план, когда она помогала Макси и горничным готовить ее к путешествию.

— Я хочу, чтобы вы оставались рядом с Галеном, Чикита. Кое-кто из его окружения сделает все возможное, чтобы довести вас до слез.

Эстер, выбирая ночную рубашку, остановилась и оглядела комнату.

— Почему? Я имею в виду, за пределами очевидного.

— Потому, что вы не принадлежите к его классу, но главным образом потому, что вы его жена, а они — нет. Найдутся те, кто будет ненавидеть вас просто без причины.

— Он настолько ценный приз?

Макси усмехнулась:

— Мы то с вами знаем лучше, но они охотились за ним с самого его рождения. Когда ему было семь лет, его бабушка Вада подписала документы, оформляющие его брак с новорожденной внучкой из известной семьи Нового Орлеана.

— Новорожденной?

— Да, Жинетт, его нареченная, родилась через шесть лет после Галено.

— Жинетт?

— Галено не рассказывал тебе о Жинетт?

Эстер покачала головой.

— Ладно, не волнуйтесь. Вероятно, это потому, что он не счел эту тему достойной обсуждения.

— Он был помолвлен с этой Жинетт, когда мы поженились?

— Если спросить Ваду, то да. Если Галено, то нет.

Уверенный ответ Макси развеял все опасения, которые могли возникнуть у Эстер по поводу этой неожиданной новости.

— Как долго вы рядом с Галеном, Макси?

— С того дня, как он родился. Дедушка Галено привез меня в эту страну. Однажды он зашел в мой ресторан в Бразилии, и ему так понравилась моя стряпня, что он спросил, не хочу ли я переехать в Новый Орлеан, чтобы присматривать за его кухней.