На самом деле она хотела, чтобы ее обняли, пока дрожь не пройдет, но она стоически ответила:

— Да, я в порядке.

— Что случилось? — спросил Гален. Меньше всего Галену хотелось стоять здесь и изображать добрососедскую заботу. Он умирал от желания заключить ее в свои объятия. Он хотел удостовериться, что она не пострадала от того, что напугало ее так сильно, что она схватила ружье, чтобы защитить себя.

— Это был Шу, — ответила она. Она рассказала им историю Блэкбернов, затем объяснила, куда ушел шериф, и о неприятном визите Шу.

Когда она закончила свой рассказ, ей с трудом удалось не замечать беспокойство в глазах Галена.

Гален сказал:

— Андре, пойди посмотри, сможешь ли ты найти шерифа, я не хочу, чтобы мисс Уайатт оставалась здесь на ночь. Вы согласны, Квинт?

— Полностью согласен, — ответил Фостер. Затем он спросил Эстер:

— Как ты могла подвергнуть себя такой опасности, выдав себя за Фанни?

— Мне ничего не угрожало, это Блэкбернам грозила реальная опасность. Моя роль была незначительной.

— Она будет не незначительной, если тебя осудят. Ты же знаешь, что они могут конфисковать твою землю и дом?

— Фостер, я знала о последствиях, но Блэкбернам нужна была наша помощь, и мы ее оказали.

— Эстер, я ужасно волновался, когда Би остановила меня и рассказала о побеге. Ни один беглец не стоит того, чтобы ради него попасть в тюрьму.

Эстер не могла поверить своим ушам.

— Фостер, ты сам себя слышишь?

— Да, и я признаю, что это звучит не очень благородно, но я беспокоюсь о тебе. Я не хочу, чтобы ты гнила в тюрьме.

Его искренность смягчила настроение Эстер.

— Фостер, я никогда не подвергну себя ненужной опасности, но я должна внести свой вклад в борьбу с рабством.

Эстер посмотрела поверх головы Фостера туда, где стоял Гален. Он ответил ей бесстрастным взглядом, и ей вдруг захотелось, чтобы они были одни. Она повернулась к Фостеру и тихо сказала:

— Я не откажусь от своей работы кондуктором.

Фостер, казалось, хотел продолжить спор, но вместо этого вздохнул.

— Я понимаю. Я не согласен, но я понимаю.

Поспешное появление шерифа привлекло всеобщее внимание.

— Мисс Эстер, с тобой все в порядке? Что случилось?

— Я в порядке, но я должна извиниться перед вами за дыру в двери.

Он повернулся к двери, осмотрел ущерб, нанесенный выстрелом, затем повернулся обратно.

— Шу возвращался сюда?

Она кивнула.

Лоусон разразился ругательством, от которого у Эстер защекотало уши. Однако он тут же принес искренние извинения.

— Простите, но он мусор!

Эстер отмахнулась от него.

— В извинениях нет необходимости, шериф. Будь я ругающейся женщиной, я бы тоже сказала несколько ругательств.

— Он прикасался к вам?

Она покачала головой.

— Нет.

Гален привлек всеобщее внимание, заявив:

— Шериф, в сложившихся обстоятельствах, я полагаю, мисс Уайатт следует разрешить вернуться домой.

— Я согласен, но я не могу освободить ее, пока не будет обеспечено ее освобождение под залог.

Эстер сказала:

— Я позабочусь о том, чтобы утром внести залог.

Фостер спросил:

— Как именно?

— Я воспользуюсь средствами от продажи земли и продам ещё часть.

— Какова сумма залога, шериф? — спросил Гален.

Шериф назвал сумму, но, в отличие от встревоженной реакции Эстер, Гален, казалось, не был обеспокоен высокой цифрой. Он повернулся к Рено и сказал:

— Андре, позаботься об этом, пожалуйста.

— С удовольствием.

Рено сунул руку во внутренний карман своего сшитого на заказ сюртука и достал маленький бархатный мешочек, который звякнул, как будто в нем было много монет. Рено передал мешочек шерифу. Лоусон сначала выглядел озадаченным, но, когда заглянул внутрь, его глаза расширились.

— Золото?!

— Надеюсь, этого хватит. — заявил Гален.

Шериф пробормотал:

— Да. Но… золото?!

Фостер, казалось, был ошеломлен видом кошелька в руках шерифа. Эстер была уверена, что на ее лице отразилось удивление. Когда она встретилась взглядом с Галеном, он сказал шерифу:

— Я полагаю, здесь более чем достаточно, чтобы закрыть этот вопрос.

Шериф все еще казался немного ошеломленным. Он уставился на Галена с чем-то похожим на изумление, но Гален, стоявший перед ним, одетый так богато, как любой лорд, встретил его взгляд так, словно привык к таким удивленным взглядам.

— Можем мы теперь проводить ее домой? — спросил Гален.

Шериф снова пробормотал:

— Э… да, но нужно подписать кое-какие бумаги…

— Рено может позаботиться об этом. Не поехать ли нам домой, Квинт, мисс Уайатт?

Эстер собрала свои вещи, затем, еще раз искренне извинившись перед шерифом за повреждение двери, вышла вслед за мужчинами в ночь.

Снаружи небо было усыпано звездами. Эстер глубоко вдохнула свежий, чистый воздух, когда они подошли к ожидавшей Галена карете.

Фостер помог ей забраться внутрь, и как только Рено присоединился к ним, карета тронулась в путь. Фостер сказал:

— Мистер Вашон, я хочу поблагодарить вас за то, что вы внесли залог за Эстер. Я уверен, что она не сделает ничего, что могло бы поставить под угрозу ваше золото.

У Эстер был тяжелый день, и она была не в настроении выслушивать не слишком деликатный выговор Фостера.

— Я тоже благодарю вас, мистер Вашон, но вам не обязательно было проявлять такую щедрость ради меня. Я уже обо всем договорилась.

— Но, Эстер, твоя земля, — сказал Фостер.

— Что мне было делать? Ты слышал сумму. Би и другие планировали прийти утром, чтобы внести залог, но они не смогли бы заплатить такую цену. Мне что, стоило попросить их вместо этого заложить их землю?

Фостер ответил:

— Возможно, тебе следовало сделать именно это. Разве не они виноваты в том, что ты оказалась в тюрьме?

Эстер захотелось ударить его.

— Фостер, ты говоришь так, будто меня обманом заставили помочь Блэкбернам. План выдать себя за Фанни принадлежал мне и только мне.

Эстер посмотрела на Галена, сидевшего в тени.

— Права ли я, предполагая, что вы тоже злитесь на меня?

Фостер ответил прежде, чем Гален успел сделать это сам.

— Твое предположение верно. Ты подвергла себя опасности.

— Да, я это сделала, но это было мое решение. Я серьезно отнеслась к угрозам Шу, ещё когда впервые встретила его, но я не собираюсь прекращать свою работу только потому, что он хочет видеть меня на плахе.

Гален спросил:

— Он угрожал вам раньше?

— Да, прошлой осенью, когда он впервые приехал в город.

— Почему ты ничего не сказала об этом раньше? — спросил Фостер.

— В этом не было необходимости. Ты не являешься членом Комитета бдительности и не состоишь в моем дорожном кружке.

Она чувствовала, что нарывается на ссору, поэтому сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, и сказала:

— Я действительно не хочу больше это обсуждать.

Эстер сложила руки на груди и отвела взгляд. Она знала, что спор с ними только разозлит ее еще больше, поэтому остаток поездки просидела молча.

Когда карета остановилась перед ее домом Эстер сохраняла вежливость.

— Мистер Вашон, спасибо вам за поручительство. Пожалуйста, будьте уверены, я не сделаю ничего, что могло бы поставить под угрозу ваше золото.

Гален мягко сказал:

— Мы обеспокоены, вот и все.

— И я ценю вашу заботу, но я большую часть своей жизни провела на Дороге и могу сама о себе позаботиться. Спокойной ночи, Фостер. Спасибо, что пришел мне на помощь.

С этими словами она вышла из экипажа и направилась по дорожке.

Позже, чем больше Эстер думала о поведении Фостера и Галена, тем сильнее она злилась. Она не знала, то ли выплакать свое разочарование, то ли швырнуть вазу в стену. Но она была благодарна своему возбужденному состоянию, потому что оно отгоняло воспоминания о Шу. После того, как она приняла душ и надела ночную рубашку, она забралась под легкое стеганое одеяло. Там, в темноте, страх снова нахлынул на нее. Картины того, как жестоко с ней обошлись бы, заставили ее содрогнуться. Она вполне могла представить себе ужасный исход, если бы не выстрелила из винтовки. Этот своевременный выстрел, возможно, спас ей жизнь. Она задрожала от этой мысли.