— Более полутора десятилетий назад. Мне было двадцать.

— Ты уже довольно давно на Дороге.

— Как и ты, — мягко сказал он. — Итак, могу я остаться?

— У меня есть выбор?

Он усмехнулся в тени.

— Конечно. У тебя всегда будет выбор.

Эстер указала ему на кресло-качалку, расположенное рядом с ее маленькой печкой. Он сел, затем похлопал себя по коленям. Она устроилась на его крепких бедрах.

Он прошептал:

— Откинься назад.

Когда она это сделала, то почувствовала спиной тепло его твердой груди и плеч и силу его сильной руки, обнимающей ее.

— Так-то лучше. Вы с Фостером, как я понимаю, не очень-то много обнимались.

— Мы никогда не обнимались.

— Этот человек — дурак, но потеря для дурака — выигрыш для дракона.

Он поцеловал ее в лоб.

— Итак, настоящая причина, по которой мне нужно было тебя увидеть…

Эстер посмотрела ему в лицо.

Он поправился:

— Ну, одна из причин.

Он достал из внутреннего кармана пиджака лист бумаги.

— У меня есть список всех приглашенных на сегодняшний вечер. Я бы хотел, чтобы ты рассказала мне, какие из них ассоциируются у тебя с Дорогой.

— Позволь мне поднести его к свету.

Проходя по комнате, она почувствовала, как шелк трётся об ее кожу под муслиновой накидкой. При каждом движении ее ног ткань ласкала ее, как нежная рука любовника. Деловитая Эстер сильно ругала себя за бесстыдство, в то время как другая Эстер хотела целовать его до рассвета.

Она подошла к своему столу, на котором стояла единственная лампа в комнате, и взяла перо с подставки. Повернувшись к нему спиной, она сделала небольшие пометки рядом с именами, которые знала. Она посмотрела на него.

— Я не все имена здесь узнаю.

Он подошел и наклонился, изучая имена, которые она отметила. Ее обдало запахом его одеколона и его близостью.

— Ты немного сузила список. Это поможет.

Его глаза были полны такого желания, что Эстер задрожала и не могла остановиться. Он был таким высоким и красивым, что любая женщина в здравом уме, вероятно, ухватилась бы за возможность побыть с ним вот так. Эстер, очевидно, потеряла рассудок в тот момент, когда встретила его, потому что она тоже хотела быть с ним.

Гален поднял палец и медленно обвел контур ее рта. Он был загипнотизирован. Он нежно провел пальцем по ее нежной щеке, а затем по изгибу подбородка. Он отметил, что у нее была кожа цвета шелка, темно-синего шелка, который притягивал его прикосновения, как мощный магнит. Он мог бы провести всю жизнь, просто прикасаясь к ней. Не в силах сопротивляться, он наклонился, одарил ее одним мимолетным поцелуем и взмолился, чтобы она больше не отказывала ему.

Страсть взорвалась в Эстер с такой силой, которая была столь же ошеломляющей, сколь и нежной. Она откликнулась на его ласковые губы. Она не видела ничего плохого в том, чтобы разделить с ним поцелуи хотя бы на мгновение, в конце концов, он считал ее красивой.

И она чувствовала себя прекрасной, когда его руки начали скользить по ее спине, вверх и вниз по талии. Поцелуй разжег угли, еще не остывшие после их последней встречи, но на этот раз их ничто не могло прервать. Она не протестовала, когда он развязал тесемки грубого кокона, чтобы освободить изумрудно-зеленую бабочку, сидевшую внутри. Она вздрогнула, когда его горячие губы медленно коснулись ее обнаженной шеи, уха, подбородка. Он снял с нее муслиновый халат и отбросил его в сторону. Эстер чувствовала себя бесплотной, но в то же время отчетливо ощущала нежный укус в нижнюю часть подбородка, ощущала жар его поцелуя в ложбинку между грудями. Его руки обхватили ее, лаская. Он покрыл поцелуями темный атласный верх, затем отодвинул кружево, чтобы освободить одну грудь. Она застонала, когда его губы нашли ее сосок. Он нежно посасывал его, умело обводя языком. Эстер стояла, запрокинув голову и страстно раскрыв рот, не в силах сдержать бурный отклик. Он опустил другой край ее ночной рубашки и провел твердой ладонью по вишневым соскам.

Она услышала, как он прошептал:

— Именно такой я представлял тебя, когда впервые увидел эту ночную рубашку… Обнаженной для меня, чтобы я мог доставить тебе удовольствие именно таким образом…

Он опустил голову и попробовал на вкус грудь, которую только что освободил. Ей становилось все труднее и труднее стоять, особенно когда его руки ощупывали ее бедра и, скользнув под пеньюар, прошлись по бедрам. Он поднял голову, чтобы запечатлеть на ее губах поцелуй, который был властным и пылким. Она была в таком восторге, что даже не заметила, что ленточки на ее боку были развязаны, пока не почувствовала, как приподнялся подол пеньюара и тепло его рук нежно обхватило ее.

Он притянул ее к себе, крепко, смело. Казалось, они оба загорелись общим желанием, потому что он никак не мог насытиться ею, а она — им. Она провела руками по его крепкой спине, целуя его, касаясь языком уголков его губ, экспериментируя со смелостью, которую пробудила в ней его страсть, в то время как его руки с вожделением блуждали под ее пеньюаром.

Эстер почувствовала, как сладострастие разливается по ее телу в ответ на его интимное поддразнивание. Ни один мужчина никогда не прикасался к ней подобным образом. Ее ноги так дрожали, что она знала, что вот-вот упадет, но он не останавливался. По правде говоря, она не хотела, чтобы он останавливался.

— Я сейчас разобьюсь вдребезги, Гален…

— Нет, это не так… Я не позволю тебе…

Эстер вздрогнула, когда его пальцы задвигались в медленном, ленивом ритме, таком мощном, что ее бедра начали покачиваться.

— У тебя очень хорошо получается… — услышала она свой голос.

— Я знал, что тебе это понравится. — Он ухмыльнулся.

Закрыв глаза, она прошептала:

— Дерзкий мужчина, ооо…

Он нежно прикусил ее грудь, затем нежно пососал, не переставая двигать пальцами.

— У меня есть для тебя кое-что…

Он снова проложил дорожку поцелуев к ее губам, после чего она почувствовала, как он легко поднял ее на руки и отнес на ее маленькую кровать с балдахином. Когда он укладывал ее на тонкий матрас, тихий голос в голове Эстер пробудил ее рассудок и заставил задуматься об опасности того, что она делает.

— Гален, я…

Он сидел на краю кровати.

— Не волнуйся, малышка, в этом нет ничего плохого. Ты останешься такой же целомудренной, как и сейчас. После того, как мы поженимся, все будет по-другому.

Эстер выпрямилась и моргнула.

— Гален, я не выйду за тебя замуж!

— Нет, — сказал он, — скорее всего выйдешь.

— Нет, не выйду.

— Ты хочешь получить свой подарок или нет?

— Я не выйду за тебя. Почему ты хочешь жениться на мне?

— Ну уж точно не из-за твоего послушания, мое сердце. А теперь ложись на спину.

— Гален?

Он наклонился и поцеловал ее с такой восхитительной страстью, что она чуть не упала в обморок. Он медленно отстранился. Пока она сидела с закрытыми глазами, он еще больше усложнил ситуацию, нежно поглаживая ее грудь, пока она тихо не застонала.

— Теперь ложись на спину… — скомандовал он.

Эстер снова опустилась на матрас, не сказав больше ни слова.

Она по-прежнему не находила слов, когда он в очередной раз воспламенил ее от корней волос до кончиков пальцев ног цвета индиго. Когда он наклонился, чтобы обвести языком округлость ее пупка, Эстер застонала в ответ на это и на то, что его рука лениво скользнула по ее бедрам. Ночная рубашка была в вопиющем беспорядке, она не прикрывала большую часть ее тела, а открывала его рукам нежный доступ ко всему, что делало ее женщиной.

Он скользнул поцелуями вниз по ее пупку и заигрывал с волосами, покрывавших средоточие ее женственности. Она инстинктивно напряглась. Она уже собиралась возразить, когда его пальцы раздвинули ее, его поцелуй словно оставил на ней клеймо, а затем единственным словом, которое она смогла произнести, было «Боже…».

Это был самый шокирующий и восхитительный опыт в жизни Эстер. Его рот вызвал жар, усилившийся под интимный аккомпанемент его ласкающих пальцев. Вызванное страстью слабоумие охватило ее, подбросило ввысь. Ее бедра раздвинулись в страстном приглашении, и он вознаградил ее эротической благодарностью, от которой она приподнялась над кроватью. Это крещендо поразило ее с силой удара молнии, заставив содрогнуться, когда она выкрикнула его имя.