Команды на вылет ещё не было, но Евич уже знал, что она вот-вот поступит. Петруха слегка нервничал, а бортовой техник Алексей Муркин продолжал меня упрашивать лететь с нами.

— Нет, Лёха. Бортовой техник ждёт здесь, — отвечал я, помогая ему расчехлять вертолёт.

— Саныч, машина новая. Хоть прикрою вас с одного борта, — говорил бортач, следуя за мной вокруг вертолёта.

— Нет. В данном случае рисковать не стоит. И давай на этом обсуждение закончим, — ответил я.

Не прошло и пяти минут, как нам передали команду запускаться. Быстро заняли места в кабинах и приступили к работе. Винты раскрутились, подняв пылевое облако вокруг нас, но видимость оно не сильно ухудшило.

Я повернулся влево, показывая Муркину поднятый вверх большой палец. Он выполнил воинское приветствие и отошёл подальше. Рулить со стоянки мы не планировали. Так что не стоит техникам стоять рядом, когда мы будем взлетать.

— 2й, готов, — доложил я в эфир.

— Понял. Консул, 901й, взлёт парой со стоянки, — запросил Евич.

— Разрешил, — ответил руководитель полётами.

Секундная пауза и Андрей Вячеславович начал командовать.

— 2й, внимание. Взлетаем, — спокойно сказал Евич, и мы одновременно оторвались от поверхности.

Вертолёт ровно висит над стоянкой. Органы управления работают плавно. Параметры в норме.

— Пошли в разгон, — скомандовал Андрей Вячеславович, и я аккуратно наклонил нос Ми-24.

Земля быстро стала проноситься мимо нас. Стрелка указателя скорости быстро ускоряется по часовой стрелке. Евич слегка впереди. Отметку в 100 километров час на приборе быстро проскочили.

— Прибор 200.

— Установил. Справа на месте, — доложил я.

— Уходим на маршрут, — скомандовал Евич.

Ручку управления плавно отклонил влево и вслед за Андреем Вячеславовичем направился вглубь пустыни Регистан.

— До района работы 150. Расчётное время прибытия — 5 минута следующего часа, — по внутренней связи доложил Петруха.

Шум в кабине действовал убаюкивающе, но постоянное маневрирование вслед за моим ведущим Евичем не давало расслабиться. Хотелось бы спокойно полюбоваться видами просыпающейся пустыни, но не до этого сейчас.

— Справа кишлак. Обойдём левее, — сказал в эфир Андрей Вячеславович.

— Понял, — ответил я.

Вертолёт Евича резко отвернул влево и снизился к самой земле, поднимая песок барханов. Я отклонил ручку влево и направился вслед за ним. Сигнал опасной высоты на мгновение заработал, а затем умолк. Ниже установленного «порога» снижаться надолго нет смысла.

Бросил взгляд вправо, чтобы увидеть тот самый кишлак, который пришлось облететь.

Он представлял собой три разрушенных дувала. В центре этого афганского «хутора» — небольшой оазис с пальмами и высохшим озером. Признаков жизни никаких. Только на длинном древке на ветру развивается разорванное красное полотно.

— Параметры в норме, — проговорил я про себя, смотря на приборы контроля силовой установки.

В такую жару значения оборотов и температуры двигателей требовали постоянного контроля. Чем дальше вглубь пустыни, тем кажется ещё жарче.

— Командир, 10 минут до прибытия, — доложил Петруха по внутренней связи.

— Понял. Ждём, когда Евич будет запрашивать группу.

Ещё пару минут спустя показались горные хребты, разделяющие Афганистан и Пакистан. Я взглянул на карту, чтобы оценить, где примерно находится главный «переход» через горы Чагай.

— Рядом граница. Пересекать нам нельзя, — заволновался Пётр, когда мы приблизились к хребту на 35 километров.

Пока мне непонятно, почему молчит Евич. Со связью что-то не так?

Только я подумал об этом, как в эфир «ворвался» Андрей Вячеславович.

— Клинок-3, ответь 901му, — запросил он в эфир командира группы разведчиков.

— 901й, ответил. Цель наблюдаем. Подход разрешили. Ориентир — гора Урунгар. Пять единиц наблюдаю.

Голос командира группы было слышно с трудом. Постоянные помехи и «бульканья». Удивительно, что с первого раза удалось его дозваться.

— Влево. Крен 30. Паашли! — скомандовал Евич.

Продолжил следовать за своим ведущим. Горы, как и граница с Пакистаном остались справа, а по курсу теперь грунтовая дорога. Она, будто уж петляла среди песчаных холмов и каменистых скал в приграничной полосе.

— А ведь могли бы сократить и сразу выйти на Урунгар, — заворчал Петруха.

— Работаем, — отдёрнул я оператора, чтоб он не отвлекался.

Минуту спустя Евич дал команду на включение «Главного». Впереди показались две вершины, одна из которых и была горой Урунгар. Между ними как раз и ехала колонна из нескольких автомобилей.

— На боевом. Цель вижу! — доложил Евич.

— Понял. Подтвердил, наблюдаю, — ответил я.

Первый заход делает Вячеславович, а я его прикрываю. Надо дать возможность отработать пуски с двух вертолётов для лучшего анализа боевого применения.

— Цель в захвате. Дальность 6. Пуск! — сказал в эфир ведущий.

У правого борта Евича произошла вспышка. Первая ракета устремилась к цели, отбрасывая спутный след. Несколько секунд и она достигла цели. Остальные машины остановились.

— Ухожу влево! — доложил Евич и резко отвернул в пустыню, выпуская «ложные цели».

Я начал отворачивать вправо, чтобы не попасть в зону отстрела ловушек. Хоть духи с ПЗРК и не наблюдаются в этом районе, но комплекс защитных мер нужно выполнить.

— Пошёл отстрел… ни хрена! — выругался Петруха.

Вот и первый недостаток новой машины — автомат отстрела не сработал! Бывает и такое.

Несколько секунд спустя я увидел в зеркале заднего вида, как произошёл ещё один взрыв.

— Прямое. Первая коробочка по ходу движения уничтожена, — доложил с земли командир разведчиков.

— Понял, Клинок-3. На повторный. 902й, работай самостоятельно. Прикрываю слева, — дал команду Евич.

— Понял. Выход на боевой. Цель… вижу, — доложил я.

Петруха начал работать с аппаратурой. Максимальная заявленная дальность новой ракеты — 6 км. Однако есть идея опробовать её на большей дальности.

— Цель вижу. Дальность 10, — доложил оператор.

— Понял. Пуск с 8 километров.

— Эм… принял, — неуверенно сказал Петруха.

Скорость расчётная. Курс держим строго на цель. На дорогу уже начали выбегать душманы. Отстреливаются в нашу сторону. Но для стрелкового вооружения мы от них слишком далеко.

— Дальность 8.

— Приготовиться! Пуск! — доложил я.

Глухой звук, будто кто-то громко «плюнул» с левого борта.

— Рано! — прокричал в эфир Евич, но не полетит же он догонять ракету.

Один виток, второй, и «Атака» встала на нужный курс, определившись с направлением. Цель, которую захватил Петруха, по-прежнему удерживается на прямой. Ракету, словно магнитом, тянет к стоящему пикапу японской марки. Взрыв, и автомобиль окутал огненный шар.

— Пуск два, — произнёс я.

И снова прямое попадание. Надёжность этой ракеты не хуже, чем у её предшественницы. Осталось уточнить на земле, как работала прицельная аппаратура.

— Ухожу вправо. Пошёл отстрел.

— Наблюдаю, — произнёс в эфир кто-то ворчливым голосом.

А это уже показал своё «фи» товарищ Щетов. Похоже, на базе будем с ним опять разговаривать на повышенных тонах. Но хоть автомат отстрела ловушек АСО-2В заработал.

Выслушав доклад от группы разведки, Евич дал команду уходить на аэродром. Как-то рано! У нас ещё заряженные блоки С-8 и пушка в носовой части с полным боекомплектом.

— 901й, можем ещё отработать, — уточнил я.

— На Консул уходим. Задача на сегодня выполнена. Там уже некого бомбить, — ответил Евич.

Через несколько секунд командир спецназа вышел в эфир и подтвердил уничтожение всего транспорта. Осталось только несколько душманов.

— 901й, передайте на Консул, что через час будем готовы к эвакуации.

— Вас понял, Клинок-3. Спасибо за работу, — поблагодарил разведчиков Андрей Вячеславович и начал отворачивать в сторону аэродрома Лашкаргах.