Со стороны штаба в моём направлении шёл один из командиров эскадрилий местных вертолётчиков.

— Клюковкин, туда ещё рано идти. Там не до тебя.

— А что так? Не подготовились? — спросил я.

— Операция ещё идёт. Сейчас разберутся с последствиями и будут награждать непричастных и наказывать невиновных.

— Кто прилетел?

Комэска промолчал и отвёл меня подальше от КДП. Как раз на перрон заруливал Ан-26 и всё начальство поспешило встречать прилетевшего гостя.

— Командующий 40 армии. Говорят, ждём ещё кого-то. Сань, главное не дрейфь. Ты поступил правильно. Думаю, родные и близкие выживших тебе скажут спасибо.

Хорошие слова, но это всё будет неважно при «раздаче слонов».

До конца дня, я и весь лётный состав постоянно меняли место дислокации. То это был стартовый домик, то модуль, то стоянка, а то и недавно построенный клуб.

Енотаева по-прежнему не было, а Кислицын мало что рассказывал. Сидя в душном помещении клуба в ожидании какой-то лекции, я смог переговорить с Сергеем Владимировичем. Он поведал о состоянии разведчиков, которых забрали с высоты.

— Из всей группы, 8 человек только на ногах были. Остальные ранены, либо убиты. Там каждый камень в труху, а кровью полит каждый квадратный метр, — рассказывал Кислицын.

Даже в помещении клуба он продолжал курить, не обращая внимание на присутствующих. Увиденное после боя на высоте 799 могло повергнуть в шок любого.

— Саня, брат! А говорят кто-то сбил вертолёт Пакистана и как так вышло? — спросил у меня Мага.

Ко мне повернулся Ваня Васюлевич, но я покачал головой, чтобы он молчал. Не стоит пока рассказывать подробностей.

— Огнём с земли вроде. Нечего было летать. С Пакистана много чего залетало на афганскую территорию.

— Мага, так это «весёлые» с Баграма. 236й полк вроде. Зашли, отработали и ушли. Успели истребители Пакистана отогнать. Говорят, как тигры дрались! Но заместитель командующего недоволен.

Лётчика этого полка мы эвакуировали с Батыровым несколько месяцев назад. Не зря про них говорили, что парни безбашенные. На МиГ-21 по ущельям маневрируют, как лыжники на скоростном спуске.

Дверь в клуб открылась и вошёл высокий человек в песочной форме в сопровождении замполита местного полка.

— Товарищи офицеры! — подал команду замполит.

Тут же все поднялись со своих мест и выровнялись.

— Новый начальник политуправления 40й армии, — шепнул мне Сергей Владимирович.

Чем мы так понадобились члену Военного Совета именно сейчас, понятия не имею. Но он сам ответил за меня.

Оказывается, по плану у нас лекция на тему «Основные задачи Ограниченного контингента советских войск в Афганистане». Вовремя! Ещё бы в конце войны провели.

Через несколько минут в зале начал раздаваться тихий храп. Первым, кто на себя обратил внимание, был Кеша.

— Устали, товарищ военный? — указал он на него, когда Иннокентий смачно всхрапнул, сидя на стуле.

— Лейтенант Петров. Так точно. Вылеты были с 4 утра…

— Оправдываетесь? Или считаете лекцию для вас несущественной? Кто ваш командир? — спросил начальник политуправления.

Кеша ничего не ответил. Зато я решил не молчать.

— Товарищ полковник, командир звена лейтенанта Петрова. Лейтенант Клюковкин, — поднял я руку и встал в полный рост.

— О! Наслышан о вас от моего предшественника. Куда он только не хотел вас отправить.

Ну да! И уехал Берёзкин сам. Начальник политуправления показал мне жестом сесть и закрыл папку. Похоже, что лекция на этом закончилась.

— Вам мало кто это скажет, но война пошла не совсем так, как планировалось. Противник получает поддержку, становится хитрее и не слабеет.

Вот что значит поменялась история! Не думал, что целый замполит армии скажет об определённых проблемах.

— Потому и возникают ситуации, подобные сегодняшней. И для кого-то последствия будут серьёзными.

Успокоил член Военного Совета! День так и закончился. Никаких вызовов и допросов.

А вот бумаги я уже исписал достаточно. Только на имя командующего армией листа три. Каждый раз, когда Кислицын носил мой рапорт, он возвращался с ним обратно. Не нравилось моё объяснение произошедшего.

На улице уже стемнело, и я вышел посидеть в беседке. Сергей Владимирович вернулся в третий раз и присел рядом.

— Сань, ну напиши ты «Объяснительная». Каждый раз меня этот хмырь из командования армией тыкает носом в этот заголовок.

— Я себя виновным не считаю, Сергей Владимирович. Можете меня наказать.

— Да брось ты! Я б тебя к звезде представил, будь моя воля. А чего не похвалился, что это ты сбил вертолёт?

— Я не сбивал.

— Ага. Ты мне ещё расскажи, что у тебя на объективном контроле ничего не записалось. И «Сигары» ты пускал по пикапам и грузовикам с духами, — похлопал меня по плечу замполит.

Всё он понимает и знает. Так что слова здесь лишние. Кислицын докурил сигарету и встал со скамейки.

— 15 человек там полегли. Ещё 5 у пехоты. Раненных ещё не посчитали. Стоило оно того? — спросил Сергей Владимирович.

Странно такое слышать от замполита. Но Кислицын — мужик прямой, и от политработника в нём одно название.

— Выпусти мы духов, и через полгода они бы вернулись. И оружия у них было бы навалом. И самих душманов в разы больше, — ответил я.

— А Масуда не нашли. Говорят, что скрылся где-то в районе Гардеза или Газни.

— Получается, что победа оказалась с лёгким привкусом неудачи. И не факт, что всё закончилось.

Кислицын кивнул и глубоко вздохнул.

— Завтра будет проводиться разбирательство. Тебя вызывают к командующему. Лично будет допрашивать.

Обычное утро в Афганистане вновь началось с наших непоняток. У кого-то пропали тапки, кто-то погибал от невозможности попасть в туалет, а кто-то уже искупался и довольный ждал завтрака. Я и сам не собирался посыпать голову пеплом.

Определённая собранность перед встречей с командованием всегда присутствует. Нужно и выглядеть опрятно, и вести себя подобающе. Но никогда мне так не хотелось высказать всё, что я думаю по поводу проведения операции.

— Саныч, давай с тобой пойду. Ну вместе же летали, — сказал мне Ваня Васюлевич, когда я надевал куртку чистого лётного комбинезона.

Он аккуратно трогал свою родинку рядом с ухом. Я заметил, что Ваня имел такую привычку постоянно проверять её целостность.

Пришлось у местных вертолётчиков взять обмундирование, чтобы хорошо выглядеть на экзекуции. Мой комбинезон весь белый от высохшего пота. Да и вид его совсем плох.

— Не надо. Тебя не звали? Так что «кури бамбук». А я пойду «обкашливать» проблему с командованием.

— А хороший тебе дали комбез! Голубой, лёгкий! — заметил Юрис, осмотрев меня со стороны.

— Да. Я бы в таком не летал. Жалко. Ну, будьте все здоровы! Пойду, пообщаюсь, — махнул подчинённым и направился к машине.

Разговор должен был состояться в штабе 77й мотострелковой бригады. Туда утром прибыли ещё какие-то важные люди. В том числе и из Москвы кто-то прилетел. Понятно, что инцидент серьёзный и требует разбирательства.

Особенно интересен момент с атакой вертолётами позиций Сопина. По факту она не произошла только по причине нашего перехвата вертолёта «Кобра». А вообще, комиссия разберётся. Голову ломать не стоит.

— Сань, а ты чего такой красивый? — встретил меня рядом с УАЗом Енотаев.

Ефима Петровича, естественно, тоже вызвали на разбирательство. Он выглядел весьма бодро. Как будто в Джелалабад едем закупаться в дуканах!

— Ну хоть за форму одежды выговор не получу, — ответил я.

— Ага! На моей памяти я тебе их штук 20 объявлял. Давай на обратном пути в дукан заедем?

Верная у меня мысль промелькнула про магазины.

— Предполагаете, что возможности больше не будет? — уточнил я.

— Верно мыслишь, — похлопал меня по плечу Ефим Петрович и дал команду садиться в УАЗ.

Дорога до штаба заняла немало времени. Я успел обсудить с комэска вчерашние события и получить несколько советов.