— Мятеж у стен города Рав был подавлен. — Говорил новенький сипло, как будто перед этим долго кричал и сорвал голос. — Наших парней похватали. А кто без зеркальников, так и сам пошел в клетки.

Потому что без артефактов соваться против чаров бессмысленно. Соображать надо!

— Их увезли в Ночь, — просипел мужик, с мольбой глянув на Первого.

— По направлению дома Белых Котов оживленно, — подал голос Шрам. — Повозки едут одна за одной.

Вот он сидел как положено — позади, но осадок от его давнишних слов никуда не делся. Шрам слишком много знает.

— Займешься этим? — предложил Первый.

— Освободить пленных? — понял Шрам сходу.

Вот вроде дурак дураком, а ловит все на лету. Нет, все же надо от него избавляться.

Рут, вот безмозглая баба, поставила перед сиплым тарелку с горячим супом и положила добрую краюху хлеба. Поморщившись от суетливой торопливости, с которой сиплый стал хлебать варево, Первый обернулся к Шраму.

— Мы не можем позволить нашим братьям гнить в Ночи, — сказал он. — Сколько людей тебе понадобится?

Шрам неопределенно пожал плечами, почесал рубцы на макушке.

— Чары строят посты за границей Ночи, — сказал он. — Недавно зеркала повезли. Надо выведать больше. Я бы взял пару человек для пробной вылазки, а потом уже что-то решал.

— Нет времени на пробы, — отрезал Первый. — Надо действовать быстро.

Так шансы погибнуть куда выше. Геройская смерть — то, что Шрам заслужил. Его будут помнить, какое-то время.

— К тому же мы готовим силы для помощи дому Альваро, — напомнил Шрам, как будто не расслышав приказа. — Тени уже сейчас усложняют жизнь Красным Псам, и их ждет много неприятных сюрпризов. Но если они не получат Мэди — а они никогда ее не получат! — начнется война.

— Значит, это правда? — с придыханием спросил сиплый. — Про наследницу Ночи? А где она?

Первый едва проглотил ругань, рвущуюся с языка. Тут он просчитался. Он надеялся, что Мэди прибежит в слезах за помощью в Сумерки, но дом Альваро не спешил отказывать ей в защите.

Дверь распахнулась, впуская промозглый ветер, и чумазый пацан, тараща глаза, объявил:

— Чаромобиль у въезда в город! Дверцы открыты, внутри никого.

— Какой чаромобиль? — сразу подобрался Шрам. — Опиши.

— Четыре колеса, фары горят, цвет — черный, — отрапортовал пацан.

— Поня-я-ятно, — протянул Шрам. — Я схожу проверю. Странно, конечно. Если это Мэди, то должна была ехать сразу сюда.

— Проверь, — позволил Первый. — Приведи ее ко мне.

— Мэди приехала? — услышала Рут и, появившись из кухни, всплеснула руками. — Ой, как удачно! Как раз ее любимые бубочки запекаю!

Первый поморщился и, глянув на пустую тарелку сиплого, махнул рукой. Тот оказался понятливым: слинял с глаз вместе с грязной посудой.

— Я еще пирожки поставлю, — радовалась Рут. — Да побольше. Может, она с женихом своим приехала. Такой видный парень, красивый, настоящий чар! И аппетит хороший.

Первый тайком потрогал амулет на груди. От чаросвета зеркальник защитит. Коснулся рукоятки кинжала за поясом — а это поможет от грубой силы. Хорошо бы Мэди приехала одна — будет куда проще ее обработать. А с чаром разобраться потом.

Тени повсюду, и Первому уже нашептали, что даже на самом высоком уровне бурлят разногласия. Их мирок тесен, и кое-кому хотелось бы расширить границы до самой глубокой Ночи. Первый не хотел связываться с господами чарами. А вот когда они перебьют друг друга, можно и выступить. Но для этого ему нужно оружие, а значит — Мэди.

Шрам ушел вместе с мелким, но дверь вновь распахнулась, впуская сырой воздух, а больше — никого. Сиплый дернулся к входу и плотно закрыл дверь, заслужив благосклонный кивок Первого. Сквозняки его доконают!

— Что там, на землях Красных Псов? — спросил он. — Не удалось прикончить еще какую-нибудь сиятельную тварь?

Половица в углу вдруг скрипнула, как будто к Рут пожаловал невидимый гость. Надо бы выстроить дом побольше. С залом для совещаний, в котором место Первого будет во главе стола, с удобной кроватью — кости так и ноют из-за проклятой сырости, с большими окнами, в которые будет литься солнечный свет…

— Никак нет, — отрапортовал сиплый. — Они сказали чарослова. Ну и…

Первый видел в этом некую слабость. Одно дело волшебное слово, против которого не могли выстоять тени. И совсем другое — заработать силу и власть с нуля.

— А потом повезли мятежников в Ночь. Еще и с их собачьим конвоем.

Первый пытался выдрессировать тварь — без толку. Злобная скотина едва не отхватила ему палец.

— Ничего, — ответил он. — Мы все исправим. Свет — каждому.

Если отправить Шрама в Ночь освобождать пленников, то псы его однозначно учуют. Надо сказать Рут накормить его рыбными пирогами или бубочками с чесночным соусом — и одной проблемой меньше.

Половица опять заскрипела, как будто дом с ним согласился.

***

Рут подала чай, принесла широкое блюдо с крендельками и булками, поставила россыпь плошек с вареньями и медом. Помявшись у стола, спросила:

— А что с Мэди дальше-то будет?

Первый потянул паузу. Он давно понял — так ответ воспринимают внимательней. А информации лучше давать поменьше, чтобы каждое слово на вес золота

— Все будет так, как надо, — обронил он, придвигая к себе чашку.

Однако тетку этот ответ не удовлетворил.

— Мэди хорошая девочка, — сказала Рут. — Но ей будет непросто править целым домом. Вы уж ей подсобите.

Первый поперхнулся крендельком и, отложив его в сторону, глотнул чаю, запивая крошку, застрявшую в горле вместе с руганью.

Такие разговоры и раньше велись: королева ночи, наследница седьмого дома, темная кровь… Но не в лоб, не при нем. Его соратники привыкли подчиняться, понимали, что к чему, но голос этой болтливой тетки — все равно что глас народа.

— Кто бы мог подумать, что она не просто чар, а особенный! — продолжала трещать языком Рут.

Он. Он мог подумать. Даже тогда, в Левых Порожках, когда кровь Элии еще не остыла, он сумел оценить выгоду и риски и вытащил ее девчонку. Хотя куда проще было бы бросить чаровское отродье на съедение тварям.

— Привели мне сиротинушку, одни глазища. Да еще и не помнит ничего. Как будто родилась той страшной Ночью, — не унималась Рут.

Может, так оно и было, и тьма, которой владела Мэди, поселилась в ее сердце еще тогда. Элия тоже светилась рядом со своим чаром, но совсем немного. А уж о тенях и прочем и говорить смешно. Никаких таких способностей у нее не было.

Рут наконец вернулась на кухню, но потом снова пришла в зал, оглядела стол, хмурясь.

— Где же мой нож, — пробормотала она. — Такой удобный, с белой ручкой. Совсем старая стала. Вроде положила — а нет его. Ты, — обернулась она к сиплому. — Не брал?

Тот энергично помотал головой.

— А бубочки кто с краю объел, тоже не ты?

— Я сижу тут как пес на привязи, — пробормотал сиплый. — На кухню ни ногой. Нешто я не понимаю...

— Ну-ну, — не поверила Рут, уперев кулаки в бока. — А кто мне там грязи нанес? Сказал бы — я б сама принесла.

— Да я…

Первый поднял ладонь, призывая их угомониться, и по спине пробежали мурашки предчувствия. Сперва сквозняк, распахнувший двери, потом следы... Мэди сама рассказала о своей способности прятаться в тенях. Хвасталась перед ним, точно ждала, что он начнет ей гордиться, как отец.

А теперь она бросила чаромобиль подальше и пришла пешком. Спряталась под чарами, боится показаться на глаза. Стыдится.

— Мэди? — произнес Первый, приглядываясь к теням, сгустившимся в углах. Дернул ноздрями, пытаясь уловить ее аромат.

Но запах булок и чеснока насквозь пропитал деревянные стены дома. Вкусно пахнет — Мэди проголодалась с дорогм и, не удержавшись, отведала тетушкиной стряпни.

— Мэдерли, ты дома, здесь ты в безопасности, — продолжил он.

Рут посмотрела на него обеспокоенно и даже потянула руку, как будто пытаясь коснуться лба. Первый досадливо отмахнулся.

— Не надо прятаться, Мэди, — сказал он. — Я не злюсь на тебя.