Его глаза бешено метались от одного к другому.

- Его светлость сказал, что сначала я должен предупредить его.

- В этом нет необходимости, Смит. Вы прекрасно справились со своей работой. Ваша мать, должно быть, очень гордится вами.

Она без колебаний двинулась вперед, снова заставив его отступить, чтобы не прикасаться к ней. Когда она протянула руку, он отскочил в сторону, открывая ручку, за которую она ухватилась.

- Мой муж учит меня самостоятельно открывать двери, - сказала она дворецкому. - Это очень раскрепощает.

И, наслаждаясь смешком за спиной, она толкнула дверь в библиотеку лорда Болдервуда и вошла внутрь.

ДЖОШУА ДАЛ ЧАЕВЫЕ незадачливому дворецкому и направился вслед за Кассандрой, желая узнать, что она придумает дальше.

- Гарри, - тепло произнесла Кассандра, как будто была рада его видеть. Джошуа посмотрел ей в спину. Это было уже чересчур.

Или, может быть, она была рада его видеть.

Болдервуд вскочил на ноги.

- Кассандра! И... - Лицо Болдервуда вытянулось, когда он увидел Джошуа.

- Что ты здесь делаешь?

- Я удивлен, что ты спрашиваешь об этом, наглый щенок. - Джошуа неторопливо прошел на середину комнаты, наслаждаясь ощущением присутствия жены рядом с собой. Он привык сражаться в одиночку, и ему было приятно иметь союзника.

- Ты, кажется, позволяешь себе вольности с моим именем, ставя его на юридических документах и так далее.

- Джошуа. Пожалуйста, держи себя в руках.

Она была восхитительна, когда становилась строгой, а он мог быть абсурдным. Он начинал получать удовольствие от ее придирок. И он подозревал, что она втайне наслаждается его поддразниваниями.

- Что? Ты сказала, что я не должен называть его козлом. Ты не говорила, что я не могу называть его собакой.

- Пожалуйста, воздержись от каких-либо сравнений с животными.

В ее глазах блеснуло озорство.

- Человек с твоими талантами может найти прозвища и получше.

- Я не хотел расстраивать твои нежные ушки.

- О, теперь ты беспокоишься о моих нежных ушках.

Она повернулась к Болдервуду.

- Мы пришли, чтобы разобраться с этой чепухой, Гарри.

Болдервуд посмотрел прямо на Джошуа.

- Ты вмешиваешь в это свою жену? Какой мужчина станет прятаться за юбками своей жены?

- Но это такие красивые юбки. - Он улыбнулся ей. - Хотя обычно я предпочитаю прятаться под ними.

Она положила руку ему на грудь, не сводя с него глаз.

- Веди себя прилично, дорогой.

Дорогой? А, это игра ради Болдервуда. Ради Гарри.

- Все, что угодно, для тебя, мой маленький пупсик, - сказал он.

Повинуясь внезапному порыву, он провел костяшками пальцев по ее подбородку. Ее глаза слегка потемнели; возможно, в конце концов, она все таки желает его.

Где-то рядом прочистил горло мужчина, и они отпрянули друг от друга.

- А, Болдервуд, и ты здесь? - сказал Джошуа. - Я и забыл о тебе.

- Мы в моей библиотеке, - возмущенно сказал Болдервуд. - Конечно же, я здесь.

- О тебе так легко забыть. Просто моя жена такая очаровательная.

- Да, я помню.

За эту ухмылку парень скоро получит по морде, несмотря на запрет Кассандры. Эти двое, вероятно, когда-то целовались. А может, и не только целовались. Не то чтобы Джошуа ревновал, потому что он никак не мог ревновать к такому безвкусному идиоту, как Болдервуд. Просто Кассандра, похоже, считала, что Болдервуд - это то, каким должен быть джентльмен, и, если Джошуа поцелует ее как следует, она быстро изменит свое мнение об этом. Но он не собирался целовать ее. Если он начнет целовать свою очаровательную жену, весь мир может рухнуть.

- Гарри, ты откажешься от этого иска. Мы все знаем, что это нелепо.

Болдервуд поднял со стола расписную эмалевую табакерку и взял себе щепотку табака. Он понюхал табак, но Джошуа не предложил.

- Я не могу этого сделать, Кассандра, - сказал он. - Справедливость должна восторжествовать.

- В какие бы финансовые затруднения вы ни вляпались, вы не должны решать их такой отвратительной ложью.

Болдервуд закрыл табакерку и начал внимательно ее изучать. На каждой стороне были изображены обнаженные мужчины и женщины, делающие то, что у них получалось лучше всего. Кассандра, должно быть, обратила внимание на эротические рисунки, но решила проигнорировать их оскорбительный вид. Джошуа подавил желание засунуть табакерку в глотку наглому хлыщу. Он был почти уверен, что Кассандра станет возражать против этого.

Неужели она действительно любила этого презренного идиота? Тогда ей было девятнадцать. В девятнадцать лет люди могут поверить во всякие глупости. Должно быть, именно поэтому они выдают женщин замуж такими молодыми. Если бы они ждали, пока женщины станут достаточно взрослыми, чтобы обрести хоть каплю здравого смысла, они бы вообще никогда не выходили замуж.

- Ложью? - Наконец произнес Болдервуд, покачиваясь на каблуках, и на его губах заиграла слабая насмешливая улыбка. - Но есть доказательства измены. Множество доказательств.

Джошуа схватил табакерку и швырнул ее на стол.

- Не может быть никаких доказательств, потому что, черт возьми, этого никогда не было.

Кассандра стояла рядом с ним, прижавшись плечом к его руке. Она посмотрела Болдервуду в глаза.

- Гарри, мы оба знаем, что этого никогда не было.

Улыбка стала еще шире.

- Не имеет значения, что знаем мы с тобой. Важно только то, во что поверят присяжные.

Он скрестил руки на груди.

- Мы не рассчитываем на все пятьдесят тысяч. Нас устроят двадцать или тридцать.

- Мы? - резко повторила Кассандра. - Ты имеешь в виду себя и свою жену.

Улыбка исчезла с лица Болдервуда: это было равносильно признанию.

Кассандра вздохнула, и в ее голосе прозвучало разочарование.

- Это на тебя не похоже, Гарри. Вывалять в грязи имя своей жены. Твой уважаемый титул, твою фамилию, имена ваших детей. И так поступить со мной, Люси и Эмили.

Уши Болдервуда порозовели, и он снова взял свою табакерку, открыл ее и закрыл, не сводя глаз с табакерки, а не с женщины, которая его отчитывала. Возможно, это была не такая уж глупая идея, подумал Джошуа; лучшая часть Болдервуда, возможно, сожалела об этом, и если кто-то и мог достучаться до лучшей натуры человека, так это Кассандра.

- Ты выше этого, Гарри, - продолжила она. - Опозорить свое и мое имя - и ради чего? Ради денег?

- Кто бы говорил!

Когда Болдервуд поднял голову, его взгляд был жестким и безразличным, все лучшие стороны его натуры исчезли.

- Осуждаешь меня за то, что я делаю ради денег.

Он захлопнул табакерку.

- А что насчет того, что ты каждый вечер выходишь из дома, обвешанная драгоценностями? Ты позволила своему отцу продать себя ему, - он махнул рукой в сторону Джошуа, - Все знали, что у лорда Чарльза были проблемы с деньгами, и тебя не волнует, откуда эти деньги.

Джошуа уже занес кулак, но Кассандра положила ладонь ему на плечо и встала между ним и Болдервудом с жесткостью, не свойственной ее обычной грации. Общество ожидало, что леди будут скрывать свои эмоции, особенно такие уродливые, как гнев, но он все равно видел это по тому, как она поджимала свои прелестные губки, по резкому вдоху через раздувающиеся ноздри, по тому, как двигались ее губы, прежде чем она заговорила. Он был рад, что она разозлилась, учитывая, что она рассказала ему вчера ночью.

-Да как ты смеешь! - прошипела она Болдервуду. - Ты недостоин того, чтобы упоминать имя моего отца, не говоря уже о том, чтобы судить о том, что он сделал или чего не сделал.

Она покачала головой, скривив губы от отвращения.

- Это на тебя не похоже. Гарри Уиллоуби, которого я знала, был добрым и честным.

- Возможно, ты никогда меня и не знала.

Она сказала, что начинает терять свою наивность, и Джошуа показалось, что он увидел, как она потеряла немного в этот момент.

- Если теперь ты вот так поступаешь и разговариваешь, - заявила она, - то я вообще не хочу тебя знать.