Сабрина переворачивается, сонно моргая, и я напрягаюсь от ее реакции, когда она вспомнит прошлую ночь. Но она просто перекатывается ко мне, обхватив меня одной рукой за талию, прижимая голову к моей груди и вздыхая.

В груди снова что-то тянет но на этот раз глубже и сильнее. У меня возникает желание обнять ее и притянуть ближе, погрузиться обратно в кровать вместе с ней и провести здесь с ней день. Это день после моей свадьбы, никто бы не подумал, если бы я не пошел на работу. Но я не должен.

Я не могу позволить ей проникнуть мне под кожу. Я уже позволил своему желанию к ней выйти из-под моего контроля. Позволить себе что-то к ней почувствовать невозможно.

Этого не может случиться.

— Думаю, это был лучший ночной сон, который у меня когда-либо был, — мечтательно бормочет Сабрина, прижимаясь ко мне немного ближе, прежде чем открыть глаза. — Мы должны сделать это снова когда-нибудь.

— Жениться? — Я ухмыляюсь ей, и она открывает свои широкие голубые глаза, одаривая меня в ответ сонной улыбкой.

— Если это то, что нужно. — В ее глазах такое выражение, которое я раньше видел на женских лицах, выражение удовлетворенного и хорошо оттраханного человека, но меня никогда раньше не охватывало это чувство. Это нечто отличное от удовлетворения, чему я не могу дать названия.

Что-то, чему я не хочу давать названия.

— Не торопись вставать, — говорю я ей, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в макушку. — Я пойду приготовлю тебе завтрак, потому что это единственное, что я умею готовить.

— Хорошо, — бормочет она с сонным смехом. — Потому что я не стала волшебным образом хорошим поваром, когда мы связали себя узами брака. Я все еще ничего не умею готовить.

— Я забыл сказать проповеднику, чтобы он включил это в свадебные клятвы. Моя вина.

Сабрина смеется, ее глаза распахиваются, чтобы снова посмотреть на меня, и меня охватывает чувство, которого я никогда раньше не чувствовал. Нет, это не совсем так, я чувствовал это раньше, но никогда в отношении романтического партнера. Никогда для женщины, которая не была семьей. Это привязанность, смешанная с утешающим чувством счастья, и она меня настолько тревожит, что я быстро встаю с постели, освобождаюсь от нее и иду выкапывать одежду из спортивной сумки, которую принес с собой вчера вечером.

Я чувствую на себе ее взгляд, пока одеваюсь, натягиваю джинсы и куртку с длинными рукавами, и мне интересно, о чем она думает. Есть вещи, которые нам нужно обсудить, о которых большинство пар говорили бы до свадьбы, но я избегал этих тем в течение недели, предшествовавшей нашей стремительной свадьбе. Например, переезжаю ли я сюда или собирается ли она переехать жить в мой дом…по крайней мере, на данный момент. Мы не обсуждали будущее.

Сабрина ничего не говорит, а я заканчиваю одеваться и выхожу из комнаты, снова потягиваясь под одеялами и снова зевая. Я не оглядываюсь на нее, ее вид заставил бы меня вернуться в постель, и было бы слишком легко позволить себе потеряться в повторении прошлой ночи с ней. Но у меня есть планы. Вещи, которые необходимо сделать.

Я занимаюсь доставкой ингредиентов для завтрака, когда оказываюсь на кухне, прислушиваясь одним ухом к звуку Сабрины, топчущейся по коридору. Наливаю ей чашку холодного тыквенного кофе, удивляясь тому, что где-то по пути уловил, что она этого хочет. Я заметил в ней кое-что, даже когда не хотел этого, и это сочетается с тем чувством, которое она вызывает у меня, которое я не хочу называть.

Она будет рада, что я принес ей кофе, и эта мысль согревает меня до такой степени, что я мгновенно отталкиваюсь. Я женился на ней не просто так, резко напоминаю я себе, включая плиту. Этой причине не служит то, что я позволяю ей залезть мне в голову.

Через несколько минут на кухню приходит Сабрина в темных джинсах и мягком фиолетовом свитере, сползающем с бледного плеча. Обнажается острая линия ее ключицы, и мой член дергается, думая о том, чтобы провести по нему большим пальцем, языком…

Соберись, резко говорю я себе, раскладывая яйца по хлебу. Ты трахал ее три раза прошлой ночью. Разве этого было недостаточно?

Ясно, что это не так.

— Надо поговорить об условиях проживания. — Я протягиваю руку и переворачиваю кусок бекона на сковороде, не оглядываясь на нее снова. — Очевидно, у меня есть место. Я снимаю его с тех пор, как переехал сюда. Но там особо не на что смотреть — определенно холостяцкая квартирка.

Сабрина какое-то время молчит.

— Я не думала об этом, — признается она. — Все произошло так быстро.

— Я подумал, что тебе будет удобнее, если я перееду сюда. — Я пожимаю плечами, сосредоточив внимание на еде. — На самом деле, это зависит от тебя.

— Тебя вообще волнует, как все пойдет? — В ее тоне звучит немного предостережения, как будто она ожидает, что это имеет для меня значение. — Где мы сейчас будем жить как супружеская пара?

— Это договоренность, помнишь? — Я начинаю перекладывать бекон на тарелку, замечая при этом, что слишком крепко сжимаю щипцы. — Для твоей защиты. Брак по расчету.

— Прошлой ночью это показалось чем-то большим, — тихо говорит она. — И ты сказал, что я теперь твоя. Что ты не отпустишь меня. Так что да, я думала, что это будет иметь значение.

Я тяжело сглатываю, изо всех сил пытаясь сохранить самообладание. Понятно, что она хочет этого от меня, а почему бы и нет? В конце концов, я женился на ней.

— Думаю, Колдуэлл, вероятно, предпочел бы, чтобы мы остались здесь, — говорю я ей, наполняя тарелку и тянусь за кофе. — У тебя будет достаточно времени, чтобы объяснить ему об этом браке. Думаю, он будет недоволен. Нет причин усугублять ситуацию, выезжая из дома, в который он тебя поместил. В любом случае, нам обоим так будет удобнее. Я подумал, что пребывание у себя сделает тебя счастливой.

Сабрина смотрит на меня так, будто я забираю у нее еду, выражение ее лица почти обиженное. А потом она видит чашку кофе в моей руке, и ее лицо смягчается.

— Ты заметил, — тихо говорит она, забирая его у меня. — Спасибо. Это мило.

Мило. Я не могу вспомнить, когда в последний раз такое слышал. Мой желудок сжимается, и я резко отворачиваюсь, собираясь взять свою тарелку. Мне нужна минутка, чтобы восстановить самообладание, и она дает мне ее.

Я не могу понять, почему это утро так на меня влияет. Это не должно быть так. У меня был план, и теперь мне остается только его придерживаться. Но я чувствую потерю равновесия, как будто хватаюсь за привязи, и мне это совсем не нравится. Это непривычное чувство, и уж точно не из-за женщины.

Я сажусь напротив Сабрины с едой, хотя аппетит у меня пропал. Мне бы хотелось чашку черного кофе, и я мысленно отмечаю, что нужно купить фильтры и гущу сегодня днем после работы. Я знаю, как пользоваться кофейником, даже если она этого не знает.

— Я запланировала для нас медовый месяц, — резко говорю я, и Сабрина резко поднимает глаза, судорожно глотая кофе.

— Что? — Кажется, она совершенно шокирована, и, полагаю, я не могу ее винить. В этом браке не было ничего обычного, но почему-то я думал, что она этого ожидает, так же, как я думал, что она будет ожидать красивого обручального кольца.

Я уже не раз ошибался на ее счет. Вероятно, именно поэтому я чувствую себя так не в своей тарелке. У меня вообще хорошая интуиция, и я не привык ошибаться в людях. Особенно в тех, за которыми я наблюдал так внимательно, как за ней.

— Медовый месяц, — повторяю я. — Я подумал, что это может стать приятным сюрпризом. Учитывая, как быстро все это произошло, я подумал, что это могло бы сделать все более реальным. И я подумал, что нам было бы полезно уехать на несколько дней. Особенно после того, что произошло. Уехать из города — хорошая идея, не так ли?

Сабрина закусывает губу.

— Звучит потрясающе, — тихо говорит она. — И романтично. Но Колдуэлл…

— Ты оставишь его мне, — твердо говорю я ей. — Я уверен, что он не будет в восторге от того, что я увезу тебя из города, но я тоже сотрудник правоохранительных органов. И ты теперь моя жена. Я разберусь с любыми возражениями, которые могут у него возникнуть.