— Лучше, как? — Он опускается на один из стульев за кухонным столом, принимая стакан, когда я приношу его ему. Я слишком нервничаю, чтобы сидеть, поэтому вместо этого прислоняюсь к стойке, сжимая в руках свой стакан с водой. Это неприятно напоминает мне то первое утро, когда меня посетил Каин, когда он сидел там, где сейчас находится Колдуэлл, и смотрел на меня, заставляя меня испытывать странные, тревожные ощущения, которые, как я теперь понимаю, были началом желания.

Я думаю о том, как он подошел ко мне сзади, пока я мыла посуду, его палец скользил по моей шее, и дрожь пробежала по моему позвоночнику. Каину удалось вторгнуться в мой дом, оставить повсюду свои следы, заявив на меня права, выходящие за рамки физических. Это должно меня пугать, но вместо этого я просто скучаю по нему, хочу, чтобы он был здесь, а не агент ФБР, который, как я знаю, будет давить и докучать, пока я не почувствую себя утомленной, пытаясь сказать ему только то, что я хочу, чтобы он знал.

— Я вступила в книжный клуб. — Я делаю глоток воды. — И я думаю, что у меня появилась подруга.

— Ты думаешь? — Колдуэлл выглядит удивленным, и по какой-то причине это заставляет меня ощетиниться.

— У меня появилась подруга, — поправляю я. — Я встречаюсь с ней несколько раз в неделю.

— Она заходит? Приглашает тебя к себе? — Задает он вопросы, и я почти ожидаю, что он вытащит небольшой блокнотик и начнет записывать мои ответы.

— Она заходит, но я уклоняюсь от приглашений в ее дом. У нее есть дети, — объясняю я. — Если существует какая-то опасность, я бы не хотела подвергать их ею.

— У тебя есть основания думать, что существует опасность? — Колдуэлл хмурится. — Мы следим за Братвой Кариева и их сообщниками. Движение есть, но оно должно лишь обеспечить тебе большую безопасность, а не меньшую. Но если тебя что-то беспокоит…

Вот тут я должна ему сказать. Я знаю, что должна. Но мысль о том, что Каин узнает обо всем этом, о том, что он действительно знает, кто я, заставляет меня уклоняться от этого. Кроме того, Каин справится с этим. Эти люди грубы, сказал он, и явно не замышляют ничего хорошего, но это не та опасность, о которой беспокоится Колдуэлл. Что бы это ни было, Каин способен позаботиться о том, чтобы они держались от меня подальше.

— Нет, — быстро говорю я, качая головой. — Ничего подобного.

Колдуэлл долго смотрит на меня, как будто видит мой резкий ответ.

— Ты уверена? Мне нужно знать все, что ты делаешь, Сабрина. Я смогу защитить тебя, только если буду знать, что происходит. Если есть кто-то, кто тебя беспокоит…

— Никто, — настаиваю я. — Все будет хорошо, я обещаю. Я просто привыкаю к здешним вещам. Но ситуация становится лучше.

Я выдыхаю.

— Я рад это слышать. Я знаю, что это может быть сложно, — добавляет он не без сочувствия. — Внезапно попрощаться со всем, что ты знала, не имея возможности попрощаться, а затем начать все сначала в совершенно незнакомом месте — это то, с чем большинству людей будет чрезвычайно трудно справиться. Нужен очень сильный человек, чтобы извлечь из этого пользу. Ты сильная женщина, Сабрина… — он замолкает, явно останавливая себя, прежде чем назвать мое старое имя. — Это немалое дело, — добавляет он, одаривая меня той сочувственной, отцовской улыбкой, которую я стала ассоциировать с ним.

— Спасибо. — Я прислоняюсь к стойке, все еще нервничая из-за того, что Каин может внезапно появиться, но не могу не чувствовать тепло от беспокойства Колдуэлла. Я могу сказать, что он сочувствует моей ситуации. — Это очень много для меня значит, — говорю я ему, пытаясь улыбнуться. — Это было непросто. Но на самом деле у нас не было другого выбора, кроме как продолжать идти вперед.

— Так и есть. — Колдуэлл искренне улыбается в ответ. — А как насчет денег? Хватает ли тебе стипендии, включая аренду и коммунальные услуги? В бюджете не так много места для маневра, но если тебе что-то нужно…

— Со мной все в порядке, — уверяю я его. — Я получила работу внештатного редактора, которая дает мне немного дополнительных денег. Документы, которые вы мне предоставили и в которых указано мое новое имя, отлично подошли для этого. У меня не было никаких проблем.

— О, хорошо. — Он выдыхает с облегчением. — Ну… вот и все, я думаю. Если ты чувствуешь себя в безопасности и тебе ничего не нужно, тогда я приеду в следующем месяце, чтобы снова тебя проверить.

— Звучит отлично. — Я сохраняю улыбку на своем лице, не желая, чтобы у него были основания думать, что что-то не так. — И у меня все еще есть номер, который вы мне дали на случай чрезвычайной ситуации.

Колдуэлл кивает, вставая.

— Тогда я буду на связи, — говорит он и кивает мне, направляясь к двери.

Я иду за ним, надежно закрывая дверь, как только он уходит, и запираю ее. В тот момент, когда звук двигателя его машины затихает, все кажется слишком тихим, и я тяжело вздыхаю, прислоняясь спиной к двери.

Как долго мне придется оставаться здесь, ожидая, пока Каин скажет мне, что здесь снова безопасно? Часть меня хочет думать, что это какая-то странная силовая игра с его стороны, что-то, от чего он уклоняется, какая-то новая ловушка для его маленького зайчонка, и что он скажет мне это через день или два, только для того, чтобы мы сразились над этим, а затем выплеснуть все это друг на друга в постели. Эта мысль не расстраивает меня так сильно, как следовало бы, но я думаю, что это больше, чем просто тот факт, что я знаю, насколько невероятно приятным может быть этот сценарий сейчас, даже если меня бесит простое воображение.

Если бы это была какая-то извращенная игра со стороны Каина, то это означало бы, что реальной угрозы нет. Это бесконечно предпочтительнее, чем действительно существующая опасность, и мысль о том, что эти люди, которых он видел, действительно могут причинить мне какой-то вред. Я бы предпочла, чтобы он играл со мной в какую-нибудь игру, чем действительно был кто-то, кто выследил меня, кто хочет похитить или причинить мне вред.

Но кто бы это мог быть, если это так?

Мужчина в тюрьме не был похож ни на одного из тех, кого я когда-либо встречала. Каин сказал, что его офицеры видели других людей, соответствующих этому описанию, но это также означает, что они не перезванивают никому, кого я знала в своей прежней жизни. Не имеет смысла, почему они хотят иметь со мной что-то общее.

Пребывание в доме сводит меня с ума. Вчера вечером я сказала Мари, что слишком устала, чтобы прийти на собрание книжного клуба, и не совсем уверена, что она мне поверила. У меня не осталось никакой работы по редактированию, и мысль о том, чтобы сесть за детектив, который мне следует читать для книжного клуба, просто расстраивает меня, потому что напоминает мне, что я должна была быть на собрании.

Забавно, думаю я, идя по коридору в свою комнату, думая о том, чтобы просто найти что-нибудь по телевизору и свернуться калачиком в постели. Поначалу мне не очень хотелось вступать в книжный клуб, но теперь, когда я не могу туда пойти, я понимаю, что это начало меня привязывать, как часть нового распорядка дня, который я выстраиваю для себя.

Все снова переворачивается, и это заставляет меня чувствовать беспокойство и нервозность.

В кармане гудит телефон, и я подпрыгиваю, вытаскивая его. Я надеюсь, что это Каин скажет мне, что все ясно, но вместо этого я вижу на экране имя Мари и шквал сообщений.

Я просматриваю их и понимаю, что она хочет, чтобы я вышла с ней и встретилась с другими девушками в баре «Ворона». У меня сразу же сводит живот, потому что я знаю, что не могу пойти. У Каина случился бы припадок, если бы он узнал, что я пошла в бар прямо сейчас, хотя он специально сказал мне не выходить без крайней необходимости.

Мари снова пишет мне, и я почти слышу услужливую нотку в ее голосе, умоляющую меня пойти с ними. И правда в том, что я хочу. Мне не нравится видеть Синди, но выпить с Мари и даже с Дафной звучит весело. Танцы в баре звучат весело. И я не хочу им отказывать только потому, что Каин считает, что мне следует остаться дома.