— Я хочу домой, — шепчу я, и Каин поднимает бровь.

— После всех этих аргументов, чтобы заставить меня привезти тебя сюда…

— Остановись! — Кричу я громче, чем ожидалось, в тишине камер. Мне кажется, что я вижу, как мужчина вздрагивает, но я не уверена. — Это не то, чего я ожидала. И я больше не хочу здесь с тобой находиться.

— Я тот же человек, который был с тобой прошлой ночью, — тихо говорит Каин, и я качаю головой.

— Я не знаю, верю ли я в это. Просто отвези меня домой.

— Сабрина… — В его голосе есть нотка, которая заставляет меня думать, что он пытается сгладить ситуацию, но я не хочу в этом участвовать.

— Если бы у меня был другой способ добраться домой, я бы воспользовалась им, — резко говорю я ему, отказываясь смотреть ему прямо в глаза. Я не могу, не сейчас. Я не хочу чувствовать то, что он заставляет меня чувствовать. Я не хочу, чтобы слова вырвались наружу из-за моего гнева, не здесь. И если я посмотрю прямо на него, боюсь, что они вырвутся. — Не хочу беспокоить Мари так поздно. Так что просто отвези меня домой. Пожалуйста.

Каин глубоко и медленно вздыхает, но наконец кивает, вытаскивая ключи из кармана и выводя меня со станции обратно к своему грузовику. Всю дорогу до моего дома мы едем молча, и когда он паркует грузовик и подходит, чтобы открыть мою дверь, я, выскальзываю, и не смотрю на него. Его рука все равно обхватывает меня за талию, не давая мне проскользнуть мимо него и прижимает меня к грузовику.

— Отпусти меня. — Я пытаюсь сказать это настолько ясно, насколько могу, но мой голос немного дрожит, я поймана где-то между страхом и приливом желания, заключенная, как мне кажется, в клетку. — Я хочу вернуться в постель.

Каин смотрит на меня сверху вниз, как будто пытается определить, насколько я серьезна. И затем, наконец, он пятится назад, давая мне возможность пройти мимо него прямо к моей входной двери, не оглядываясь назад.

Я закрываю за собой дверь, прислоняясь к ней, и слезы наполняют мои глаза. Я слышу звук заводящегося грузовика Каина, звук его отъезда, и я чувствую себя еще более запутанной, чем когда-либо, между радостью, что он ушел, и разочарованием, что он не пошел за мной. У меня болит грудь, и когда я думаю о мужчине в камере, все, что я чувствую, — это смущенный страх.

Он не был похож ни на кого, кого я когда-либо видела раньше. Он определенно не был похож на человека, который работал на Братву в Чикаго. Ни для моего отца, ни для соперника моего отца. Так что же он делал возле моего дома?

Мне следовало спросить Каина, что он знает. Мне следовало спросить его, что он узнал, вместо того, чтобы ужасаться методам, которые он использовал. Но я до сих пор не знаю, как совместить это с мужчиной, который всего двадцать четыре часа назад целовал меня так, будто он умер, если бы мой рот не прижался к его.

Вздохнув, я отталкиваюсь от двери и возвращаюсь в свою комнату. Утром это будет иметь больше смысла, говорю я себе и всем своим существом надеюсь, что это правда.

***

Однако утром я чувствую себя еще более противоречивой и растерянной. Я просыпаюсь от сообщения от Мари, в котором она спрашивает, хочу ли я пойти выпить кофе, и я отвечаю ей «да», хотя бы потому, что мне нужно отвлечься. И мне нужен кто-то, с кем можно поговорить о Каине.

— Ты выглядишь усталой, — замечает Мари, когда я сажусь к ней в машину. — Прости, — быстро добавляет она. — Ты не плохо выглядишь, просто как будто не спала. Я имею в виду…

— Я понимаю, что ты имеешь в виду, — успокаиваю я ее с легкой улыбкой. — Но это не так. Просто у меня много всего на уме.

— Каин? — Мари догадывается, и я киваю. — Он написал тебе сообщение?

Я колеблюсь ровно настолько, чтобы обдумать, что я на самом деле хочу ей сказать. Я не хочу слушать больше вопросов о моем прошлом или рассказывать всю правду о том, почему я здесь. Я не могу рассказать ей о мужчине, крадущемся вокруг моего дома, или о том, почему мне показалось, что я его узнала бы. И мне совсем не хочется говорить ей, что Каин мог пытать человека.

Так что же мне сказать?

— Он этого не сделал, — говорю я ей, и это правда. — Я просто… я не уверена в некоторых вещах. Я не уверена насчет него. Между нами нет никаких обязательств. И я не уверена, что хочу, чтобы он копался во мне. Но мне также кажется, что я не очень хорошо его знаю, и это… ну, это заставляет меня нервничать.

— Так это и понятно, — сочувственно говорит Мари, заходя в кафе. — Я знала своего Грега еще со школы. Я не могу себе представить, чтобы начать встречаться с кем-то, кого я едва знаю. Я могу себе представить, что это может быть интересно, — добавляет она. — Но не для меня. Я даже не знаю, что бы я делала.

— Итак, что ты знаешь о Каине? — Спрашиваю я, когда мы подходим к стойке. — Или… что ты о нем думаешь? Я знаю, что ты и остальные были очень уверены в том, что мы двое… встречаемся но… — Я кусаю губу, не зная, что именно я пытаюсь сказать. — Ты думаешь, он хороший парень?

— Хороший. — Размышляет Мари, пока мы делаем заказ на латте и идем к другой стороне стойки, чтобы подождать. — Все, кого я знаю, кто встречал его, думают, что он хороший человек. Всем в городе, кто его встречал, он сразу понравился.

— Даже несмотря на то, что он появился как бы из ниоткуда? — Хмурюсь я. — Мне кажется, здесь все довольно сплочено. — Я вспоминаю о том, как люди смотрели на меня, ясно видя, что я не отсюда, и что я чужая.

— Думаю, он просто очень приятный и сразу располагает к себе, — говорит Мари, улыбаясь, и я хмурюсь, пытаясь совместить это с Каином, который любит меня дразнить и залезать мне под кожу. Но опять же, он мне нравится, когда он перестает дразниться и становится самим собой. В моменты реальности, жесткости, защиты. Например, когда он шутил о запахе шампуня или о том, как он прижимал меня к себе в ту первую ночь в постели, это как проблески надежного, заботливого мужчины под бесчувственной внешностью.

— А ты не знаешь, как он получил место шерифа? — Нажимаю я, зная, что уже задавала этот вопрос раньше, но не могу не поднять эту тему еще раз. — Связи в городе, родственники…

Мари качает головой.

— Не то, чтобы я слышала. Но во всяком случае, судя по разговорам, которые я слышу, он нравится людям здесь. Они все решили, что приток новой крови на эту должность — это хорошо. У него здесь не так уж много друзей, он изрядно держится особняком. Но опять же, люди, похоже, видят в этом просто преданность своей работе. Кажется, у него это хорошо получается. И он помогает, организовывает пожилым людям продуктовые поездки и все такое. Он действительно быстро стал частью городского сообщества.

Я прикусываю губу, чувствуя себя еще более растерянной, чем когда-либо.

— Что тебя беспокоит? — Мягко спрашивает Мари. — Насчет Каина. Ты явно разрываешься над тем, продолжать ли отношения или закончить.

— Он… чрезмерно опекает, — неуклюже говорю я, и это лучшая альтернатива, которую я могу придумать, вместо того, чтобы сказать, что он пытал человека за то, что тот лазил по моему двору. — На самом деле мы не вместе, но он… очень страстный. Это немного душно…

Каждое слово кажется бессвязным, потому что ни одно из них не является по-настоящему точным. Но я не знаю, как еще описать то, что происходит.

Мари тихо смеется.

— Сабрина, это только начало отношений с таким мужчиной, вот и все. Очевидно, он без ума от тебя и не может этого признать. Так что он становится чересчур ответственным по поводу некоторых вещей. Вероятно, он хочет чувствовать, что он тебе нужен. Следующее, что ты увидишь, как он будет чинить вещи в твоем доме.

Мысль о Каине с молотком, без рубашки, который что-то ремонтирует в моем доме, вызывает у меня покалывание в животе.

— Итак… — Я нерешительно произношу эти слова, закусив губу. — Ты считаешь, что я должна дать ему еще один шанс?

Мари кивает.

— Мужчина-защитник — это не так уж и плохо, Сабрина, — мягко говорит она. — Иногда они слишком остро реагируют, но это только из-за того, как много мы для них значим. И похоже, что для Каина это тоже все в новинку. Он просто не знает, как выразить свои чувства к тебе, поэтому делает это вот так. Он действительно кажется очень страстным мужчиной, — добавляет она, и уголки ее губ изгибаются в легкой усмешке. — Я слышала, что он ходит на складские драки. Один из друзей Грега пошёл туда и выиграл приличную сумму денег, поставив на него. Приходится, конечно, молчать. Как шериф, Каин должен положить всему этому конец, а не поощрять. Но все же… — ее улыбка растягивается. — Это сексуально, не так ли?