Симель поцеловала руку короля, низко поклонилась и вышла из комнаты.
Сначала она посетила Эдвина, Главного писаря короля, затем отыскала рыцаря, которого герцог Гронард прислал за новостями, потом передала приглашение слугам лордов. Выйдя во дворик перед казармами, где Дор Грандж тренировал молодых солдат, Симель подозвала одного из них, чтобы передать сообщение. Увидев ее, Грандж скрипнул зубами, рыкнул на юношу, с которым вел поединок, и нанес ему удар такой силы, что бедняга отлетел на несколько шагов, а учебный щит в его руке треснул. Этот человек походил на боевую машину среди пехоты и ученикам приходилось несладко. Не дожидаясь, пока он снова возьмется за мальчика, Симель отвернулась и пошла в сторону ворот.
Дела были кончены, но стоило позаботиться ещё кое о чем — тюфяки на ее постели уже никуда не годились, а когда грумы неделю назад разносили сено, о ней никто не подумал. Возможно, они и не знали толком, где ее комната, ещё и всегда закрытая на замок, и Симель это устраивало. Повернув к конюшням, она чуть приоткрыла высокую створку дверей и протиснулась внутрь. Лошади в ближайших стойлах повернули головы, фыркая и переступая копытами по дощатому настилу. В помещении стояла тишина, только от казарм доносился стук деревянных мечей — уютный, как дома, если бы не мерзкий голос Дора Гранджа. Вокруг не было ни души, и Симель уже развернулась, чтобы уйти ни с чем, но тут ее внимание привлек статный вороной конь, с любопытством глядевший из своего стойла. В тот раз, когда она осенью приходила за сеном, этого красавца здесь не было, и Симель, не удержавшись, подошла поближе. Конь вытянул шею и ткнулся носом в ее ладонь, слегка покусывая пальцы.
— Проголодался? — засмеялась она, похлопывая коня по холке. Шкура его была вычищена до блеска, копыта смазаны маслом, грива аккуратно расчесана. Симель отогнула ему губу, осматривая зубы. Здоровый крепкий семилетка.
Она быстро огляделась, почесывая коня ногтями над плечом. Кормак, всегда мрачный и неразговорчивый, пожалуй, был бы недоволен тем, что кто-то трогает лошадей, но Симели не хотелось уходить от вороного. Обняв его за шею, она поискала взглядом старого коня Вилиама и увидела, что тот спит в дальнем стойле, низко опустив голову. Симель надеялась, что он дотянет до весны, и она снова увидит, как король потихоньку едет вдоль замковых стен.
Как знать, может быть, и ей позволят оседлать какую-нибудь клячу? Симель была готова на все, лишь бы сделать пару кругов по турнирному полю и размять мышцы. Свою городскую лошадь она продала перед тем, как поселиться в замке, и с тех пор ни разу не садилась в седло. Вороной толкнул ее носом — задумавшись, она перестала его чесать. Слишком хорошо для лекарки, о верховых прогулках можно забыть. Симель расчесала пальцами густую конскую челку. Вороной тихо заржал и опустил голову ей на плечо.
— Бедняга, скучаешь без ласки. Принести тебе что-нибудь вкусное?
— Он не откажется от сухого хлеба или яблока, — раздался голос сзади, и Симель вздрогнула от неожиданности. В дверном проеме возвышался главный конюх с седлом и уздечкой на плече — он не уступал Дору Гранджу в росте и закрывал собой свет. Подойдя, он открыл загородку, вошел в стойло и принялся седлать взволнованного коня.
— Мне нужно взять немного сена, — проговорила Симель. Конюх молчал, занятый работой.
— Ну, тогда я схожу за хлебом? — Она не могла понять, сердится Кормак или нет. Он только кивнул в ответ. Выйдя на улицу, Симель миновала внутренние ворота и пробежалась по верхнему двору. На кухне она нашла самую сухую буханку, тайком ухватила щепотку соли и поспешила обратно.
Когда она снова вошла в конюшню, красавец вороной уже был полностью оседлан, не хватало только мундштука во рту, чтобы он смог поесть. Конюх возился наверху, на сеновале. Симель отломила кусочек хлеба и протянула его коню на раскрытой ладони. Мягкие лошадиные губы приятно щекотали пальцы, и Симель ласково погладила коня по носу. Заскрипела лестница, Кормак спустился и поставил на землю большой мешок, доверху набитый сеном.
— Благодарю, — сказала Симель, продолжая кормить лошадь и чувствуя на себе пристальный взгляд. Вороной сжевал последний ломоть и, довольно потыкавшись Симели в плечо, вытянул шею, глядя на вход в конюшню.
— Застоялся, — улыбнулась она, отходя в сторону. Кормак окинул ее странным взглядом, продолжая угрюмо молчать. Но это несомненно был конь рыцаря герцога Гронарда, и скакун рад отправиться домой.
— Разве не так?
— Так, так, — конюх обхватил голову вороного и просунул ему в рот мундштук. Конь дернулся, но Кормак почесал ему шею, успокаивая.
— Священники, они тоже, — вдруг продолжил он, — это… — Уздечка уже была закреплена, и он проверял все пряжки, — понимают лошадей. Не то что те… — Конюх мотнул головой в сторону стены, за которой находилась кухня, очевидно имея в виду служанок и поварят. — Ну, еще такие люди, как ты, тож понимают…
Удивленная, Симель подняла бровь:
— Какие люди?
— Э, — Кормак махнул рукой, как отрубил, — хорошие люди.
Он наклонился внутри стойла, осматривая вороному подковы. Симель молчала в замешательстве от этой длинной речи, и в тишине стали снова слышны удары мечей о щиты. Пора было прощаться, чтобы не нарваться на новые комплименты. Она потянулась к мешку.
— Эй. Погоди, я отнесу, — пробормотал конюх, не поворачивая головы.
— Не стоит.
Симель постаралась вложить в это нечто большее, чем отказ от помощи. Она легко подняла огромный мешок и закинула его за спину, заработав новый изучающий взгляд. Только она открыла рот, чтобы попрощаться, как вдруг с казарменного двора раздался пронзительный крик боли. Кормак встал в стойле во весь рост и напряженно прислушался. Крик повторился опять, но уже более жалобно, потом все стихло.
«Ублюдок», — процедила Симель, невольно дергая плечом, которое чуть не попало в стальные пальцы капитана. Кормак взглянул на нее, на его скулах заходили желваки, и он так сильно сжал железный скребок, что тот со звоном лопнул. Симель вскинула ладонь, предупреждая любые домыслы.
— Ему меня не тронуть. У этой медлительной скотины не получится.
Неясно было, верит Кормак или нет.
— Вот что, — сказал он, скрестив на груди руки, — ни приведи Единый… Но, если что-то случится, беги сюда. Я тебе помогу.
Симель, уже мечтавшая поскорее оказаться в своей комнате, посмотрела ему в глаза. Никто в здравом уме не хотел бы видеть капитана Гвардии своим врагом.
— Я знаю, как за себя постоять, — ответила она. Уж конечно, она сможет и в другой раз увернуться от лап Гранджа, а какой-нибудь пропущенный толчок, как сегодня, это сущая ерунда для привычного к ударам тренировочных мечей тела.
Больше не глядя на конюха, Симель вышла из конюшни и заторопилась со своей ношей к замку. Сказанное и ею, и Кормаком было в равной степени самонадеянно, но что точно убило бы надежду на правоту, так это страх. А бояться Симель не намерена.
В ее комнатке было прохладно и темно, но уютно. Симель полюбила этот уголок тишины и одиночества, замок оказался для нее все-таки слишком велик. В Марскелле не было стольких комнат и служб — так, старая крепость на одно семейство, где мажордом не только управляет всем хозяйством и налогами, но и подносит белье барону, как простой камердинер, потому что никому не придет в голову взять для этого отдельного человека. Где его потом селить?
Симель чиркнула пару раз кресалом, трут занялся и передал огонек фитилю свечи. В мягком свете комната выглядела совсем мирно, но в душе еще клокотало раздражение после выходки Гранджа и зрелища его жестоких тренировок. Симель подхватила кочергу и провернула в воздухе две петли — запястье чуть хрустнуло, скорость вышла приличной, но не такой, как раньше.
Она сдавала.
Нет, конечно, для бандитов вроде Фрейцера хватило бы и этого, то были люди необученные: крестьяне или бежавшие с Броганы ополченцы. Что они могли поставить против многих лет занятий, еще и всаднику? Разве что грубую силу, но не силой решается бой.
