Проделав недолгий путь от главного зала до своих комнат, граф отпустил провожатого со свечой, бросив ему в ладонь несколько шенков. После нескончаемой музыки тишина оглушала. Не успел Фронадан коснуться ручки, как Леви уже открыл дверь. Камердинер посторонился, а со стула у камина спешно поднялся молодой человек в красной форме — капитан королевского форта.

— Ваша милость, — он поклонился и встал навытяжку, как в строю.

— Добрый вечер, Белард. Присаживайся, — Фронадан указал на глубокое кресло. — Позволь угостить тебя хорошим вином. Леви, корсийское красное.

Капитан отрывисто кивнул: «Благодарю», — но остался стоять на месте. Камердинер полез в сундук за пузатой бутылью, тихо ворча, что вино должно подходить компании. Он действительно думал, что тихо шепчет? Белард сморгнул и невольно отвел взгляд. Так он и вовсе не бросит строевой тон.

— Как дела в гарнизоне?

За прошедшие сутки ветераны из столичной Гвардии должны были тайно сменить местный гарнизон, и капитан отвечал за эту операцию.

— Сир, гвардейцы заняли казармы. Я послал обратно своих солдат в вашей форме. Если за фортом кто-то наблюдал, он видел, как уехал тот же самый отряд.

— Отлично. А теперь сядь и поговорим без церемоний, — Фронадан сам подвинул кресло к камину и уселся в другое напротив.

Отчитавшись, капитан явно почувствовал себя свободнее и наконец сел. Леви подал им вино.

— Прошу тебя.

Белард взял кубок в руки, вдохнул терпкий аромат и попробовал напиток. На губах его заиграла улыбка.

— Да, не то что здешнее.

Фронадан отсалютовал ему кубком:

— Ты хорошо поработал. Человек сорок должны остаться со мной, но самых ловких твоих молодцев я отпущу обратно, по одному, не привлекая внимания. Следи, чтобы на виду всегда было не больше человек, чем обычно.

— Конечно, сир, я уже распорядился.

— Хорошо, — Фронадан довольно кивнул. Капитан ему нравился, приятно было сознавать, что в такое неспокойное время фортом управляет толковый человек.

— Только вы смотрите, бока не отлеживайте. Мне не нравится то, что происходит в Венброге, нужно быть начеку.

Капитан поперхнулся:

— Никогда бока не отлеживали! И зачем вы гарнизон наш менять решили, непонятно!

За спиной у Фронадана раздался сердитый кашель — Леви негодовал. Смущенный, капитан встал и, считая встречу оконченной, с сожалением поставил кубок на стол:

— Прошу простить, ваша милость.

— Ну, теперь и я увидел, что можно было не менять. Однако, приказ короля. Сядь, — Фронадан кивнул на кресло и обернулся к камердинеру:

— Леви, на сегодня все, ты можешь быть свободен.

— Как будет угодно вашей милости, — старик низко поклонился, демонстрируя собственное понятие о вежливости, и вышел из комнаты.

Белард проводил его взглядом, сел и вновь сомкнул руки на кубке.

— Приказ есть приказ. Гвардейцы эти… ничего, способные.

Фронадан улыбнулся. Матерые бойцы Гвардии дадут фору любому солдату и если кому-то и нужно волноваться насчет своих способностей, то только молодому командиру. Но теперь он был уверен, что Белард придется им по душе.

— Мне нужно, чтобы ты без шума отправил кого-нибудь наблюдать за границами. На южной людей я уже оставил. Пусть ищут наместника казначейства.

— Мастера Лугана? — капитан выглядел удивленным.

— Да. А ты поедешь в город и попробуешь найти его следы там.

— Вы, наверное, шутите, — Белард подвинулся к графу, как будто плохо его слышал. — Все эти обвинения не могут быть правдой.

— Прежде, чем обвинять, я должен с ним поговорить. Ты доставишь его в форт и проследишь, чтобы никто, ни один слуга не оставался с ним наедине и не принимал никаких посланий.

На лице Беларда ясно читались возражения, но он молчал, будто призрак Леви встал у него над душой с учительской розгой.

— Ну? Говори.

— Ваша милость, здесь не было наместника лучше, чем мастер Луган. Он ни разу не задержал наше жалование и за главарей шаек всегда платил больше, чем другие, — капитан смотрел на Фронадана, как на врага, готового лишить солдат порядка из-за нелепых подозрений. — Из наших, да и из городских никто на него не жаловался. Разве что лорды местные его не любили. Это было.

— Вот как? За что?

— Так он же не дворянин. Говорил, им не нравится, что казной ведают люди из низкой среды. И судом тоже. Считают, в былые времена жили правильней. А я думаю, правильность эту дворяне могут засунуть… — он вовремя спохватился, кашлянул и отпил из кубка.

— Былые времена — это, судя по всему, правление Дерика? — Фронадан был невозмутим.

— Точно.

— Казной всей Берении занимался тогда барон, не умевший посчитать в уме налог с каравана, если товаров в нем было на три категории.

— Ну кто такое умеет-то?

— А вот кто умеет, тот и занимает у короля казначейские должности. И это далеко не всегда дворяне.

Белард улыбнулся.

— Мастер Луган был здесь на своем месте. Не верю, что он виновен.

— Потому ты и должен его найти. Ясно?

Белард некоторое время молча изучал его лицо. Кажется, он сообразил, что к чему.

— Ясно, — проговорил он наконец. — Все ясно.

— Хорошо, тогда оставим это, — Фронадан подлил ему вина. — Все, что ты должен знать — речь идет о чести не только Лугана, но и самого короля.

Капитан понимающе кивнул и с удовольствием отпил ещё вина.

— Можете на меня положиться, сир, — к нему вернулась обычная уверенность. — Мы короля не подведем, зря он тут что ли воевал.

Ветеранская присказка вышла у него не совсем весомой, все-таки капитан был слишком молод — со времен войны в Берении прошло больше тридцати лет.

— Дед или отец?

— Отец. Нанялся в Шетриде, прошел всю Берению.

— Пехота, конница? — Фронадан подлил вина и себе. Хоть с кем-то здесь можно было говорить без реверансов.

— Пехота. Держали с шетридским графом переправу на Сольге, когда к беренцам шли на помощь две тысячи всадников. Тогда еще река обмелела после засухи, а у Шетрида были, считайте, одни только лучники. И они берег заняли, а когда конники в воду вошли… — Он, кажется, готов был пересказать все детали, но, заметив, что Фронадан кивает каждому слову, остановился.

— А вы и так все знаете, сир? Об этом сражении мало кто помнит.

— Знаю, — сказал Фронадан. Старый Шетрид был отцом Ригебальда, его близкого друга и нынешнего владельца графства. О стычке у реки, где простая пехота разбила конницу, действительно вспоминали редко, слишком уж это позорило рыцарское сословие, но Риг мог часами рассказывать о каждом шаге отца, и Фронадан знал эту битву так хорошо, будто сам в ней участвовал.

— В общем, чуть-чуть они не успели на штурм Венброга. Но я вот что думаю — на Сольге пожарче было, чем здесь, под стенами.

— Согласен. Тогда я не ошибусь, если назову сотню твоего отца. Четвертая?

— Она! Весь удар на себя! — капитан рассек кулаком воздух.

— Вот и не думай, что забыли. Вилиам помнит о каждом сражении. Я не раз слышал при дворе о Сольге.

Беларда это явно обрадовало, глаза его засветились гордостью.

— А что после? Небось служил здесь в первом гарнизоне? Тоже капитаном стал?

— Да нет, сир, дальше не свезло. Калекой остался, на том служба и кончилась. Ну, хоть добычи хватило, чтобы как-то устроиться. Плотничать стал, в Шетрид не вернулся. Все мечтал мне дело передать, но здесь нет работы лучше, чем служба. Семья у нас теперь немаленькая. Плотник не прокормит, разве что к торгашам прибиться.

Фронадан брезгливо сморщил нос.

— Во-во, — согласился Белард, — меня к ним не заманишь!

— Похоже, ты нашел свое призвание, — Фронадан приглашающее наклонил бутыль, и капитан подставил кубок, — отец может тобой гордится.

— Его давно уж нет на свете, сир. Рано Единый прибрал. Мне тогда тринадцать было, я и подался сразу в гарнизон.

Вот это Фронадана удивило — гарнизон не место для пажей.

— Тринадцать? И взяли?

— Не отвертелись.

Капитан немного помолчал, осматривая комнату. Везде стояли дорожные сундуки, на столе высилась кипа свитков, скрепленных королевской печатью со львом.