В стремлении расписать свои тяготы он явно забыл, что говорит не с местным, понял это, открыл было рот, но тут же закрыл его, не зная, как лучше выправится и не желая за что-либо извиняться. В королевском домене и в землях графа действительно не находили богатых руд, шахт не строили, а довольствовались выплавкой грязных болотных залежей. Но Фронадан не стал обижаться.

— Единый не оставит вас, — улыбнулся он совершенно искренне. — Что ж, давайте возвращаться в замок. Если на неделе вы так же любезно покажете мне шахты на восточном направлении, сегодня я с радостью проведу остаток дня под крышей.

Годрик довольно кивнул и помахал слугам на дороге, чтобы они ехали к Венброгу и велели готовить стол.

Весь путь он молчал, не вступая в праздную беседу, которую вели его люди с гостем, обернувшись только когда уже въехал за стены замка.

— Мы сможем обсудить наши дела за ужином? Я не держу тайн от подданных.

— Как вам будет угодно, — согласился Фронадан, не выказывая беспокойства. Конечно, он предпочел бы личную беседу. С кем он будет говорить за ужином, с Годриком или с теми, кто на него влияет?

Передав коня заботам грума, Фронадан отправился в свои покои — его ждали шпионы со сплетнями из комнат слуг и казарм. Лорды будут скрывать свои истинные чувства, но слуги отражают настроение хозяев, как зеркало, так что следить за ними куда проще.

По всему выходило, что королевское посольство пришлось беренцам не по душе. Солдаты жаловались, что их лошадей выселяют в сараи, прислуга — что изнеженные южане впустую жгут дрова и свечи, а юные оруженосцы задирали друг друга, хвастаясь и бранясь по любому поводу. Даже Ригмин, самый взрослый оруженосец Фронадана, подрался с одним из герцогских пажей, а тот в запале обещал, что «они еще покажут южанам, где их место». «Они» могли быть кем угодно, от своры мальчишек до беренских войск. Ригмин получил выговор и задание не отставать от болтливого юноши.

— Леви!

Пожилой камердинер не услышал — он бережно убирал теплый камзол под замок. Старик был туговат на ухо, но все еще полезен — никто не знал так хорошо работу и привычки Фронадана, как этот верный слуга.

— Леви! Оставь это. Время.

Камердинер захлопнул крышку сундука. Не стоило сильно выделяться среди беренской знати, так что внутри остались все яркие короткие дублеты, а выбран был простой, слегка старомодный камзол длиной до колена. Все кольца и золотые булавки, без которых не обходился столичный туалет, полетели туда же. Леви усадил графа в кресло, пытаясь пригладить его жесткие волосы и зачесать по местной моде вперед — но они упорно вились на затылке, открывая уши. Вся эта возня только раздражала. Беренцы были все, как один, светловолосы, так что Фронадан все равно походил на них не больше, чем ворон на белых крачек. Когда же Леви достал корицу с миртом, чтобы подкрасить тронутые сединой виски, Фронадан не выдержал и отогнал его прочь. Берения нравилась ему своими простыми нравами, и до такого здесь еще не скатились.

Главный зал встретил его приглушенным светом и скромным убранством. С тех пор, как Фронадан впервые побывал здесь в юности, Венброг почти не изменился. Герцог мог позволить себе покрыть стены резным деревом от пола до потолка — Берения богата лесом, — но шитых золотом гобеленов у него не было, а шкафы не ломились от дорогих, но бесполезных вещиц. Приятное место.

Фронадан приложил к груди правую руку, приветствуя двор кратким поклоном, и поднялся на помост к столу герцога. Годрик ожидал эмиссара в компании своего юного сына — оба смотрели серьёзно и хмуро. У него не было других родственников, кроме дальнего кузена, и обычно тот не появлялся при дворе, однако, сегодня для него было оставлено место за главным столом. Внизу еще два длинных стола были приставлены к главному в виде буквы П, придворные ждали и не садились, пока стоял их господин.

— А, вот и вы, — поклонился герцог, обрывая разговор. — Прошу, — он занял кресло в центре, приглашая Фронадана на место справа от себя. Стольники подали им воду для рук, а слуги с блюдами двинулись к помосту.

— Стол у нас, как всегда, небогат, но, надеюсь, вы будете довольны, — Годрик слабо улыбнулся. Перед ним поставили глубокое блюдо с запеченным мясом, олениной, если судить по соусу из красного вина с луком и тимьяном; блюдо поменьше с черным рагу — должно быть, зайчатиной, а ближе к графу оказался целый поросенок.

Фронадан лишь отмахнулся:

— Что вы, я редко даю стол богаче.

Это, конечно же, было неправдой, но улыбка герцога впервые немного потеплела.

— Тогда, возможно, мы вас удивим. Попробуйте вот это, — он указал стольнику отрезать кусок оленины и подал гостю. В похвалах повару завязалась беседа столь пустячная, что Фронадану хватило времени осмотреться.

Каждого из четверых рыцарей, что приехали с ним, посадили рядом с хорошенькими незамужними леди — к вящему удовольствию обеих сторон. Другие члены свиты удостоились весьма неплохих мест в середине стола. А вот многих местных лордов здесь не было, и у самого помоста, ближе к Годрику, оказались вовсе не те люди, которых ожидал видеть Фронадан. Разве герцог не намерен обсудить за ужином детали своей угрожающей ноты? Почему бароны, ее подписавшие, оказались в немилости? Драгворта посадили на левом крыле седьмым, не считая женщин, Хеварга — восьмым, а Борг и Уворт сидели так далеко на правом, что вряд ли услышат, о чем говорит их господин с эмиссаром. Ближе всех за высоким столом сидел теперь тот самый дальний родственник, лорд Бериг, и Фронадан ни за что бы его не узнал — так тот растолстел — если бы не супруга. Леди Грету он помнил хорошо. Высокая, облаченная в тугое шерстяное платье, она была все такой же стройной, как и пятнадцать лет назад, когда они впервые встретились. Время пощадило ее внешность, но оставило след на характере — теперь она не щебетала с соседками по столу, а сидела молча, словно пожилая дама. Конечно, рядом с дочерью и ее подругами она выглядела отцветшей и усталой, но Фронадан помнил ее молодой и веселой. Сколько ей тогда было, семнадцать? Кажется, она старше его всего на пару лет, значит сейчас ей не больше тридцати двух. На юге никто не стал бы хоронить себя в таком возрасте.

— И вот нас уверяют, что в счёт оплаты этой стали возвратят уже собранные налоги, — забасил лорд Бериг, чуть услышав, что разговор идёт к делу. — А другие не будут собираться. Однако, сборщики продолжали изымать наши деньги. — Его мрачный голос больше подошел бы проповеди о смертных грехах, а не жалобам. Придворные затихли.

Фронадан уже знал о сути проблемы из ноты, присланной беренцами, но хотел дать им выговориться. Король действительно определил большую часть налогов к возврату в обмен на железо, сталь и лес, затребованные для усиления речного флота. Деньги уже должны были вернуться лордам. По приезду Фронадан отправил гонцов к наместнику казначейства, но обратно они приедут только дня через два.

— А наместнику как будто бы и дела нет, — развел Бериг руками, от чего соседям по столу пришлось заметно потесниться, — до того, что мы остались и без денег, и без руды на продажу.

Наместник Луган, посланный сюда казначейством, всегда казался Фронадану не совсем чистым на руку, но не мог же он не понимать, что ставит под угрозу мир в целой области. С казнокрадами Вилиам обходился достаточно милостиво, лишая всего имущества, но за бунт казначей поплатился бы жизнью.

— Вы обращались к судебному наместнику? — спросил Фронадан у герцога.

— Конечно, — ответил вместо него Бериг. В его взгляде был вызов.

— И как решилось дело?

— Никак. Он уехал с выездным судом по западным баронствам.

Слишком удобно, чтобы быть правдой. Некоторое время Фронадан молча наблюдал за Беригом, ожидая, что тот как-нибудь себя выдаст. Но либо ему было нечего скрывать, либо он хорошо играл свою роль — его коровий взгляд оставался одинаково невозмутимым.

Годрик, глядя то на одного, то на другого, дождался паузы и проговорил, разглаживая углы белой скатерти: